- Зачем… зачем ты постоянно меня выбешиваешь? - в надломленном словно от хрипоты голосе звенели нотки отчаяния и грусти, и это удивляло информатора больше всего. - Что же ты за человек такой, а? Я изо всех сил пытаюсь ненароком не навредить тебе, а вместо того, чтобы ценить это и выражать благодарность, ты наоборот только раздражаешь…

Озадаченный таким неожиданным признанием Изая молчал, не решаясь в этот раз вставлять свое слово и позволяя блондину договорить до конца.

- Прости меня…

Неправильно.

Изая резко распахивает глаза, пораженный до глубины души столь ненормальному поведению блондина. Это неправильно. Шизуо не должен просить у него прощения! Так не должно быть. Только не он. Но прежде, чем брюнет успевает что-либо ответить, тяжесть с груди исчезает, и спустя мгновение, дверь квартиры хлопает, оповещая ее владельца, что Шизуо ушел. Просто извинился и ушел. Что это только что было?

Темным, невесомым покровом на шумный вечерний город опускались сумерки, медленно и незаметно подготавливая людей к предстоящей ночи. Яркие вывески и мигающие светофоры все отчетливее выделялись на фоне серых, казавшихся черными, домов, и неприятно резали не привыкшие к этому глаза, по обыкновению не скрывающиеся за барьером солнцезащитных очков.

Образовавшаяся вокруг суета раздражала, а люди, занятые только собственным счастьем и необращающие внимания на других, вызывали лишь отвращение. Всюду улыбающиеся лица, такие радостные и беззаботные, держащиеся за руки парочки, мягко, смущенно целующиеся в щечку, или же потерявшие всякий стыд влюбленные, страстно и жарко прижимающиеся друг к другу, не гнушаясь маленького грязного закоулка, посреди оживленной толпы. Все это бесило и в очередной раз напоминало о наболевшем, вынуждая бодрствующее чувство вины ныть где-то в груди ножевой раной. Нестерпимо хотелось залить все это спасительным алкоголем и, завалившись домой, заснуть, забыв случившееся, как страшный сон. Но увы реальность бы все равно взяла свое, и этот сущий кошмар повторился бы вновь с небывалой точностью. Но вот почему у них не может быть по-другому? Почему Шизуо вечно портит жизнь себе и другим, сам того не желая?

Блондин, не останавливаясь, вынул из кармана сигареты, одним пальцем вытягивая из пачки одну, и, притулив к губам, подпалил ее, удовлетворенно затянувшись. Не помогало.

Прохожие, не обремененные делами, испуганно оглядывались, узнав в нем Грозу Икебукуро, и Шизуо специально оскалился, сметая их со своего пути. Хотелось одиночества. Хотя кого он обманывает? Хотелось назад в неуютную холодную квартиру, ставшую ему ближе собственного дома… к нему. Тоже казавшемуся когда-то неуютным и далеким, отталкивающим своими гадкими делишками, а сейчас родным, близким, теплым и любимым… Хотелось сгрести обманчиво хрупкое тело, заключить в объятья и с улыбкой слушать очередные тирады по поводу странного поведения блондина, а потом, не выдержав, заткнуть эти разговорившиеся губы нежным поцелуем, вынуждая длинные пышные ресницы чуть подрагивать, отдаваясь в знакомые лабиринты наслаждения. Как наяву Шизуо уловил одурманивающий аромат черного кофе и сладкий запах вишневого геля для душа, сопровождающий информатора. Можно было даже провести параллель - сладкий с горьким, как и сам Изая.

Но ведь мы не можем любить что-то одно, и зачастую смешиваем все в коктейль, чтобы насладиться истинным вкусом. Если любишь человека, то любишь все его черты. Никак иначе. Если любишь, то предсказуемо хочешь всегда и всюду быть рядом, а расстояние становится физически нестерпимым. Как резко отобранный кислород в пучине плотной воды, его нехватка убивает, так и невозможность быть рядом с любимым человеком забирает все желание жить. И сейчас Шизуо задыхался, и не только от чувства вины. Тогда, в квартире, он совсем не думал об этом, но с каждым шагом отдаляясь от Изаи все дальше и дальше, все сильнее ныло сердце, напоминая, что не так, совсем не так он планировал провести этот день с информатором. Взгляд коснулся собственных рук, и они показались ему измазанными в крови. Скольких он убил? Скольких убьет? И единственное, чего он так боится, это то, что в скором времени в этом списке окажется ненавистная блоха.

