Признаться, я сильно растерялся из-за столь эмоциональной тирады в исполнении Малфоя, который и слова не давал мне вставить. Я не мог понять, всегда ли он был настолько болтлив или только со мной? Тогда, окончательно упустив нить повествования, я принялся мысленно перебирать все наши случайные беседы с однокурсником, после чего сделал вывод, что сегодняшний разговор был самый долгим за все время нашего знакомства, хоть он и был только односторонним.
Получается, что его внезапный интерес к моей скромной персоне чем-то подиктован? Как истинный слизеринец я был слишком мнителен и во всем искал подвох, особенно когда ситуация была весьма неоднозначной. Обычно Малфой проводил все свое время исключительно между двух громил Крэббом и Гойлом, лишь иногда обращая свое внимание и на других обитателей нашего факультета. Не сказать, что я был сильно озабочен этим фактом, но такое пренебрежение немного задевало. Хоть мы все и жили в одной комнате, дружеское отношение мне удалось наладить только с Ноттом. С остальными парнями общение было довольно поверхностное, но зато девушки во мне души не чаяли. Поэтому можно было бы предположить, что Малфою понравилась какая-нибудь из моих многочисленных подруг. В последнее время парни просили меня «замолвить за них словечко» перед объектом воздыхания, а взамен неизменно сыпали различными обещаниями. Интересно, а кто нравится Малфою? Неужели Паркинсон? В последнее время они действительно неплохо ладили.
Поток моих мыслей прервал тревожный шепот:
— Ты это слышал?
Малфой резко остановился посреди коридора, озираясь по сторонам. Его глаза испуганно округлились, что в купе с его узким лицом, делало его похожим на долгопята (21). Из-за этого забавного сравнения я едва не рассмеялся, но во время взял себя в руки, помня о том, что Малфой не приемлет насмешек в свою сторону.
— О чем ты? — я успел сделать пару шагов вперед перед тем, как остановится и вопросительно приподнятьлевую бровь.
— Я что-то слышал!
— Что именно?
— Я не знаю, какой-то странный звук.
— Ну, знаешь ли, в этом нет ничего удивительного. Мы ведь в школе, — я не смог сдержать усмешки, когда произносил это. На самом деле наблюдать за испуганным Малфоем было довольно забавно.
— Нет, ты не понимаешь. Это был очень странный звук.
— Возможно, это просто звук топота твоих ног, который эхом отдается от стен?
— Ты думаешь это смешно? Посмотрим, будет ли тебе весело, когда та тварь из Тайной комнаты сожрет тебя!
— Так вот в чем дело. Ты боишься «Ужаса Слизерина»? Он ведь не опасен для чистокровных.
— Почему ты в этом так уверен? Ты что проверял?!
Я отчетливо слышал в словах Малфоя нарастающую панику и почему-то только сейчас заметил, что он достал из кармана школьной мантии свою палочку. Видимо, так он чувствовал себя спокойней, хотя изначально никакого повода для волнения не было. Но, видимо, идти против собственной трусливой натуры для Малфоя было не привычно, поэтому он продолжал трястись посреди полупустого коридора.
— Нет, не проверял, но думаю, что если мы так и будем стоять на месте, скоро сам сможешь это проверить.
Не оглядываясь, я пошел дальше по коридору. Именно сейчас я, наконец-то, почувствовал себя хозяином положения и негласным лидером нашего дуэта. Прижимая к своей груди несколько учебников, я слышал, как в моих ушах отдается стук собственного сердца. Глупо, но я ощутил некий триумф, когда Драко вновь поравнялся со мной, пристраиваясь под темп моих шагов.
Солнце уже давно спряталось за горизонт, и замок погрузился в полумрак, освещенный только желтоватым светом зачарованных свечей в коридорах. Но, несмотря на позднее время, атмосфера совершенно не казалась мне зловещей из-за периодически попадающихся на нашем пути преподавателей и учеников школы. Я украдкой кидал взгляды на Малфоя, который уже убрал палочку и теперь молча шел рядом, прижимая к груди учебники и производя впечатление уже более уравновешенного типа, чем несколько минут назад. На самом деле эта явная трусость не раздражала меня, а скорее умиляла. Может быть, потому что в силу своего характера я сам был немного трусом, и поэтому когда кто-то другой боялся сильней меня, это заставляло чувствовать себя бесстрашным. Наверное, гриффиндорцы чувствуют себя так двадцать четыре часа в сутки. Это довольно здорово.
