Глазами нашла перчатки цвета слоновой кости, чтобы скрыть свою татуировку. Поспешно натянула перчатки на руки и оглядывалась в поисках халата.

Дверь сотрясалась от громкого стука в дверь, Эйль не выдержала и сорвалась на крик.

– Да иду я уже! – а затем уже мягче. – Подождите пару секунд, я не одета. Совсем.

Стук в дверь прекратился, Эйль улыбнулась про себя. Подействовало! Кто может стучать в дверь так поздно? Да еще и так агрессивно? Эйль перебирала в уме всех робких служанок и послушных слуг, что готовы были на все ради одной ее улыбки. Во дворце у нее был лишь один враг – король. Что о ней думала его женушка, ее не интересовало. Значит, скорее всего это король.

Эйль сняла с себя невзрачную ночнушку. Открыла шкаф, наспех натянула на себя облегающую рубаху до колен, подчеркивающую каждый изгиб совершенного и сочного тела. Низкий вырез выделял упругую грудь. Наспех расчесала гребнем волосы, взлохматила их, натянула на лицо кокетливую улыбку. Подошла к двери и резко распахнула дверь.

Эйль крутила головой в разные стороны, улыбка сползла с ее лица. Ну и где тот ночной гад, что разбудил ее ни свет, ни заря? Эйль уже собиралась захлопнуть дверь, как увидела на полу записку. Развернула пожелтевший лист бумаги и стиснула зубы. По спине пробежали мурашки от злости и страха. Она еще раз повертела головой в разные стороны, и закрыла дверь громче, чем стоило бы.

Гвардейцы обошли замок. Джефри шел впереди, девять стражников следом за ним. Все коротко стриженные, в мундирах, взгляд колючий и сосредоточенный. Они проверяли комнаты, ходили по дворцу. Только в голове генерала крутилась лишь одна мысль – как подобраться к младенцу.

Во дворце оказалось безопасно. Гвардейцы не нашли ни единой живой души, кроме странных черных сгустков, которые парили в комнатах и в коридорах полуразрушенного дворца.

Когда гвардейцы отчитались, что во дворце безопасно, Лилиана не выпускала дочь из рук. Сквозь сжатые зубы хромала в сторону своих бывших покоев. Нога ныла, но идти было терпимо.

Людвига постоянно всхлипывала и боялась идти вперед. Гвардейцу пришлось нести ее на плече. Тайара проснулась и требовала еды, из глаз малышки катились слезы. Лилиана беспокоилась и молилась про себя богине, чтобы догадка отца оказалась ложью. Двое крепких гвардейцев взяли короля под руки и потащили его во дворец. Гайдар не отставал от жены, оглядываясь по сторонам, чтобы никого из посторонних не было рядом.

Дворец был разгромлен, в покоях все вверх дном перевернуто. Дамиана оставили в ближайших покоях – комнате Аннэт.

То, что произошло, не укладывалось в голове: мертвая служанка, возвращение отца, разгромленный дворец. Лилиана находилась в каком-то оцепенении, она не обращала внимание на усталость, завладевшую телом, крепко держала на руках Тайару. Ей казалось, что, держа ее на руках, она может защитить малышку, а как только выпустит, то случится что-то ужасное. Предположения отца больно ранили. Как бы она не сопротивлялась этим мыслям, а они могли оказаться правдой. Принцессу сжигало чувство вины. Нельзя было брать Тайару с собой. Нельзя! Гайдар уговаривал оставить дочь с Маджей, чтобы та присмотрела за ней, но Лилиана слушать не желала о разлуке с дочерью! И вот они в Керании, и случилось непоправимое: Бренга убита, а Маркус вселился в малышку, которой от роду и месяца нет. Если Маркус и правда вселился в Тайару, то в этом виновата лишь Лилиана.

– Поспи, я посижу с ней. Ты устала с дороги. – сказал Гайдар.

Они находились в ее бывших покоях. Шторы валялись на полу, комод разгромлен в щепки, торшер разбит. Лилиана прошагала вперед, наступая туфлями на осколки и щепки. Присела на кровати, свободной рукой погладила приятное на ощупь шелковое покрывало.

Глаза закрывались, Лилиана зевала во весь рот, но приказывала себе не спать. Усталость тяжелой ношей обрушилась на плечи.

– Как думаешь, куда они все подевались? Где все? – тихо спросила Лилиана, лишь бы не уснуть.

