Я судорожно сглотнул. Миалле, по-видимому, никто спрашивать не собирался, да и моим мнением поинтересовались только из вежливости. Отказать в просьбе императору? Не, я ещё жить хочу. Так что мне ничего не оставалось, как просто кивнуть, потому что я был не уверен, что голос меня не подведёт. Два магистра сделали видимой магическую вязь на ошейнике пленника и играючи повторили всё с филигранной точностью, лишь добавив ещё одну линию. Первый «шип» ошейника, пронзивший горло Миалле, зацепили мне за сердце, второй — за голову, а третий — за руку.

— Всё, — объявил лорд Самани. — Пробуйте, Ноэль.

— Как?

— Прикажи что-нибудь, — посоветовал мне Дарман. — А Миалле попытается это не сделать.

— Подойди ко мне! — не нашёл я ничего лучше.

Миалле встал и на секунду замер. И тут же всё ещё видимые нити привязки натянулись, доставляя Миалле сначала дискомфорт, а затем боль.

— Хватит! — нервно выкрикнул я, когда Миалле упал на колени, сжимая руками горло. — Зачем его мучить?

— Чтобы быть уверенным, что задание он выполнит, — ответил император. — А теперь, Ноэль, прикажите Миалле выполнять мои распоряжения.

Сразу после передачи прав нас с Дарманом отослали из кабинета. Я чувствовал себя ужасно. Да, Миалле совершил преступление, но у каждого наказания всегда есть срок, а его обрекли на пожизненное.

— Всё не так плохо, как ты себе надумал, Ноэль, — прижал меня к себе Дарман. — Если Миалле справится с заданием, император не оставит его без награды.

— Снимет ошейник? А разве можно? Я думал, что это на всю жизнь?

— Нет, Ноэль, ошейник — это на всю жизнь. Его нельзя снять, зато можно видоизменить. Но для Миалле это не большая трагедия. Поверь, свободным и счастливым можно быть даже в ошейнике. Вспомни графов Шерда. А ведь по закону положение Алье Шерда мало чем отличается от Миалле, и даже лорд Самани не может этого изменить.

— И чем его собирается наградить император?

— Тем, что хочет любой человек. Дом, деньги, дети, защита и возможность заниматься делом, которое нравится. Да, он до конца жизни останется твоим рабом, но разве ты пойдёшь против воли императора?

К нам в особняк Миалле так и не вернулся — император сразу отправил его в Тамар. Да и мы с Дарманом в столице долго не задержались — отправились в Марлеран.

Родное баронство встретило нас незабываемым запахом хвойных лесов, скошенной травы и обгорелым остовом родового особняка, из которого доносились зычные команды отца и Ривана. А вот папа обнаружился под тканевым навесом на подпалённом диване с меланхоличным видом и бутылкой настойки.

— Лорд Салем, моё почтение. Ноэль, добро пожаловать домой. Прошу простить, что не встаю, не уверен, что удержусь на ногах, — подозрительно спокойно поприветствовал нас родитель и снова приложился к настойке.

— Что тут произошло? — спешился я рядом с папой, в полном шоке разглядывая оплавленный камень.

— Огонь. Представляешь, Ноэль, у него огонь. И в кого только?

— Папочка, я же не специально, — всхлипнул детский голосок из глубины навеса.

— Подслушивать меньше надо, — вздохнул папа.

— А зачем этот старый зануда сказал, что Ноэля теперь под замком держать будут и опыты на нём ставить? Я же читал письмо барона Ваинора, а там написано, что Ноэль замуж вышел! — из под навеса к нам бочком пробрался Лайон и ойкнул, уставившись на нас с Дарманом.

— Так ты не только подслушиваешь, а ещё и письма чужие читаешь? — лениво заметил папа. — Всё-таки надо было тебя выпороть.

— Нельзя меня бить, а то может второй выброс случиться, — фыркнул Лайон. — Лорд Салем, вы же не будете обижать Ноэля, правда? У меня хороший братик, его тоже нельзя бить, а то он может вырастить лиану и задушить ночью.

Я покраснел и бросил взгляд на Дармана, а муж вдруг рассмеялся, перекинул голема в кресло и устроился под навесом, привычно усадив меня на колени.