— Опять! Какой-то шелест! — он вцепился в рукав моей мантии и потянул на себя.
— Малфой, отпусти! Порвешь, — я раздраженно взмахнул рукой, пытаясь вывернуться из его цепких пальцев, но он словно не обратил на эту попытку никакого внимания. — Сейчас даже отбоя нет, все по школе ходят!
— В прошлый раз мы нашли Миссис Норрис как раз в это время, помнишь?
— Ну и что? Нам все равно нечего бояться.
— Для второкурсника ты слишком самоуверен! Какие ты знаешь защитные заклинания?
— А что? Ты прикидываешь, чем я смог бы нас защитить?
— Я прикидываю, как в случае нападения задержать эту тварь, чтобы другой позвал на помощь!
— И тем, кто будет звать на помощь, будешь, естественно, ты?
— А что? Я быстро бегаю!
То, с каким искренним видом он это произнес, заставило меня рассмеяться в голос. На его фоне я казался себе слишком уж серьезным маленьким мальчиком. Тогда как передо мной, внимательно ожидая моего ответа, стояла детская непосредственность, которая всем желала казаться опасным темным волшебником. И всё, начиная с рассуждений о Мальчике-Который-Выжил и заканчивая составлением плана отступления от фантастического Ужаса, который обязательно должен был напасть на нас, было настолько комичным и по-детски наивным, что я действительно проникся симпатией к этому парню.
— Ладно, Малфой, прекращай, — отсмеявшись, я вновь придал лицу серьезное выражение. — До подземелий осталось недолго, — тащить за собой Малфоя, вцепившегося в мою мантию, было не комфортно, но через несколько минут он сам отпустил меня. На это я лишь ухмыльнулся и бросил ему через плечо. — Кстати, в случае опасности, я тоже умею быстро бегать.
Мы с большим трудом добрели до гостиной, вынужденно останавливаясь по дороге, потому что Малфою упорно продолжали слышаться эти странные звуки. А я, как настоящий мужчина, сдержанно успокаивал его и тащил дальше. И в итоге то расстояние, что мы могли преодолеть за десять минут, мы преодолели за двадцать. Вот такая занимательная прогулочка у нас получилась в первый раз.
Сразу же после того, как мы вошли в общую спальную, разложив свои учебники, я внезапно вспомнил, что Малфой так и не спросил у меня ни об одной знакомой девчонке. Тогда если он не собирался выпрашивать у меня какую-либо информацию, зачем ему нужна была моя компания? И тут до меня дошла одна не очень приятная мысль. Этот белобрысый гаденыш просто использовал меня! Он так сильно трусил, что не мог передвигаться по нашему огромному замку в одиночку. Именно поэтому Крэбб и Гойл всегда встречали его по вечерам у выхода из библиотеки, хотя сами ни разу не изъявляли никакого желания взять в руки книгу. А сегодня эти двое умудрились подхватить несколько проклятий, которые предназначались их белобрысому дружку, из-за чего мадам Помфри оставила их на всю ночь в Больничном крыле. Именно поэтому Малфой проявил такой внезапный интерес ко мне. Сегодня я засиделся допоздна над эссе по Трансфигурации, и он все это время ждал, пока я освобожусь, чтобы пойти обратно в подземелья. Ему просто было страшно, поэтому он должен был найти какую-нибудь компанию.
Мерлин. А ведь я решил, что это могло бы быть начало нашей дружбы. Меня впервые кто-то использовал в угоду своим желаниям, а я был не против. И в итоге наивным оказался я, так как Малфой после этого случая по-прежнему предпочитал игнорировать окружающих из-за чего я злился на него все больше. Было горько осознавать, что попал в настоящий гадюшник.
Нет. Все-таки это не та история.
Все началось на перроне вокзала Кингс-Кросс, откуда отправлялся экспресс, чтобы увести меня в самую известную Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Я обнимал свою, вновь овдовевшую, madre (исп. мама) прощаясь с ней до Рождества в пол уха выслушивая ее наставления.
