Впрочем, основная работа была сделана. Вскоре заработали тяжелые комплексы ПКО «Лани» и враг переключился на наш флагман. «Шершень» старался не рисковать и действовал издалека, но его ракет хватило, чтобы уничтожить один из дисков и один транспорт. Два транспорта было на счету нашего с Нейкой штурмовика и машины нашего ведомого, еще два уничтожила вторая пара «Кистеней». Из двенадцати основных вражеских кораблей осталось семь, а преимущество альдеян стало совершенно наглядным. У них было все: подавляющая огневая мощь благодаря массовому применению антиматерии, силовая защита, продвинутые бортовые интеллекты и, главное, боевой опыт. В этом случае количественное превосходство противника не играло большой роли. Тем более что звездолеты креонов не были вооружены до зубов – против нас применяли лишь гауссовки, ракеты и несколько одноразовых рентгеновских лазеров, с накачкой от ядерного взрыва. Похоже, это действительно были носители десанта, а не боевые корабли.
Остатки ракет нашего «Кистеня» ушли на противодействие вражеским ракетным атакам – мы защищали «Лань», пока она переносила свой огонь с одного вражеского транспорта на другой. Капсулы с антиматерией давно закончились, а лазеры для ближнего боя использовать так и не пришлось – исчерпав основной боеприпас, все штурмовики получили команду вернуться на борт. Когда мы заходили на посадку, я запросил хронометраж боя и поневоле ужаснулся – казавшаяся не столь уж и длинной схватка продолжалась почти пять часов. Для пилота, подключенного к машине это очень много, сегодня мне и Нейкарии лучше за виртуальный штурвал не садиться. Шесть – семь часов подключения к нейросети могут быть фатальными даже для подготовленной нервной системы, а ведь мы не только летали, но и вели бой.
Впрочем, вражеских кораблей осталось лишь пять, из них два порядком разбиты. У Лани заметны повреждения обшивки, но насколько я мог «видеть» своими сенсорами – ничего страшного, просто «прижгло» броню близкими ядерными подрывами, пусть и ослабленными силовым полем. В исходе боя сомневаться не приходилось.
После посадки я едва удержался на ногах, ставших совершенно ватными. Сердце стучало как бешеное, лицо заливал пот, во рту появился гадкий металлический привкус. Терпеть не могу отключения от бортового интеллекта – из полубога, свободного разума, парящего в небесах, ты рывком превращаешься в разбитого больного старика. Впрочем, нас уже ждали медики. Альдеянка из команды Элгии тут же сделала мне укрепляющий укол, ее подруга помогла лечь на роботизированную медицинскую каталку. Рядом точно так же встречали полностью обессилевшую Нейку и остальных пилотов. Я еще молодец – вылез сам, есть чем гордится. Пилотов ведомого штурмовика пришлось вынимать из машины в виде постанывающих тушек. Налетались бедолаги. Впрочем, я тоже временно отвоевался…
Проснулся я в нашей с Гусевым каюте, слегка посвежевший, но все еще обессиленный. Потянулся к планшету, чтобы посмотреть время и дату, дал голосовую команду включить слабый свет и, повернув набок гудящую голову, вдруг уперся взглядом в лежащего на своей койке танкиста, с головой, затянутой в эластичную медицинскую повязку. Один глаз бравого вояки заплыл от здоровенного фингала, зато другой незамедлительно мне подмигнул, а губы тромма разошлись в улыбке, обнаружив отсутствие двух передних зубов.
– Кто же тебя так уделал, Вася? – не удержался я от вопроса. – Ты как будто с бомжами за бутылку бормотухи подрался.
– Ты себя-то давно в зеркале видел, Леша? – слабым голосом парировал танкист. – У тебя мешки под глазами такие, что в них можно картошку про запас складывать.
– И все же? – хмыкнул я.
– Креоны иху мать, кто же еще, – проворчал танкист. – Один шустрый шрокодил в меня из какой-то хрени в упор выштрелил, так что мое тельце чуть об переборку не размазало. Спасибо альдеянскому штурмовому скафандру, крепкий, шараза, оказался. Пока ты у нас, налетавшись, спал сном младенчика, мы с мужиками на абордаж сходили. Аж два раза! Веселенькое я тебе скажу дельце вышло! Особенно когда гравитация отключилась. Кишки по отсекам летают, кровь пузырями, весь скафандр в ней… Я столько кровищи и горелого мяса насмотрелся, что теперь уже никогда шашлыки шрать не шмогу, – речь беззубому танкисту давалась нелегко. – Наверное… если без водки…
– Наши все целы? – встревожился я.
