– Это небольшой городок О-ск, в котором находятся самые живописные озера в мире с чистейшей водой, – с воодушевлением ответил Никита, – глубокие и прозрачные, а кроме того, там просто красивейшие горы, откуда открывается живописнейший вид.

– Ну ты даешь! – с некоторым удивлением проговорил Костя. – Вроде всегда был этаким спортсменом, а тут прямо писатель в тебе заговорил, ты там рисовать еще не начал, в таком живописнейшем месте?

– Э-э, друг, тут любой становится или писателем, или поэтом, или художником, – засмеялся Никита, – а сколько здесь людей хороших!

– Так ты туда не переехал, случайно? – еще больше удивился Костя.

– Пока нет, – совершенно серьезно ответил Никита, – но мысли такие есть.

– Ну и дела, – продолжал удивляться Костя, качая головой.

– Я, собственно, почему звоню, – вдруг вспомнил о предмете разговора Никита, – тебе ведь, как обычно, все равно, куда в отпуск ехать, а здесь – просто рай для туристов самого разного толка. И к тому же есть старые знакомые, с которыми ты давно не виделся и которые часто вспоминают тебя.

– Ну, заинтриговал, – проговорил Костя, у которого действительно появился некоторый интерес, хотя до интриги было очень далеко, – конечно же, не скажешь – кто именно.

– Если я скажу, ты без разговоров откажешься, – ответил Никита, – а мне бы хотелось, чтобы ты хоть раз ответил согласием.

– Так я ведь уже отвечал однажды согласием, – сказал Костя, на сей раз нисколько не покривив душой.

– А, ты про тот случай, когда мы по заповедному лесу ходили, – догадался Никита, – но это единственный случай был. А здесь, кстати, намного веселее будет. Ну так ты хотя бы подумаешь?

– Ладно, я хотя бы подумаю, – ответил Костя, которому ужасно хотелось отказаться.

      Он посмотрел в зеркало, висящее в коридоре, и увидел в нем обычного молодого человека с довольно симпатичным, но особо не примечательным лицом. Темно-русые волосы были уложены, если можно так сказать, в какое-то подобие прически, а темно-серые глаза смотрели, как обычно, с этакой иронией и немалым скепсисом. Скепсис и недоверие в этом взгляде были, наверное, самой частой эмоцией, да, в общем-то, были значимой чертой его характера, что, возможно, мешало молодому человеку строить какие-то личные отношения.

      Вот и сейчас Костя, положив трубку, был уже почти на грани принятия отрицательного решения.

      Но потом он вспомнил, что от похода по заповедному лесу три года назад он тоже поначалу отказывался, но потом полученные впечатления оставили в его душе столь заметный след. Может, стоило и в данном случае немного поумерить свой скептицизм и дать согласие.

      Размышлял Костя целых три дня и, когда уже решил все-таки отказаться и позвонил Никите сам, неожиданно для самого себя все-таки дал согласие.

      Никита немало обрадовался, чем еще раз удивил Костю, ведь большими друзьями они никогда не были.

      Но, дав однажды слово, Костя не привык брать его назад. И после еще трех дней сборов он садился на поезд и ехал в О-ск.

      Дорога на поезде с одной пересадкой заняла почти двое суток. Костя любил поезда, предпочитая их другому виду транспорта, но все равно поездка почему-то несколько утомила его.

      Вокзал, на который прибыл поезд, представлял собой эклектичную смесь старого советского псевдоклассицизма и современного постиндустриального модерна. Такое сочетание, которое, быть может, кому-то казалось привлекательным, на Костю произвело прямо противоположное впечатление, ему захотелось сразу же покинуть этот калейдоскоп красок, ярких вывесок, стекла и пластмассы, перемежающихся с серым бетоном и желтым облупленным кирпичом.

      Город, как понял Костя, располагался на двух весьма обширных холмах и в долине между ними. В этой же долине протекала небольшая речка, впадающая в одно из озер, которые были местной достопримечательностью. Сами озера, равно как подступающие к ним живописные горы, располагались на некотором удалении от города, скорее, уже даже за пределами его пригорода.

