– Один доллар, – скучающе сказал продавец.

Я пошарил в карманах и, мелочью набрав доллар, протянул его продавцу. Тот нехотя взял её и положил к себе в кассу, подарив мне на прощанье недовольный взгляд. Выйдя из магазина, я открыл пачку и только хотел взять один орешек, как на что-то наткнулся, уронив пакет с моим скромным ужином.

– Эй! – крикнул, посмотрев на парня впереди себя.

– О, да вы только поглядите, кто у нас здесь! – своим высокомерным тоном произнёс Ник Томпсон. – Это же Малыш Тим! Что же наш маленький забыл здесь? Ох, а не поздновато ли для тебя гулять в это время?

Я, посмотрев на него исподлобья, размял кулаки так, что послышался хруст суставов. Ник лишь засмеялся, а вместе с ним и его дружки. Сейчас я возжелал одного: выплеснуть боль, рухнувшее доверие и ненависть. И мне было совершенно плевать, что Ник был выше меня почти на полметра и что он мог хорошенько меня отметелить. И пусть меня одолела дикая усталость, силы навалять Томпсону у меня найдутся всегда. Главное, чтобы тело не подвело.

Что-то в голове щёлкнуло. Я почувствовал себя иначе. Хотелось чего-то необычного, была странная жажда… крови. И, не дожидаясь того, как они первые нападут на меня, я сбил с ног одного из них, кулаком зарядил второму по лицу. Это было очень неожиданно, ведь после моих ударов они практически не падают, но мне понравилось видеть, как они лежат на земле с разбитыми носами. Руке, которая наносила удар, было больно, но эта боль приносила невероятный кайф, наслаждение.

Не знаю, что со мной случилось, но я перебил каждого из ребят Томпсона, и на ногах остался лишь этот проклятый главарь. Первый раз случается такое, чтобы победа склонялась на мою сторону.

– Томпсон! – рявкнул я и кинулся на него, сделав хук правой.

– Ты это серьёзно? Для меня это всё равно, что щекотка! – нервно усмехнулся он. Я чувствовал его тщательно прятавшийся страх, такой ароматный, притягивающий. – Ты не только мал ростом, но ещё и слабак. Ты ничтожество, Хейл, – процедил он с сильным отвращением, пока я стоял впереди, пытаясь отдышаться.

Ничтожество.

Мал ростом.

Слабак.

Как меня это взбесило. Громко крича, я помчался прямо на Томпсона, который уже приготовился к удару, оголив зубы в хищной улыбке. Я не обращал внимания на позывы своего тела, как оно уже давно било тревогу, что звоном отдавалось в голове. Мне было не до него, было просто не важно то, что происходило со мной, с моим разумом. Для меня главная цель – это увидеть окровавленное лицо Томпсона.

Я бежал на Ника с намерением врезать, перепрыгивая через его поваленных дружков, которые едва могли двигаться. Но он остановил меня, сделав апперкот правой рукой. Я отлетел и растянулся на тротуаре. Ноющая боль резко разлилась по спине и челюсти. Ник подошёл ко мне, с лёгкостью поднял и коленкой врезал по животу. А потом ещё и ещё, но уже стопой, при этом раскатисто смеясь. Я обхватил ушибленное место руками и свернулся калачиком. Сил встать не было.

– И это всё? Что, уже сдался? Говорил же, что ты ничтожество, мелкая букашка и всё. Ты ничего не можешь, ясно?! – и он ногой ударил по лицу.

Я услышал шорохи со стороны, где лежали дружки Томпсона. Они поднимались на ноги, недовольно ворча и разминая шеи и кулаки. Один из них раздражёнными шагами направился ко мне. А я лежал беспомощно на тротуаре, даже не имея сил встать и продолжить бой. Всё, это конец.

Появился необычный прилив ярости, который приятно жёг кожу изнутри. Это было то самое жжение, которое так раздражало до этого. Оно вновь вернулось. Но было не таким, как раньше… Сила резко возвратилась ко мне, будто и не покидала. Внутри стало тепло, ночной озноб отступил, а боль потихоньку утихала. И в следующее мгновение загорелся. Но на этот раз языки пламени обжигали кипящей яростью.

Я медленно встал на ноги и, оттряхнув толстовку и джинсы, размял костяшки рук, которые отозвались каким-то зловещим хрустом. Я хищно улыбнулся, взлетел, созерцая победным взглядом поражённого происходящим Ника и его хромающих удирающих дружков. Но было мало видеть лишь это. Глаза сверкнули голодным блеском, смотря им вслед, а потом я поднял руку и…

… мощной струёй выпустил пламя.