— Что вы такое пьёте? — подозрительно прищурился Дарман на бутылку с настойкой.

— Успокоительный сбор. Аптекарь обещал полное спокойствие после одной ложки. Только мне кажется, с дозировкой он напутал. Меня только после бутылки отпустило. Как я вчера с ума не сошёл, когда увидел горящего Лайона, мечущегося в страхе по особняку и поджигающего всё на своём пути. Мы не сразу поняли, что это стихийный выброс. Ведь в роду Марлеран никогда огненных магов не было. Вы располагайтесь удобнее, сейчас слуги обед сделают. Правда, суп теперь подают в винных кубках, а птицу прямо на вертелах, но знаете… что-то есть в этом разгильдяйстве.

— А моя оранжерея? — спросил я, уже предчувствуя ответ.

— Прости братик, я не хотел, — снова всхлипнул Лайон.

— Триста тюков амалийского шелка великовато для приданого, — хмыкнул Дарман. — Пожалуй, полсотни я верну. На стены должно хватить. Да и два десятка столовых сервизов, выточенных из цельных кристаллов горного хрусталя, мне ни к чему.

— Лорд Салем! — нервно поклонился подошедший отец, тщетно пытающийся очистить камзол от копоти и сажи. — Моё почтение. К сожалению, мы не успели всё приготовить к вашему визиту.

— Бросьте, барон Марлеран. В вашей семье родился боевой маг, и это повод для гордости. Ну а всё это… — Дарман обвёл рукой выгоревшее поместье. — Ни одно рождение не обходится без трат.

В баронстве мы пробыли до позднего вечера. Дарман пересказал историю нашего путешествия, особо остановившись на «тамарских кругах», моё похищение и вскрытую после этого торговлю имперскими подданными. Витиевато извинился за слишком быстрое заключение брака, без официального приёма и возможности для баронов похвастаться родством с лордом и магистром, а также заявил отцу о возврате части приданого, взятого с пленного «торгаша».

— Не подумайте, что я хочу оскорбить этим вашего сына. Ноэль сам по себе чудесный цветок, за обладание которым я должен сам благодарить вас.

Я слушал словесные кружева супруга и млел в его объятиях. Кто бы мог подумать, что своё счастье можно найти, всего лишь заняв чужое кресло на балконе во время бала. И не нужны оказались многочисленные поклонники, пылкие признания и романтические прогулки. Достаточно было одного вида Дармана, сидящего в кресле на песчаном берегу прямо у кромки прибоя и равнодушно смотрящего, как его химеры шерстят корабль. Да и пышная церемония брака мне тоже не нужна. Мне хватит тихого вечера у камина и жаркого безумия ночи.

Миалле сумел объяснить мне, что всё происходящее в спальне правильно и естественно, если приносит удовольствие обоим супругам. Поэтому я с удовольствием учусь тому, что показывает мне Дарман, полностью доверяя ему своё тело и с жадностью изучая его. Мысль о предстоящей ночи окатила меня жаром, который скрутился в комок внизу живота. Я поёрзал и сладко вздохнул, чуть прикусив супругу шею. Дарман всё понял правильно и принялся прощаться с баронами. Домой мы попали уже поздно ночью, что не помешало нам уснуть только к утру.

***

Осенний бал был в самом разгаре. Опьянённые лёгким вином и флиртом парочки уже не сбивали ноги в горячих танцах, а потихоньку расползались по углам, кустам и нишам. Ничего серьёзного, просто поцелуи и быстрые стыдливые ласки. Руки партнёра, скользящие там, где прилюдно гладить неприлично, и жаркие обещания.

А пока юные прелестники предавались первым любовным порывам, их родители обсуждали выбор своих чад и, конечно же, всех остальных.

— Ах бедный мальчик, — притворно вздохнул уже немолодой виконт, провожая глазами появившихся из внутренних покоев дворца лордов Салем. — Старый магистр одного супруга до погребального костра довёл и теперь второму жизни не даёт. Ни на один приём супруга не вывез! Да что там приёмы! Старый Салем даже на свадьбу раскошелиться не пожелал! Мальчику бы по балам да развлечениям гулять, а он все дома дома сидит от скуки чахнет. А если на улицу выйдет — так всегда под конвоем немёртвых… Бедняжечка…