Вновь откинувшись на кровать, блондин уверил себя, что мутная деятельность информатора его не касается, и что он с чистой совестью может спать дальше, но, полежав пару минут, к удивлению обнаружил, что дико хочет пить. Вставать не хотелось, но надоедливая сухость мешала и неприятно першило в горле, поэтому, сдавшись, блондин грузно приподнялся, оглядывая комнату в поисках своих вещей и взъерошил волосы, вновь широко зевнув. Можно было, конечно, спуститься на кухню и в таком виде, здесь его маловероятно кто бы то увидел, но Шизуо казалось это совсем неприличным. Наконец натянув на себя штаны, заспанный блондин, шлепая по полу босыми ступнями, вышел из спальни, с хрустом потягиваясь и разминая затекшие мышцы после сна.
И зачем нужна такая большая квартира? Это же жутко неудобно, одно радовало, что в таком свободном пространстве Шизуо мог спокойно наворачивать круги, когда был очень зол на Изаю. А тот, как будто заведомо знал, что ему придется жить со вспыльчивым блондином, обставил квартиру по всем правилам минимализма, чтобы у того, когда приспичит, не было под рукой тяжелых предметов, которые можно было запульнуть в надоедавшего брюнета. Но даже это порой не помогало.
Шизуо мрачно оглядел сломанную настенную лампу и отлетевшие внизу перила от лестниц. Мда. Пытаясь заткнуть подальше прильнувшее чувство вины, блондин спустился по лестнице вниз, огибая стоявший рядом диван, но, приметив кое-что, остановился, замерев на месте. Здесь было уже не так темно, огоньки ночного города застыли в окнах, освещая пространство кабинета достаточно для того, чтобы блондин, еще не до конца пришедший в себя после сна, но все же способный внятно мыслить, заметил в кресле возле находящегося в спящем режиме компьютера какую-то тень. Присмотревшись, он, уже зная, что там увидит, подошел ближе, обнаруживая Изаю, скрючившегося в тесном кресле и поджавшего под себя колени. Информатор крепко спал в неудобной позе, обняв себя руками и, казалось, вовсе не чувствуя опасности. И почему здесь, а не в кровати?
Шизуо обреченно вздохнул и потянулся к брюнету, нечаянно задевая мышку на столе, из-за чего синеватый свет от экрана монитора озарил пространство впереди. От неожиданного освещения глаза тут же заслезились, вынуждая зажмуриться и заволноваться, опасаясь, как бы он этим не разбудил информатора, который вероятно заснул совсем недавно, допоздна занимаясь работой. Но приоткрыв веки, Шизуо увидел все то же умиротворенное лицо Изаи, которое, казалось, даже не дрогнуло, и на некоторое мгновение впал в ступор.
Ему за все время очень редко представлялось так беззастенчиво разглядывать брюнета в непосредственной близости, не опасаясь услышать надоедливые насмешки. Теперь же губы Изаи были расслаблены и спокойны, и казалось каким-то невозможным, что в обычное время их искривляет в фальшивую ухмылку. Казалось вообще невозможным видеть такого Изаю. Совсем несвойственного, спокойного и даже… милого?
Шизуо почувствовал, как теплеет в груди, а врасплох заставшее его умиление покрывает собой все другие ощущения. Маленькое, хрупкое тело с нереально тонкими запястьями и гибкой талией… Изая всегда казался Шизуо излишне женственным. И наверное именно это в нем ему и нравилось. Красивое гибкое тело, которое так приятно держать в руках, но в то же время легко сделать ему что-то неправильно, стоит лишь слегка надавить, и проступит синяк, а выпирающие косточки и вовсе ощутимо хрупкие, будто фарфоровые, даже прикасаться к ним опасно. И почему раньше Шизуо это не заботило? Сколько раз он видел на Изае синяки и ушибы, оставленные им самим, но пытался делать вид, что ему все равно, даже сам убеждался в этом, но… Сейчас, во всех деталях рассматривая беззащитного милого информатора, блондина бросало в дрожь, представляя, что тому приходилось выносить на себе всю его силу, ведь иногда Хайваджима даже не сдерживался… Сколько же боли он ему принес? И почему же все-таки Шизуо так это заботит?
