— Магический ошейник развеялся. И раз я до сих пор жив, то к смерти хозяина не имею никакого отношения.

— И что, его наследники так и не пришли за имуществом? — спросил Дарман. — Ведь если я правильно понял, то та лавка принадлежала твоему хозяину, а не тебе.

— А они не знают, что Аттаин мёртв, — усмехнулся Миалле. — Он редко появлялся в Далиаване и лишь затем, чтобы оставить мне несколько свитков с разной информацией. В каком монастыре империи сколько женщин, владеющих магией, кто из аристократии с кем в ссоре или, наоборот, — заключил союз и так далее. Отдыхал неделю и снова пропадал. Я эти свитки разбирал, переписывал на тамарский, а потом отсылал с кораблём. Они сами знали, кто в Тамаре их забирать будет.

Когда я понял, что ошейник развеялся, то растерялся. Здесь я уже привык жить сам по себе, и возвращаться, снова становясь семейным имуществом, мне не хотелось. Я продолжил торговать в лавке, думая, как мне быть дальше. Пока думал — вернулся торговый корабль. Тогда я взял и просто написал что-то похожее на отчёт Аттина. Отправив его в Тамар, я получил письмо от его семьи и отсрочку ещё на три месяца. А потом снова написал и даже отправил подарки его наложникам и требование прислать ещё товар для лавки.

Я почти год так прожил, солидную сумму скопил, только деньги не решали моей проблемы. Здесь, в империи, я чужой, хоть и знаю язык и законы. А ещё любой тамарец с первого взгляда определит во мне раба по татуировке на шее. Её ничем не свести, даже магией. Когда в лавке появился Ноэль, я даже не думал о похищении. Но когда понял, что он не местный, а прибыл издалека, что один, без сопровождения, да ещё и девственник, вот тут идея и пришла в голову.

Я собирался от имени Аттаина отправить его семье с письмом, что это замена мне. Что меня Аттаин подарил местному аристократу, но неофициально, поскольку в империи владеть рабами нельзя. И этому письму бы поверили. Как раз из-за присланной замены. А я бы пошёл к кому-нибудь слугой. И даже если бы кто-то из соотечественников заинтересовался, то семья Аттаина подтвердила бы передачу. Но не вышло — значит, так угодно было богам, чтобы вместо раба я получил хозяина. Бестолкового малолетку, обмануть которого может каждый и который считает, что если выгонит меня на улицу, то я буду счастлив.

После того разговора Дарман велел Миалле научить меня некоторым приёмам защиты и нападения. И вот теперь эта ехидная сволочь издевалась надо мной ещё и в тренировочном зале с полного одобрения Дармана. Наверное, я чем-то заразился от Миалле, потому что идея Дармана представить его на балу как моего аманта, вызвала у меня азарт, а не стеснительность, как раньше. Я даже пожалел, что Ривана там не будет.

На бал мы собирались как на войну. Хотя, наверное, так и было. Стоило нам с Дарманом только присесть в беседке, как тут же нашлись желающие пообщаться и помусолить сплетни из первых уст. Самых наглых не останавливал даже недовольный рык. Это от мелочи он отмахивался, но как отмахнёшься от магистра Миллура, которому были интересны события в Далиаване, или от лорда Самани, которого интересовало графство Шерда…

Через три часа после открытия бала Дармана затребовал к себе император. Вот тогда я оценил дальновидность супруга, потому что одного меня бы просто разодрали на части. Но Миалле умело переключал внимание на себя, давая мне возможность скрыться с глаз, а потом безошибочно находил, где бы я ни прятался. Не знаю, сколько могла бы продолжаться эта беготня, но в какой-то момент перед нами появилась одна из химер Дармана и велела следовать к нему вдвоём с Миалле.

Нас привели в тот самый зимний сад, где когда-то мы с Дарманом искали цветы луноглазки. Надо же, и года не прошло, а как будто в прошлой жизни было…

— Ноэль, — протянул мне руку Дарман и бесцеремонно усадил на колени, ничуть не смущаясь присутствием обоих императоров.

