Она старалась вытереть слезы и дождь с лица. Бесполезно. Ее зубы стучали от страха и напряжения.

– Я беспокоилась, что ты не вернешься назад.

Мать Элис, казалось, смотрела сквозь нее. Ее глаза были большими и темными. Ресницы слиплись в комочки. Она стояла так, глядя перед собой, долгое время. Наконец она моргнула и заговорила:

– Я знаю, что ты беспокоилась. Прости.

Она осторожно сняла вещи с плеч Элис и надела их на мокрую кожу.

– Ладно, зайчонок, – сказала она, – пойдем домой.

Агнес взяла Элис за руку, и они вместе зашагали по песку под дождем обратно. Как бы сильно она ни дрожала, Элис не отпускала руку матери ни на миг.

Несколько недель спустя, как раз перед тем днем, когда Элис прочла в книге о птице феникс, они с матерью были в саду среди рассады зеленого горошка и тыквы. На горизонте выросли облака черного дыма.

– Не волнуйся, зайка, – мама сгребала новую землю для грядки с овощами, – это контролируемое сжигание травы на одной из ферм.

– Контролируемое сжигание?

– Люди по всему миру используют огонь в садоводстве, – объяснила ей мать.

Элис сидела на корточках и выдергивала сорняки из свежевскопанной земли. Она скептически размышляла о том, что сказала мама.

– Правда, – кивнула ей мать, опиравшаяся на свои грабли, – они сжигают растения и деревья, чтобы на этом месте могло вырасти что-то новое. Контролируемое выжигание также снижает риск стихийных пожаров.

Элис обхватила колени руками.

– Значит, маленький пожар может предотвратить большой? – спросила она, думая о библиотечной книге на своем столе, в которой рассказывалось, как заклинания превращали лягушек в принцев, девушек в птиц, а львов в овечек. – Как заклинание?

Мать тем временем раскладывала рассаду по лункам, сделанным в свежей земле.

– Да, думаю, именно так. Это как те заклинания, что превращают одну вещь в другую. Некоторым цветам и семенам нужен огонь даже для того, чтобы раскрыться и вырасти: орхидеям, и пустынным дубам, и так далее.

Она отряхнула руки и откинула прядь волос со лба.

– Ты умница, – сказала она.

Только теперь ее глаза улыбнулись. Спустя мгновение она снова занялась своей рассадой.

Элис тоже вернулась к работе, но продолжала краем глаза наблюдать за матерью, освещенной полуденным солнцем, пока она старалась вырастить что-то из ничего. В тот миг, когда мать окинула взглядом участок и ее лицо потеряло живость при виде сарая отца, Элис поняла с пронзительной ясностью: ей нужно было выбрать правильное заклинание, правильный огонь и правильный момент, чтобы превратить отца в нечто новое.

Элис, ты слышишь меня? Я тут.

Голос. Нежный.

Она то приходила в сознание, то погружалась обратно в беспамятство, успевая лишь на короткие моменты понять, где находится. Резкие запахи антисептика и дезинфектора. Сияние комнаты с белыми стенами. Сладость роз. Грубые накрахмаленные простыни. Ритмичное гудение где-то рядом сбоку. Скрипучие ботинки по скрипучему полу. Голос. Нежный.

Ты не одна, Элис. Я тут. Я расскажу тебе историю.

Ее язык распух от жажды. Она пыталась ответить голосу, остаться там, где пахло розами, но слишком быстро погрузилась обратно в мрачные глубины, ее конечности отяжелели от груза памяти.

Тонкий золотой луч пробился через небытие, давившее на Элис со всех сторон. Она устремилась к нему. Под ногами она ощутила твердь, как если бы достигла песчаной отмели после плавания на глубине. Она поняла, что находится у себя на пляже, но что-то было совсем не так. Дюны серебристо-зеленой морской травы оказались выжжены и дымились. Песок был угольно-черным, море ушло: отлив был сильнее, чем Элис когда-либо доводилось видеть. Она пробиралась через почерневшие раковины мертвых крабов-солдат и раздробленные раковины моллюсков, чьи пастельные цвета обуглились. Пепел кружил в воздухе, как хлопьевидные звезды, и сгустки соленой золы оседали на ее ресницах. Вдали мерцала линия отлива, золотисто-янтарная под темным небом. Воздух был раскаленным и скверно пах.