Оно быстро настигло и окутало их, став жадно пожирать каждую частичку тел, безжалостно прожигая кожу слой за слоем, превращая её в угли. Огонь не жалел их. Он был свиреп, голоден до свежей плоти, ведь такова была моя воля. Запахи жареного мяса и палёных волос разнеслись по улице, на что я хищно облизнулся.

Когда все они сгорели заживо, чёрными трупами свалившись на тротуар, я подлетел к одному из них и оторвал кусочек. Повертев в руке добычу, оценивая взглядом, особо не задумываясь, бросил в рот, смачно начав жевать. Резко развернулся к Нику, который стал бледен, словно его медленно помещали в чёрно-белое кино, и направился к нему. Я подлетал всё ближе и ближе, а моё лицо исказила безумная улыбка наслаждения происходящим. Томпсон на дрожащих ногах делал шаги назад, даже не пытаясь убежать. Его сковал страх.

– И это всё? – усмехнулся я, согнув левую руку и призывая в ней огонь. – Кто у нас тут слабак, Томпсон? КТО СЕЙЧАС СЛАБАК?!

– Н-нет, не надо! Хейл, не делай этого! – Ник прикрывал лицо руками, но это всё равно было бесполезно.

Огонь направился со своими горячими объятиями прямиком к Нику. Он был похож на лаву. Адски обжигающую, безжалостную лаву. Эта мразь издевалась надо мной все эти проклятые годы! Пора отомстить. Пора прекратить эти издевательства! А как это сделать? Правильно… От них можно избавиться, если только устранить главного зачинщика, главную сволочь. Да, именно так…

Я услышал звуки сирен, которые отрезвили меня. Отозвав огонь, быстро осмотрел место драки: магазин, в котором десять минут назад покупал орешки, охватили языки пламени, что высоко поднимались в небо; обезображенные чёрные трупы лежали на тротуаре; Ник, прислонившись к стене соседнего здания, был жив, но на его теле было множество ожогов, смертельных для жизни. Я приземлился на асфальт, жадно глотая воздух.

Когда звуки сирен стали ближе, из последних сил помчался прочь, проносясь сквозь пламя. Я бежал и бежал, пока жар огня совсем не исчез. Остановившись на незнакомой улице, опёрся руками о ноги и посмотрел в сторону пожара, тяжело дыша. Яркий свет на километры разносился прочь, и казалось, что уже наступил рассвет. Но сейчас была глубокая ночь. Тёмная, жуткая, которая стала роковой для меня и тех парней…

– Что я наделал… – тихо произнёс я и, прикусив губу и с силой сжав кулаки, на слабых ногах пошёл домой. Выступили небольшие слёзы, но быстро смахнул их, ещё сильнее стиснув зубы. Из губы струёй потекла горячая алая кровь.

Глава 9. Горящие волосы.

Я кое-как доковылял до района, в котором жил, всё время придерживаясь за живот. Прохладный ветерок приносил с собой слабый запах гари и дыма, или он мне просто чудился из-за сильного беспокойства и покалывания в кончиках пальцев. Ноги дрожали от ужаса и предвкушения того, что моё имя прозвучит в новостях, как имя убийцы или поджигателя. Даже представляю заголовки: «Огненный демон», «Прямиком из Ада», «Комиксы оживают?!» и ещё что-нибудь более интригующее. Хах, это будет в духе этих журналюг… Брр. Аж тошно становится от таких мыслей.

Подумаем лучше о другом. Что произошло с моим сознанием? Почему мне вдруг так яростно захотелось вмазать, нет, сжечь Ника и его дружков?! Почему я не ограничился обычными ссадинами и кровоподтёками? В меня будто вселился настоящий тёмный дух… Эта непреодолимая жажда крови… Хотелось просто жечь. И это было удовольствием.

Всё меньше и меньше оставалось до дома. Я представлял себе, как наконец зайду в него после бурной и довольно-таки неспокойной ночки, как мама будет сидеть на кухне и смотреть новости, где объявляют моё имя, как она увидит мои ссадины и огромные синяки, когда я сниму толстовку, чтобы закинуть её в стирку, и тут же станет ругать меня за это, даже не упомянув случай из новостей, но потом успокоится и возьмёт заживляющую мазь и перекись водорода из аптечки и станет обрабатывать покалеченные участки тела, а я лишь буду отнекиваться, мол, всё в порядке. И это стало бы отличным развитием событий. Мама ничего не заподозрила бы. И моя жизнь началась бы с чистого листа. Без отца. Без его лаборатории. Но… Смогу ли я жить без этого? Странный вопрос. Я же знаю на него ответ. Тогда что же я ожидаю услышать от самого себя?..