– Не знаю. Похоже, мы опоздали.

– Опоздали. – грустно ответила Лилиана. – И Людвига не в себе.

В дверь постучали. На пороге стоял Дамиан. Король выглядел усталым, будто постарел на глазах за последние полчаса, тяжело дышал и хватался за сердце. Разговор с дочерью не клеился, Дамиан взволновано пересказывал обрывки фраз. Лилиана смирилась с тем, что выжать хоть что-то полезное от отца не сможет и перенесла разговор. Дамиан лег на кровать старшей дочери, Аннэт жила с мужем и дочерью в Перуэ, и комната в настоящий момент все равно ей не понадобится. Король хотел уснуть, но мысли не давали покоя. Он больше не мог держать все в себе, пора было избавиться от тяжелого груза и рассказать, как все было на самом деле.

Он рассказал, как когда-то нашел древнее зло, как Маркус завладел его телом.

– Что ты чувствовал?

– Лилиана, ты не понимаешь. Ты не представляешь, – нервно говорил он. – Сначала я еще мог с ним хоть как-то бороться. Он становится сильнее только на пятый день. Ты словно лишаешься рассудка, ничего не контролируешь, твой разум отключается. Он показывал мне ужасные вещи, на которые я никак не мог повлиять. Он слишком силен, – Дамиан замолчал, он смотрел в стену не мигая – Топольского леса больше нет, как и королевства. Я уничтожил его. На моих руках смерть придворных и слуг, – Лилиана смотрела на него очень внимательно. – Мне так жаль.

Лилиана повернулась к перепуганному отцу. Непривычно было видеть его таким слабым. Она ни разу в жизни не видела его слез

– Ты ни в чем не виноват. Это не твоих рук дело.

– Нет, виноват. – тихо произнес король. – Я очень виноват. Я бы мог сопротивляться, вытолкнуть его.

– Ты делал все, что мог.

Лилиана набралась смелости, чтобы спросить то, что ее мучило и сулило надежду, но внутри обрывалась маленькая ниточка – надежда.

– Что случилось с мамой? – Лилиана наконец-то решилась задать этот вопрос.

Король как обезумевший посмотрел на дочь, вскочил на ноги и побежал по коридору. Лилиана осторожно передала Тайару в руки Гайдара и побежала вслед за отцом, позабыв о боли в ноге.

Дамиан добежал до лестницы, перепрыгивая через ступеньку. Лилиана бежала за ним, но все равно не могла догнать. Дамиан привел Лилиану на нижний этаж, где она когда-то нашла Истрид. О мыслях о погибшей целительнице на душе скребли кошки. Лилиану затрясло. Словно годы прошли, а не месяц!

Они добежали до камер, Лилиана остановилась напротив той, где когда-то сидела Истрид с раскинутыми в стороны руками и ждала принцессу, чтобы передать ей послание. Ведьма предостерегала ее, но Лилиана не поверила ей. Обернулась на звук – отец тряс металлические прутья решетки, дергал замок. Лилиана кинулась к нему и замерла на месте. В самой дальней камере, напоминавшей клетку, лежала мама. Волосы растрепались в разные стороны, глаза закрыты, губы посинели от холода. Тонкое светлое платье заляпано грязью.

– Как долго она здесь лежит? – спросила Лилиана, пытаясь раздвинуть металлические прутья. Они не поддавались.

– Со вчерашнего дня.

Лилиана с отчаянием била по прутьям, пыталась раздвинуть их в разные стороны, но у нее не хватало сил. Здесь не действовала магия, поэтому переместиться она не могла. Вовремя вспомнила все, чему учила ее бабушка, чтобы пробудить дар. Крикнув отцу, чтобы он дожидался ее возле матери, бросилась наверх.

Она бежала так быстро, что, несмотря на холод, пробирающий до костей, платье взмокло от пота. Она добежала до лестницы, представила маму, лежащую на полу прямо перед собой. Но ничего не произошло. Перед глазами всплыл образ мамы в саду. Ничего! Мама стоит возле дворца. Тщетно! Лилиана зажмурилась. Она пыталась призвать маму перед собой, как это делала ее бабушка Сандра и учила этому свою внучку, но ничего не происходило. Непонятно, почему дар не работал! Тогда она побежала в оружейную, не глядя, взяла топор, кинжал и меч. Обеспокоенные гвардейцы уже бежали вниз, чтобы вызволить королеву.