Я прямо тут, Элис.

Слезы обожгли ей щеки.

Элис, я расскажу тебе сказку.

Она обследовала потемневшую береговую линию. Во рту был едкий привкус. На коже ощущался жар, пока Элис не повернулась к морю.

Янтарь, мерцавший на далеком горизонте, взорвался огнями. Пламенные волны поднимались, разбивались и поднимались снова, похожие на несущееся стадо сияющих животных. Дышать было больно. Океан огня катился на нее по черному песку.

Жар от приближавшихся гигантских волн обжигал лицо. Она не чувствовала никаких запахов, кроме аромата роз.

Волна за волной взвивалась и вспенивалась, набирая силу в погоне за Элис. Она попыталась уползти прочь, карабкаясь по пляжу, но в мягком песке не за что было уцепиться. Загнанная в ловушку, она обернулась, беспомощно глядя, как океан огня несется на нее, закручиваясь в пламенную воронку. Давление у нее внутри нарастало, но, когда она сделала большой вдох, она не смогла исторгнуть из себя ничего, кроме беззвучного крика, обернувшегося крошечными белыми цветочками.

Ее несло потоком среди коралловых и бледно-желтых огней. То, что она приняла за море огня, вовсе не было морской водой – это был океан света, окрашенного в огненные цвета. Вокруг все рябило, беспрестанно меняясь; сверкание воды, фиолетовые брызги, оранжевые вспышки. Она просеивала цвета через растопыренные пальцы, пока ее тело растворялось.

В комнате царила темнота. Грубые простыни были натянуты слишком туго. Воздух пах так остро, что у нее чесались глаза и нос. Она хотела перевернуться на другой бок, но на это не хватило сил; полосы света превратились в толстых огненных змей, которые обернулись вокруг ее тела и раскалялись, по мере того как сжимали ее все туже. Она сильно закашлялась, моля о воздухе, а ее легкие сдавливало все сильнее. Страх лишил ее голоса.

Элис, ты слышишь меня? Я тут.

Она была за пределами себя и наблюдала, как огненные змеи поглощают ее тело.

Просто следуй за моим голосом.

Салли закончила читать последнюю страницу и захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях. Она откинулась на спинку кресла, стоявшего возле больничной койки Элис, почти не в силах смотреть на ее бледную кожу и синяки. Насколько иначе она сейчас выглядела, всего на два года старше той девочки, которую Салли впервые увидела в тот жаркий летний день, когда Элис показалась в библиотеке в своей ночнушке, перепачканная в грязи, беспризорная и живая, как мечта. Теперь она лежала безжизненная, ее длинные волосы разметались по подушке и свешивались по обеим сторонам кровати, она выглядела как персонаж из книжки, которую Салли держала в руках.

– Ты слышишь меня, Элис? – снова спросила она. – Элис, я тут. Просто следуй за моим голосом.

Она заглянула Элис в лицо, осмотрела ее руки, лежащие поверх больничного одеяла, надеясь заметить хоть малейшее движение. Но его не было, кроме движения грудной клетки вверх и вниз, поддерживаемого аппаратами, которые ритмично гудели и жужжали возле нее. Челюсть Элис безвольно отвисла, правая сторона лица была в синяках. Дыхательная трубка изгибала рот в сплющенную «О».

Салли смахнула слезу, пока все та же мысль крутилась у нее в голове, как змея, кусающая собственный хвост: не следовало выпускать Элис из поля зрения в тот день, когда она пришла в библиотеку одна. Или другая правда – более сокровенная, глубокая и тяжелая: нужно было посадить Элис в машину и отвезти к себе домой, где Салли могла бы приготовить ей горячую еду, искупать и защитить от Клема Харта.