Блондин неприятно поморщился, так и не найдя ответа, и собрался было уже подняться наверх, забыв, зачем он вообще встал с кровати, но взгляд вновь натолкнулся на скрючившегося в кресле Изаю. Он думал недолго, такая уж у него была натура, с виду озлобленный на весь мир, жестокий, грубый Шизуо был очень благосклонен и добр внутри, а к Изае он и вовсе сейчас чувствовал какую-то странную… нежность? Так что-ли это назвать? Поэтому оставить брюнета в такой неудобной позе блондин не мог. Наутро же все болеть будет, и о чем блоха только думает? Аккуратно, стараясь не делать резких движений, Шизуо просунул руку под голову Изаи, второй поднимая его за колени. Замерев на секунду, позволяя немного напрягшемуся от прикосновения телу вновь доверчиво расслабиться, он приподнял свое чудо на руки, бережно прижимая к себе.
Изая тут же зашевелился, наморщив тонкие губы, и шумно выдохнул прямо в шею блондина, едва слышно прошептав:
– Шизу… – и тут же затих, оставляя опешившего блондина гадать, был ли этот голос на самом деле, либо же ему просто показалось. Шизуо приподнял бровь, совсем не замечая, что губы медленно расплываются в улыбке.
Изая был… вовсе не Изаей! Странно, они узнавали в себе что-то новое с каждым прожитым мгновением, будто раскрывая одну и ту же книгу на разных страницах, это было удивительно, но приятно. Приятно знать, что Изая думает о нем даже во сне, приятно когда он так беспрекословно, путь и не сознательно, доверяет ему… Но правильно ли это?
Мысленно тряхнув головой, отгоняя непрошенные мысли, Шизуо понес брюнета наверх, поднимаясь по ступенькам максимально медленно. Дойдя до спальни, он аккуратно опустил парня на кровать, подсунув подушку, и выпрямился, оглядев информатора, который тут же скрутился в комочек, поджав под себя ноги. Секунду подумав, Шизуо все же лег рядом, укрывая их двоих одеялом, но спать пока не спешил, а лишь приподнялся на локтях, рассматривая расслабленное лицо Изаи и тут же замечая багровеюший совсем новый синяк на его шее. На сердце потяжелело, а рука сама собой потянулась к оставленному им самим следу, осторожно оглаживая поврежденный участок кожи.
Изая доверился ему. Не то, чтобы открылся или посвятил в свою паутину мыслей и задумок. Шизуо никогда не узнать, что творится в голове у информатора, но все же тот тянулся к нему, привыкал, так же, как и сам блондин. Был другим… в некоторые моменты.
И каждый раз рассуждая об этом, Шизуо приходилось останавливаться на мысли, что он недостоин такого. Он не тот человек, которого можно считать каменной стеной. Нет, в прямом смысле можно сказать и так, неприступная, непробиваемая стена, коей был блондин из-за своей нечеловеческой силы - но которая могла обрушиться на того, кого должна защищать. Шизуо боялся. Очень сильно боялся, что когда-нибудь он будет проклинать эту силу даже больше обычного. Что если он… в один момент не сможет сдерживать бушующую внутри ярость? Что если однажды не сможет остановиться? Сколько раз уже было такое, и сколько еще будет? А эта блоха только и думает, что злить его, рискуя своим здоровьем. Неужели не понимает, что с Шизуо шутки плохи? Или наоборот, знает об этом и желает добровольно сделать себя жертвой? Не мазохист же, Изая в самом деле?
Блондин задумчиво оглядел тонкие черты лица брюнета, сопящего рядом и вовсе не догадывающегося о тяжелых думах Хайваджимы. Изая был красивым. По-настоящему красивым, в его внешности присутствовала какая-то своеобразная особенность, может из-за русских корней. Говорят, русские девушки славятся своей красотой… А еще его тело было гибким, стройным, Шизуо поражался ловкости блохи, когда тот уворачивался от него. Словно маленький игривый котенок крутился вокруг блондина, норовя цапнуть и разозлить, совсем неподвластный чувству самосохранения. Хотелось взять его за шкирку и хорошенечко встряхнуть, чтобы вся эта дурь вышла из его головы, чем иногда и пользовался Шизуо. Но тот был таким изворотливым, как будто в нем совсем не было позвонков, и постоянно вырывался. При ходьбе он будто парил в воздухе, так легко и свободно запрыгивал на бардюрчики, сидел на крыше, свесив ножки и болтая ими словно маленький ребенок. Да, именно такой была одна сторона Изаи, его лучшая сторона, сказал бы Шизуо. Брюнет был словно заряжен позитивом, как сам блондин - неугасаемой силой. Он мог по-настоящему радоваться мелочам или смеяться над тем, что обычные прохожие бы даже не приняли во внимание. Его беззаботность, граничащая с острым умом и способностью подмечать мелкие детали, удивляла, но и не менее восхищала Шизуо. Изая был словно рожден, чтобы быть информатором. Он с такой легкостью читал других людей, предвидя их реакцию, что казалось будто он вовсе не был обычным человеком.
