– Так что ты желала у меня узнать? – он нагоняет меня и пристраивается рядом.

Я прищуриваю один глаз и разглядываю стайку птиц в небе.

– Ты спрашиваешь так, будто ты справочник Розенталя или Википедия.

– Тогда можно спрошу я?

– Валяй! Но только после того, как ответишь на пять моих вопросов.

Я смотрю строго вперед, но чувствую, как он улыбается.

– Всего пять?

– Это и был твой вопрос?

– Нет.

Теперь он точно улыбается – я не удержалась и взглянула на него. Но из-за того, что приказала себе быть более аккуратной, не успела рассмотреть, какую из своих коронных улыбочек он использовал.

– Отвечай не раздумывая.

– Я готов.

Он настроен уж слишком серьезно.

Я мысленно хихикаю и обрушиваю на него свою импровизацию из только что пришедшего на ум бессодержательного абсурда.

– Что лучше: бензопила или зубы бобра? Какой по счету круг делает та старушка? Цвет краба-йети? Как называют тебя твои друзья? Кто будет следующим?

– Э-э… что? – он смеется. – Цвет краба-йети?

– Тебя смутил только краб?

– Нет.

– Тогда отвечай!

– Хорошо. Пусть будет так: зубы бобра, сто двадцать третий круг, фиолетовый, по-разному… Следующий… Следующий в чем?

– Не раздумывай.

– Ладно, – он снова смеется. – Как насчет тебя?

– Ты предлагаешь мне быть следующей?

– Да. Хочу, чтобы ты повторила мой подвиг.

Вдалеке я вижу нечто похожее на летнее кафе, где, возможно, есть то, что мы ищем. Но сейчас кофе волнует меня меньше всего.

– Подвиг? Ты называешь свои заторможенные ответы подвигом?

– По-моему, моя реакция была адекватна задаваемым вопросам.

– Чем тебе не нравятся мои вопросы?

– Твои вопросы, они… – он мягко усмехается, и из-за этого его слова не кажутся язвительными, – слишком неординарные.

– Это плохо?

– Нет.

– Так что тебя смущает?

Он старается заглянуть мне в глаза:

– Ты всех тестируешь подобным образом?

Я смеюсь.

– Нет. Вообще-то меня интересовал только один вопрос, на который ты толком не ответил.

– Про краба-йети?

– Краб-йети меня мало волнует, я знаю про него почти все.

– Звучит впечатляюще! Надеюсь, я не ошибся с цветом?

– Надеяться бесполезно. Ты ничего не смыслишь в крабах. Впрочем, как и в омарах.

Его локоть случайно касается моего и будто обжигает кожу, отчего я внутренне съеживаюсь. Хорошо, что он не замечает моего напряжения.

– Тогда внеси в этот список еще и женщин.

Смело.

– Они уже там!

– Отлично.

Алексей отвлекается на свой зудящий айфон, и я приказываю себе держать дистанцию, чтобы подобный конфуз не повторился. Но ветви кустарника, опасно торчащие из-за забора и норовящие выколоть мне левый глаз, вынуждают вернуться на исходную. Я прокручиваю в голове произошедшее и не могу понять, с чем связана моя реакция на то случайное прикосновение – ведь я сама уже несколько раз безо всяких заморочек прикасалась к нему.

– Прости, на чем мы остановились? – Он вытягивает руку с айфоном вдоль туловища, не собираясь отвечать на звонок или сообщение, и игриво ведет бровью: – Кажется, ты хотела поговорить обо мне?

Что-о-о?

– Нет!

– Да.

Он снова заискивающе улыбается, и мне это жутко не нравится. Не хочу, чтобы он думал, будто я им интересуюсь.

– Нет!

– Но ты спросила…

Я намеренно перебиваю его:

– Я всего лишь спросила, как называют тебя твои друзья.

И это ничего не значит!

Но он шокирует меня своей проницательностью:

– Может, все-таки расскажешь, чем тебе не нравится мое имя?

И я готова провалиться сквозь землю.

Зачем затронула эту тему? Придется либо сознаваться, что я была к нему слишком придирчива, либо глупо, безнадежно глупо оправдываться. Но он вдруг делает пару огромных шагов вперед и резко разворачивается, продолжая идти, а точнее – пятиться. С сумасшедшей искоркой в глазах. Как простой, обыкновенный мальчишка из соседнего двора, а не как заносчивый супчик с идеально проработанными планами на жизнь.