— Так вот ради кого ты совершил своё открытие! — безошибочно узнал меня младший император, которому меня в этом самом саду и представляли. — А я то всё гадал, чего тебе, Дарман, понадобилось в моём саду.

— Прошу простить, мой император… — начал я, но меня перебили.

— Таинар. И разумеется, в узком кругу, — рассмеялся он и потянулся за бокалом вина. — Я прямо в истории твоего похищения свою собственную юность увидел. Меня тоже Нейарин спас, на пару с Дарманом.

Присмотревшись повнимательнее, я понял, что все как следует пьяны. Младший император удобно устроился, положив голову на колени супруга и перекинув ноги через подлокотник. Сам император небрежно откинулся спиной на мягкую спинку и, видимо, до моего появления о чём-то разговаривал с Дарманом. Я истуканом замер на коленях мужа, совершенно не зная, как себя вести, а вот Миалле нацепил загадочную улыбку и эффектно сел на пол, сбоку от кресла Дармана.

— Значит, это и есть ваше приобретение? — чуть прищурился император, разглядывая Миалле. — Значит, твой хозяин занимался шпионажем?

— Сейчас у меня другой господин, — спокойно ответил Миалле. — И он предан империи.

— Господин? Почему не хозяин?

— Потому что теперь я слуга, а не раб.

Император чуть поднял бровь и рассмеялся.

— Действительно, но мне другое интересно. Если в Тамаре не знают, что твой бывший хозяин мёртв, то наверняка считают, что он арестован. Причем обвиняют его в похищении, а не в шпионаже. А если так, то сможешь ли ты вернуться в Тамар и говорить от его имени?

К моему удивлению, Миалле не ответил, а взглянул на меня.

— Это твой слуга, Ноэль, и тебе решать, как и на какие вопросы он будет отвечать, — вдруг пояснил мне Дарман.

— Миалле, избавь меня от необходимости повторять каждый вопрос, — нахмурился я.

— Могу, если вернуть на место ошейник. Тогда никому в голову не придёт, что он чужой. Но если вы поставите цель более конкретно, то и ответ будет точнее. Что мне необходимо будет сделать в Тамаре?

— Найти тех, кого вывезли из империи, — совершенно серьёзно произнёс император.

========== Глава 19 ==========

Ноэль Салем

Вчерашние посиделки с императорской четой надолго не затянулись. Ещё полчаса уточняли детали, а затем нас с Дарманом вежливо попросили удалиться. К моему удивлению, домой мы не поехали, а остались ночевать во дворце, в личных покоях Дармана, которые ему были выделены как придворному некроманту. Если честно, то я до последнего был уверен, что слова Миалле о рабском ошейнике всего лишь шутка. Но утром нас всех троих позвали в кабинет императора, где уже ждали магистр Жизни граф Миллур, магистр Разума лорд Самани и ещё трое незнакомых мне магов.

— Какой ошейник на тебе был, Миалле? — спросил граф Миллур.

— Трёхлучевой, первой ступени с жёсткой привязкой на одного хозяина.

— Приведи! — велел император.

Один из магов вышел, чтобы через несколько минут вернуться с каким-то тамарцем. Магистр Миллур приложил руку к шее и на ней проявился рабский ошейник с тремя шипами на внутренней стороне, пронзающими горло. Хоть шипы и не были материальными, выглядело всё равно страшно.

— Такой? — спросил император, обращаясь явно к Миалле.

— Да, только это вторая ступень, а мой был шире на два пальца с повторением вязи.

— Делайте! — приказал император.

— Привязка на младшего лорда Салема? — уточнил Самани. — На другого делать опасно, «творение» может начать конфликтовать.

— Ну что ж, значит, вам, Ноэль, придётся стать единственным официальным рабовладельцем в империи. Моё письменное разрешение вы получите. Вы же не откажетесь, младший лорд Салем? — усмехнулся император.