* * *
Документ 10
«Приложение:
Закаспийская областная больница Красного Креста и Красного Полумесяца
Свидетельство о смерти
Блюменталя Соломона Серафимовича
“…Смерть наступила 13 сентября 1911 года в период между полуночью и двумя часами ночи вследствие острой сердечной недостаточности…”
Подписи:
Патологоанатом Соловый Ф.И.
Главный врач Агапьев Б.Н.
Печать».
* * *
Документ 11
«Российская империя.
Закаспийской области Туркестанского края
Начальнику.
Асхабадъ.
Срочно. Секретно.
Ваше Превосходительство!
Милостивый государь Федор Александрович!
На Ваш запрос счастлив препроводить прилагаемую справку:
Не представляется возможным ни подтвердить, ни опровергнуть сведения о рождении и проживании Ширинова Александра Александровича – Искандера Искандер-оглы в городе Шемаха в 1870-м году. Имеющиеся в нашем распоряжении архивы не сохранили каких-либо достоверных сведений. Эпидемии, пожары, 1905-й год. Армяно-татарская резня. Криминальным подпольем несколько раз злонамеренно уничтожались не только административные архивы, но архивы уголовного судопроизводства. Сожалею, что ничем не могу помочь Вам. Попытка установить родственников по фамилии Ширин – Шириновы также ни к чему не привела. Большинство из лиц этой фамилии в Шемахе умерли от эпидемии оспы в 1885 году.
С сожалением,
Губернатор города Баку
Алышевский Владимир Владимирович».
* * *
Документ 12
«М.В.Д. Начальник Красноводского уезда
Закаспийской области
25 сентября 1911 года.
Красноводск.
Срочно. Секретно. Нарочным.
Российская империя.
Туркестанский край
Закаспийской области, Асхабадъ.
Помощнику начальника, адъютанту
князю Дзебоеву Владимиру Георгиевичу,
подполковнику Корпуса жандармов.
Рапорт
Исполняющий обязанности чикишлярского пристава рапортом донес следующее:
Во исполнение Вашего распоряжения о задержании группы персидскоподданных во главе с лицом, которое может предъявить паспорт, выданный Хорасанским Генеральным Консульством в Мешхеде на имя Гюль Падишах Сейида, чикишлярский пристав капитан общей полиции Федотов А.С., возглавляя группу милиции из пяти всадников – туркмен племени йомуд, попытался задержать лиц, указанных в распоряжении. Эти лица без оружия следовали верхом с заводными лошадями, с небольшой поклажей каждая. Сам Федотов, его джигиты были вооружены пятизарядными магазинными казачьими “драгунками” Мосина. Федотов – табельной, а туркмены – национальными саблями. Кроме того, у Федотова был самовзводный револьвер Нагана.
Со слов джигитов милиции описываются дальнейшие события. Джигиты были допрошены по всем правилам, их показания совпадают во всех мелочах. Копии допросов прилагаются.
В районе западнее Шарлаука, в месте впадения Сумбара в Атрек разыскиваемые лица были остановлены.
С целью бескровного пресечения их намерения нарушить границу с Персией, Федотов вступил в переговоры с лицом, которое подходило под описание Гюль Падишаха. Его джигиты верхами отстояли от беседующих на два-три лошадиных корпуса, окружив персов и держа наизготовку взведенные винтовки.
После обмена приветствиями и требованием Федотова предъявить документы, Гюль Падишах протянул приставу сложенный вчетверо лист паспорта. Федотов, не читая, сунул паспорт во внутренний карман кителя. Тогда Гюль Падишах поднял руки к небу и начал что-то очень быстро говорить по-арабски, потом провел руками крест-накрест у лица Федотова. Федотов промолчал. Гюль Падишах повернул коня и шагом проехал мимо Федотова по направлению к границе, за Сейидом, так же шагом, поехали его дервиши. Развернул коня и поехал вслед за персами и сам Федотов, за Федотовым – джигиты милиции. Вскоре лошади ускорили ход на рысь, временами переходя на галоп там, где позволяла местность. Выбрав место, удобное для перехода Атрека вброд, Гюль Падишах и его мюриды, не останавливая коней, вошли в воду и вскоре достигли противоположного берега – территории Персии. Федотов молча остановил своего коня на берегу и безмолвно смотрел, как персы покидают Россию. Джигиты, не получив команды ни на задержание, ни на уничтожение группы нарушителей, сами не предприняли никаких действий. Даже когда нарушители скрылись из виду, Федотов долго еще стоял и смотрел им вслед. Один из джигитов подъехал к Федотову ближе, заглянул ему в лицо. Глаза Федотова были закачены под лоб. Федотов был без сознания. Джигиты постарались доставить Федотова в Красноводск живым. Федотов по сегодняшний день находится в военно-морском лазарете в сомнамбулическом состоянии. Его удается кормить, но больной ничего не слышит, не видит и не реагирует на внешние раздражители, даже на те, которые нормальный человек воспринял бы как боль. Консилиуму врачей не удалось ни поставить определенный диагноз заболевания, ни определить способ неконтактного воздействия на человека сильного, психически здорового, прошедшего две войны, с тем, чтобы привести его в подобное состояние.
Паспорт на имя Гюль Падишах Сейида и его сопровождающих лиц прилагаю.
Честь имею,
исполняющий обязанности начальника
Красноводского уезда Закаспийской области
князь Туманов, полковник».
* * *
Юный месяц зацепился
За высокий минарет.
Волей рока разлучился
С розой милою поэт.
Два верблюда, три халата,
Два ковра и десять коз —
Вот цена калыма – плата —
За девицу с парой кос!
Косы – змеи, стать – газели,
Губы – мака алый цвет…
На нее смотреть не смели
Все мальчишки с юных лет!
Знают горы Копет-Дага:
В доме том не нищих ждут…
Зорче, чем корону шаха,
Братья деву берегут!
Свадьбы сытые чужие
В плаче радует дутар.
Но монеты золотые
Не идут поэту в дар.
Сколько ж свадеб отыграть —
На калым теньге собрать?!
Глава 5
Пятью месяцами ранее. Апрель 1911 года.
На почетном месте рядом с хозяином дома высокий гость – молодой мужчина, туркмен в новеньком халате красного шелка-кетени. На его голове круглая тюбетейка. По орнаменту, цветным шелком вышитому на тюбетейке, собравшиеся понимают – это туркмен из иранского племени афшаров. Мало кто из гостей знает его имя, но его личность интересует всех. Условно его уже назвали «Карасакал» – «Черная борода».
Последний бейт музыканта вызвал у Карасакала неподдельное восхищение. Он громко рассмеялся, хлопнул пару раз в ладоши и бросил музыкантам монету.
Не прерывая игры, Амангельды-бахши ловко поймал монету на лету и закончил песню традиционным наигрышем. Мельком глянул на теньге и бросил ее за пазуху: то был настоящий новенький русский рубль, не какой-нибудь персидский «кран». Первая серебряная монета, заработанная молодым бахши – поэтом и музыкантом!
– Чилим[7] музыкантам! Чаю! Свежего плова! – Карасакал распоряжался в доме хозяина тоя-празднества – Балкан-Байрам-бая, как в доме собственном.