Представлюсь-ка я, пока есть возможность. По прилёту сюда я становлюсь Грейсоном Сноу, ибо док строго настрого наказал не называться настоящим именем. Каким-то образом, который я до сих пор понять не могу, оно влияет на… исход событий. Сколько не пытался выяснить причину этого – всё безуспешно.
Как вы уже поняли, я из России. Всего полтора года, насколько мне известно, наша семья прожила там. Но, по правде говоря, я не знаю своей реальной истории: мою память целиком и полностью заполняет придуманный сценарий, написанный доком. Я единственный из Четвёрки, кто живёт «в своём месте». Я пытался обследовать город на различные баги, чтобы вырваться на свободу, но всё было без толку.
Моя, скорее всего, вымышленная семья разбросана по всему земному шару. Сперва, я, мама и папа жили в России вместе с бабушкой, как я уже и сказал. Но вскоре мы переехали в Японию из-за влечения мамы к восточной культуре. Однако позднее, один странный папин коллега – небезызвестный Бен Хейл – сделал ему заманчивое предложение вместе поработать над одним проектом, на что мой отец сразу же согласился. Мама не хотела отпускать его, пыталась отговорить, думая, что это плохая затея и ничего из этого хорошего не выйдет (и она не прогадала). Но папа просто бесцеремонно взял и уехал, забрав меня с собой в Америку. С того дня я долгое время не виделся с мамой, жил с отцом, самостоятельно постигал буддийскую мудрость, учился восточным единоборствам, которые так приелись ко мне. Но вскоре эти каждодневные занятия начали выводить из себя, и забросил их, вздохнув с облегчением.
А когда мне вот-вот стукнуло пять лет, мой лоб сошёлся в роковой схватке с Кристаллом Воздуха, как именует его док. Первое время полученные способности меня пугали. Было страшно. Жутко. Из-за Кристалла лоб постоянно зудел (он походил на огромный созревающий прыщ, и от прикосновений к нему было до невыносимости больно), и я иногда расчёсывал его до такой степени, что начинала идти кровь, попадая мне на глаза и начиная кусаться. Вот только раздражение и краснота никак не проходили, а, наоборот, умножались в тысячу раз. Временами мне казалось, что режущая боль заражает даже мой скелет – первые недели я ходил без сна и всё время стонал, если пытался уснуть. Поначалу я громко и безостановочно орал, ревел чуть ли не до истерики. А с возрастом у меня, кажется, начала ехать крыша. Я не брезгал видом крови, выпотрошенных бычьих, овечьих и прочих тел, с невозмутимостью смотрел на открытые переломы на YouTube, когда мои друзья блевали от одного вида на истекающие свежей, отвратительной на запах, кровью телячьи кишки (а ещё медицинским классом зовутся). Хотя «друзья» – больно кричащее слово.
Конечно, я не знал, что мне делать с этой стихией воздуха, ведь ничего сверхъестественного в городе не происходило. Обычная, спокойная и размеренная жизнь. Но нутром я чувствовал, что должно что-то произойти. Вот только годы шли, а ничего интересного, стоящего моих сил, так и не появилось на горизонте. Сообщив отцу, я решил вернуться обратно в Россию, где осталась бабушка. Первые недели я не ходил в школу, вспоминал с родственницей русский язык и, когда овладел им на достаточно примитивном уровне, записался в местное образовательное учреждение. Но моё построенное практически с нуля образование покатилось по наклонной из-за одного дока, возглавляющего «секту» стихий.
С другой стороны, жизнь в России стала мне надоедать. Конечно, в путешествие по всему миру можно было отправиться в любой день, в любую минуту, и практически ничего меня не держало, стоило лишь захотеть. Но надо было заботиться о бабушке, пусть она и говорила, что может справиться сама. Пару раз я всё же навещал маму в Японии, сбегая под предлогом «позвали на дачу шашлыки жарить». Мама жила одна, но не жаловалась на это, ведь дети в детсаде не давали ей заскучать. Признаться, она очень удивилась, когда вдруг увидела меня на пороге дома. От такого неожиданного визита мама расплакалась и ещё долго не могла остановиться, всё время вытирая слёзы и смотря на меня счастливой улыбкой. А на вопросы «Как добрался сюда?» и «Откуда взял деньги?» просто отвечал и не вдавался в подробности: «Своим ходом». Через денька три я улетал обратно. Было трудно уговаривать маму не провожать меня до аэропорта. Я не хотел говорить ей о своих необычных силах, а уж тем более о том, как их получил. Тогда мама устроила бы такой скандал, что до конца жизни припоминала бы нам с папой о нём чуть ли не до тошноты. Но кто знает, что могло пойти не так в этом сценарии?.. Так, что-то я совсем погрузился в ностальгию.