      Сам же город был почти столь же эклектичен, как и его главные ворота во внешний мир. Даже в тех районах, которые располагались недалеко от вокзала, наблюдалась изрядная разница в архитектуре. Один из кварталов был полностью застроен советскими трех- и четырехэтажными домами постройки пятидесятых годов, к этому кварталу примыкал другой, уже более позднего времени, застроенный обычными хрущевками. И тут же, по контрасту, шли два квартала частного сектора, по большей части наполненные небольшими, но все же двухэтажными домиками.

      С той стороны, которая примыкала к кварталу хрущевок, был виден круглый павильон, который оказался, как узнал Костя, центральным рынком. За кварталами частного сектора, которые поднимались и спускались по склонам холма, были видны более современные постройки в пять и более этажей. Эти дома, судя по их виду, были построены уже в самом конце существования СССР, а может, даже в начале девяностых.

      Вообще, как потом узнал Костя, в городе не было ни одного здания выше десяти этажей. Во-первых, это было совсем не актуально при таком его небольшом населении, к тому же в основном стремившемся к собственным участкам. А во-вторых, все главы города последних двадцати лет, словно сговорившись, решили не строить таких домов, дабы не заслонять, как они говорили, «историческую застройку».

      Правда, Костя, проходя по городу сейчас, так и не заметил ни одного здания, которое могло бы претендовать на статус исторического, но, возможно, хозяевам города было виднее.

      Второй холм, на котором также располагался город, вообще отличался ярусностью постройки. Внизу, возле самой реки, стояли все те же трех- и четырехэтажные дома послевоенной поры. Чуть выше начинались двухэтажные коттеджи, построенные более-менее состоятельными гражданами в последние десять-пятнадцать лет. Ну а вершину холма заполняли невысокие домики частного сектора, из числа тех жителей, кому не улыбнулось обзавестись приличными средствами.

      Добираясь до места встречи с Никитой, который обещал встретить его почему-то не на вокзале, а возле моста через реку, Косте пришлось пройти чуть ли не весь город. Он уже начал чертыхаться по этому поводу, догадываясь, что не слишком искушенный в юморе Никита таким образом решил устроить ему экскурсию.

      Мост, возле которого была назначена встреча, выглядел вполне современно, – вероятно, его построили совсем недавно. По мостовой здесь сновали легковушки, микроавтобусы и часто попадающиеся мотоциклы и мотороллеры. Косте даже вспомнилась детская поездка на родину деда по отцу. Такой же захолустный городок, по улицам которого бесконечно сновали мотоциклы с колясками.

      Неподалеку от въезда на мост стояла новенькая «Нива», отливающая на солнце серебристой окраской. Возле этой «Нивы» околачивался высокий, крепкий парень с коротким ежиком светлых волос.

      «Фу-ух, наконец-то», – с некоторым облегчением подумал Костя, увидев этого парня, и двинулся к нему.

– Я все понимаю, экскурсия по городу иногда бывает полезной, но ведь можно было провести её на машине, – сказал он, подходя к парню возле «Нивы».

– Оп-па, а я уже заждался тебя, – обрадованно произнес парень, совершенно пропустив мимо ушей сентенцию Константина, – думал, неужели ты не найдешь мост.

– Еще пара таких прогулок по городу, и я смогу работать в нем экскурсоводом, – съязвил Костя и протянул руку, – но все равно рад видеть тебя, Никита.

– В таком случае ты будешь здесь первым экскурсоводом, – усмехнулся Никита, – сколько здесь ни бываю, но ни разу ни одного не видел.

– Так ты здесь, оказывается, часто бываешь, – притворно удивился Костя.

– Ну, не часто, но уже третий раз приезжаю, – серьезно сказал Никита. – Ну так что, поехали?

– Ну поехали, – вздохнув, ответил Костя, подходя к багажнику.

      Никита помог ему запихнуть обе сумки, после чего они сели в машину.

– А машина-то чья? – спросил Костя. – Только не говори мне, что ты приехал на своей из наших краев сюда.