Бо-оже, его улыбка просто обворожительна! И я теряюсь.

– Мне… я…

Он срывает с куста маленькую веточку с четырьмя липкими листочками и прячет ее за спиной.

– Или лучше давай наконец-то нормально познакомимся?

Шушин звонок врывается в мое сумасбродное утро и возвращает с небес на землю. Ольга с точностью до секунды знает, когда именно стоит напомнить о себе. Но я в курсе, что ее глупые просьбы и проблемки не несут ничего важного и не требуют экстренного вмешательства. Я бросаю взгляд на свою «помощницу», которая по необъяснимым причинам предпочла прогулку комфортному передвижению на колесах, что так несвойственно всем знакомым мне девушкам, и решаю не выпадать обратно в реальность.

Стебелек чего-то зеленого – сирени? акации? да какая разница! – липнет к ладони, пока я вращаю его между пальцев, спрятав за спиной. Я жду от Лины ответа, но она смотрит так, будто я последний придурок на планете.

Не могу реагировать на нее спокойно: покусываю губу, чтобы не рассмеяться, и разжимаю пальцы. Воображаемый букет из миллиона алых роз падает на тротуар.

– Вот! Ты даже познакомиться нормально не можешь! – фыркает она. Но все-таки улыбается.

Теперь я знаю наверняка, что она одобрила мое предложение. Поэтому останавливаюсь, делаю несколько шагов в обратном направлении, подбираю с асфальта веточку, сдуваю с нее невидимую пыль, возвращаюсь и…

Нет, так я еще никогда не знакомился!

– Алексей.

Протягиваю Лине «букет».

– Алексей? – Она смеется, и ее светлые брови снова становятся домиками. Они как бы спрашивают: «Ну и что изменилось?» – но я игнорирую их посыл.

– Да, это я, – не свожу с нее глаз. – А как насчет тебя?

Сейчас Лина такая милая. Ей идет все это: кеды, джинсовый комбинезон с потертостями, футболка оверсайз, красная тесемка на запястье. Тихая захолустная улочка, майский ветер, играющий с прядями ее волос, и молодые листики на ножке, которые она прячет в карман.

– Лина.

– Просто Лина?

– Просто Лина.

– О’кей. Тогда и ты можешь обращаться ко мне как-нибудь проще, – улыбаюсь в ответ.

– И как, например?

– Например, Алексей Владимирович.

– Алексей Владимирович?

Она смеется еще звонче. Мне нравится, как она это делает: легко и без каких-либо раздумий. Ее смех искрится на солнце и отражается в небе радугой. Так смеются только дети.

– Ладно. Хорошо. – Я перестаю пятиться и пристраиваюсь рядом. – Я готов рассмотреть твои варианты.

Справа от нас закусочная, столики которой расположились в тени аллеи. Недалеко от самого крайнего – холодильник с газированными напитками и кофе-автомат. Но мы проходим мимо.

– Лелик? Леня?

– Н-нет.

– Может, Алеша? – Лина забавно морщится.

– Подозреваю, что ты сама не захочешь меня так называть.

Она кивает.

– Тогда Алекс.

Мотаю головой, на что она бурно реагирует:

– Не-ет?

Лина поворачивается ко мне вполоборота; в ее глазах я читаю неподдельное удивление. Но оно не содержит в себе возмущения или неодобрения, наоборот. И я решаю убедиться:

– Ты считаешь, что это имя мне подходит?

Она спокойно улыбается, и этого вполне достаточно для подтверждения.

Но Лина никогда не призна́ет своего поражения!

– Хм… а как насчет Самовлюбленного Эгоиста?

– Ты видишь меня именно таким?

– Нет. Но ты же согласился рассмотреть мои варианты!

– Я их рассматриваю, но не одобряю.

– Ах, вот как! – Лина деловито складывает руки на груди. – Значит, все-таки Самовлюбленный Эгоист?

Мы оба смеемся, и я театрально прохожусь ладонью по волосам:

– Не так уж и плохо быть самовлюбленным эгоистом…

– Ну уж нет! Самовлюбленный эгоист и зануда, два в одном – это слишком!

– Слишком… для чего? – Я не хочу, чтобы она замолкала.

– Слишком для всего!