– Что же, подождём Стива… – я прикрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. – Хотя сперва надо бы мусор из раны убрать, – посмотрел на покрасневший и саднивший участок кожи. Земля и жухлая трава застряли в углублениях. – Будем надеяться, что от этого мне хуже не станет, – я поднёс левую ладонь к ране и выпустил лёгкий ветерок, сдув всё лишнее. На секунду в глазах помутилось, но потом пришло в норму.
Взволнованный хоровой вздох пронёсся по парку, заставив меня напрячься и осмотреться в поисках. Мурашки пробежались по телу. Рана пульсировала и горела. Ровно как и горела машина на дороге. Вы что, все сговорились? И почему не слышен был взрыв?
Я отвернулся и потупил взгляд. С одной стороны, надо бы помочь потушить пожар. Но с другой стороны, я сейчас был не в том состоянии, чтобы бесшабашно помчаться геройствовать.
– Зараза! – цокнул я от безвыходности ситуации и сжирающей изнутри совести. – Чтоб вас всех! – прикрикнул, подпрыгнул вверх и подлетел к очагу возгорания.
Бдительные люди постарались отгородить зевак от разбушевавшегося огня, пожарных всё ещё не было.
– Смотрите! – крикнули снизу.
Толпа посмотрела на меня, на что лишь ударил себя ладонью по лбу. Придурок! Куда на рожон полез, спрашивается?
– А, плевать, – плюнул я и развёл руки в стороны, приготовившись создать бескислородную зону.
В голове беспрестанно звенело, перед глазами то и дело мелькали мушки. Выдержать. Надо помочь… Но всё шло не так. Я стремительно слабел, снижаясь прямо в огонь.
– Давай! – процедил сквозь зубы, изо всех оставшихся сил потушив пламя. – Полу… – начал я, устало улыбнувшись, и упал на асфальт.
~
Вода в трубах не была идеально чистой: испражнения людей, мусор, пищевые и твёрдые отходы устроили себе автомагистраль здесь. Мне стало дурно от одного только вкуса этой смеси. Захотелось поскорее выбраться наружу. Эта была плохая затея соваться сюда.
Где-то неподалёку увидел выход. Не раздумывая ни секунды, поплыл туда.
Это оказался кран в просторной и светлой ванной комнате. Я отделился от основного потока под истеричный выкрик девушки в халате и с полотенцем на голове. Половая плитка была мокрой и скользкой, когда я начал приобретать свой облик. Из-за неаккуратных шагов чуть не приложился затылком.
– Никогда не решай поплавать по трубам, как это сделал я, – посоветовал, проведя рукой по едва влажным волосам. – Я, кстати, Джей, – протянул руку в знак приветствия, но в ответ незнакомка упала в обморок. – Эй, ты в порядке?
– Виолетта? – приглушённый женский голос за дверью заставил напрячься. – Виола? С тобой всё хорошо?
– Чёрт, и за что мне такое, – пробубнил себе под нос, вспоминая недавнюю ситуацию с Джимом. – Да, мам, я просто… просто паука увидела! – залепетал я натужным девичьим голоском, едва не сорвавшись в конце на привычный чуть хрипловатый низкий.
Затяжная пауза не вселяла уверенности. Может, мне лишь показалось, что там кто-то есть?.. Я посмотрел на Виолетту, которая до сих пор лежала в отключке.
– Иногда я тебя совершенно не понимаю, – я уже успел позабыть о присутствии её мамы за дверью. Взгляд приклеился к покрашенной в белый цвет дверь. Всё внутри сжалось, ожидая худшего развития сценария. В мыслях уже представилось, как лёгкий беззаботный скрип проносится по комнате, как её мама, скорее всего, небольшого роста и с крашеными в русый волосами, как начнёт она негодовать, увидев меня… – То ты пауков прямо донельзя затискать можешь, то визжишь от одного их вида, – … но голос, к великому моему облегчению, отдалялся.