– Не все, – мрачно отозвался Гусев. – Семь шеловек из отряда поддершки я потерял. И Лейтт пятерых. Зато извольте видеть – два транспорта взяты на абордаж почти целенькими и зачищены от противника. В их числе вражеский флагман, вместе с командующим эскадры, который упакован живьем. Вот такие дела, Леша.
– Зачет, – улыбнулся я. – Получается, у нас полная виктория, враг разбит начисто. – А что там на Земле? Креонский десант высадился?
– Хрен знает, – заерзал на койке танкист. – Когда меня в медпункте отхаживали, креонские челноки были еще на низкой орбите. А потом я отрубился, так же как и ты. Сам знаешь альдеянскую медицину. Тут лечат резко. Сначала накачают всякой хренью по самые гланды, а потом после нее спишь сутками.
– Я бы на месте креонов сразу сдался, – подумав, ответил я. – Или наоборот, постарался подороже продать свою жизнь и пошел во все тяжкие. Флота у них теперь нет, возвращаться некуда.
– Десять к одному, они выберут второе, – уверенно сказал Гусев. – Во время абордажа никто не сдавался, факт. Надеюсь, хотя бы для России в этот раз все обойдется.
– Вот-вот. Пусть высаживаются в джунгли на реке Лимпопо к своим зеленым собратьям и там партизанят. В Африке тепло и солнышко. У нас климат суровый, для крокодилов неподходящий… Ладно, будем спать, – зевнул я. – Пока мы числимся полноценными трехсотыми, нам все равно никакой информации не дадут. Для больных и раненых по уставу положена иммобилизация и карантин.
Ситуация прояснилась лишь спустя сутки, когда мы с Василием выспались, поели и более-менее пришли в себя, а пришедший медик после экспресс диагностики сменил наш статус с «раненых» на «выздоравливающих». Лишь после этого бортовой интеллект «Лани» вернул нам служебный доступ к командной сети.
Из двадцати четырех креонских челноков сумели приземлиться и высадить десант двадцать. Причем три из четырех ухитрились завалить российские ПВО и один челнок сбили над США. В настоящий момент шли тяжелые бои на Тайване, где сели аж четыре транспорта с десантом, причем армия Китайской Республики им пока проигрывала, несмотря на все свои тридцать пять только сухопутных бригад, не считая авиацию и флот. На помощь островитянам направились было вооруженные силы Китайской Народной Республики, но Тайвань и США заявили решительный протест против китайской помощи. Еще один десант высадился в Японии и теперь вел бой с силами самообороны страны восходящего солнца, другой терроризировал Индонезию. Так же шли бои в Австралии, где приземлились три челнока и в Соединенных Штатах, где два транспорта креонов сели на побережье недалеко от Сан-Франциско. На Европу пришлось три челнока, причем все три сели в Англии. Парочка высадилась в Африке. И последние четыре корабля пришельцев приземлились в России. Один где-то на севере Красноярского края, за Норильском и целых три на границе Московской и Калужской областей.
Картинки с Земли транслировались страшные. Почти везде трупы, разрушения, пожары и следы жестоких боев. На дорогах и вдоль обочин заторы из сгоревших легковых и грузовых машин, какой-то мусор и щебень, разбитые дома. Бортовой интеллект «Лани» использовал все источники информации: собственные средства наблюдения, попавшие в сеть видео и сообщения от очевидцев и СМИ, перехваты из армейских сетей связи и передачи данных. Креоны передвигались на знакомых нам по Марсу треножниках и боевых машинах, похожих на больших механических пауков или сороконожек, поддерживаемые цепями пехоты. Крокодилы в защитной боевой экипировке смотрелись сюрреалистично, словно в голливудском боевике, но воевали они по-настоящему. Хотя, в первые часы после высадки ящеры, если их не трогали, вели себя относительно мирно. В радиоэфире и через громкоговорители они сообщали, что окрестные земли стали частью Ульсса и требовали оказать полное повиновение Улссарам. Однако, везде, кроме Африки и Полярного круга, все вскоре скатилось в обыкновенную бойню.