Что происходит с Шизуо?

Ведь раньше он запросто мог схватить Изаю или впечатать в стенку со всей силы. Что теперь изменилось? Что могло изменить Шизуо настолько, что сейчас одна только мысль об этом вызывает неконтролируемую ярость… на самого себя. За то, что посмел. Изая был сумасшедшим, странным, невыносимым, но в то же время каким-то родным. Тем, чье присутствие рядом было само собой разумеющимся, как совсем невероятный, но в то же время самый настоящий факт.

Он даже не мог сейчас представить себе жизнь без его привычных насмешек или ухмылок, без его детских, обескураживающих выходок и удивляющего поведения. Да, с Изаей было не соскучиться, и сколько бы даже Шизуо не ворчал и не жаловался на этого ненормального, себя же в отместку нормальным он назвать не мог. Они оба были белыми воронами в этой стае обыденного города, непохожие на других, и оба оказались одиночками, не имеющие тех людей, которые в полной мере бы смогли их понять. А оказавшись вместе, сблизились, и если к сарказму Изаи можно было привыкнуть и смириться, то сила Шизуо действительно стала препятствием и очень весомым.

Но блондин не мог ей позволить уничтожить то единственное, что у него есть. Забрать ценность, цена которой превосходила его собственную жизнь. Он бы никому не позволил тронуть его Изаю, даже прикоснуться, никто не смеет. И он сам в том числе. Хоть информатор и позволяет ему, но сам Шизуо не считает это правильным. Причинять боль любимому человеку, что может быть хуже? Неужели Изая не видит, что сила Шизуо опасна для него? Что она может убить, не считаясь с мнением самого блондина. Значит ему нельзя быть рядом с информатором? Верно? Блондин уже привык расставаться с близкими и терять дорогое ему, уничтожая все своими же руками, потом сожалея об этом. Сейчас будет также?

Совсем неожиданно ноги занесли его в парк, где уже давно включили уличные фонари, освещающие вымощенную камнем дорогу. Брести по городу, не зная, чего собственно он хочет, было уже привычным, и Шизуо, потушив сигарету, пошел вперед, запустив руки в карманы своих штанов. Время летело с небывалой скоростью, и блондин в точности не знал, сколько он бродит в этом месте после того, как ушел из квартиры Изаи. К себе возвращаться не хотелось, но заполненные влюбленными парочками улицы тоже не особо радовали. Он вдруг остановился посреди дороги то ли от усталости, то ли осознав бессмысленность своего хождения, и запрокинул голову вверх.

Как же достало.

Блондин скривился, подумав, как нелепо он выглядит со стороны, но тут же послал это куда подальше, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Непроглядное темное небо с вкраплениями ярких, светлых огоньков завораживало, заставляя поневоле любоваться открывающимся видом. Шизуо не считал себя романтиков, но и он мог с уверенностью сказать, что сегодняшняя ночь каким-то образом была особенной, совсем не похожей на другие. Ночь, которую они должны были провести вдвоем с Изаей…

Он тяжело вздохнул и хотел было уже зашагать снова, как вдруг его глаза накрыли чьи-то ладони, вынуждая отмести эти намерения на второй план…

Комментарий к Ненависть, утратившая силу

*Бета посоветовала: имя значит “Храбрый”, а разве не храбрецом надо быть, чтоб такое с Шизуо провернуть(с)

========== Сила, покорившаяся чувствам ==========

Внезапно его глаза накрыли чьи-то холодные ладони, и блондин, не ожидавший ничего такого, удивленно замер, мгновенно настараживаясь. Но, спустя мгновение, заторможенный от переизбытка мыслей мозг все же подсказал, что в Токио обитает только один человек, способный подкрадываться к Грозе Икебукуру со спины, не боясь за свою собственную жизнь.

- Изая?

- Ох, как угадал, Шизу-чан? – сзади раздался задорный смех, принесший некоторую долю успокоения в душу блондина и разгладивший его смятые, запутанные мысли.