Гэллард?! Но… откуда… как он успел?!

Тиана знала откуда-то, чувствовала, как он слаб. Почти совсем без сил. Он ведь даже не может обернуться… Не может спалить эту тварь пламенем! Даже промежуточную трансформу держит с трудом…

Дракон двигался быстро, словно превратился в вихрь. Безжалостный, сокрушительный. Белоснежные волосы растрепались, взвивались серебряными змеями в свете луны.

Тиана сразу поняла, что он — вовсе не цель мары. Скорее препятствие на её пути. Целью болотного демона была она.

Как эта тварь вопила, как лязгала зубами, пытаясь прорваться к ней!

Гэл рвал мару голыми руками и зубами, наносил удар за ударом, один страшнее другого.

Да, у него почти не осталось сил… Но и того, что было, хватало, чтобы остановить болотного демона.

И всё же бой был неравным.

Тиана это понимала, видела.

Дракон держался из последних сил.

Если бы она могла помочь ему магией!

Стоило только подумать об этом, рядом зафыркали.

— Тень!

Не так-то просто оказалось убить фамильяра! Основательно потрёпанный, но, хвала Иллагхаю, Лилагхае и всем остальным богам целый, без переломов, мангуст застрекотал, стоило подхватить его на руки и начать ощупывать. Торговец оказался прав: малыш был намного сильнее, чем могло показаться с первого взгляда… Тиана всхлипнула, ощутив, как живительное тело проникает в кончики пальцев, течёт по рукам, растекаясь внутри, заполняет сосущую пустоту.

— Гэл, — прошептала Тиана, перенаправляя спасительный поток на дракона. — Любимый…

И вдруг какая-то сила рывком подняла её в воздух, спину обожгло чем-то подвижным, трепещущим.

А из самой глубины души, из пылающего, любящего сердца полилась Песня.

Мир вокруг замерцал, раскрасился огненными сполохами!

Ослепительные столпы пламени взмыли до самых небес!

Тиана пела, не узнавая собственного голоса и в этой Песне потонули предсмертные хрипы чудовища, исчезли звуки ночного леса. Дракон, перекатившийся на спину, тяжело дышал, глядя снизу на открывшееся ему чудо. Тиана, его любимая, его маленькая огненная девочка, такая родная, такая незаменимая, необходимая, как дыхание, парила в воздухе. За спиной её трепетали огненные крылья. Огненные блики и подвижные тени танцевали дикий, первобытный танец на милых, таких родных чертах. Сейчас на лице феникса мелькали тысячи лиц, неслись, одна за другой, целые эпохи. И всё же это было лицо Тианы. И это был её голос. Голос, в который вслушивался сейчас, затаив дыхание, весь мир — деревья, притихшие птицы и сверчки, звери… Даже звёзды покачивались в своих гнёздах, и, не выдержав, срывались вниз, навстречу чарующей Песне.

Пел феникс.

Она упала в его объятия встрёпанная, растерянная, мало что сама понимающая.

После, после он спросит её, спросит с неё. Наверняка у неё были причины, чтобы сделать то, что она сделала. Но не сейчас.

Сейчас важны только эти сапфировые глаза, эти мягкие, податливые губы. Руки, обвивающие его шею. Шёпот, тихий, как шелест листьев на ветру.

— Как хорошо, что ты нашёл меня, Гэл, как же хорошо. Прости, прости, прости, прости…

Ну конечно, нашёл. Разве могло быть иначе?

Когда он проснулся среди ночи и увидел на её подушке медальон, который, распахнувшись, демонстрировал пространственный мерцающий рисунок — огненный феникс в объятиях ледяного дракона… Когда обнаружил, что Печать похищена, а он сам слишком слаб, чтобы принять истинную форму… Когда почувствовал, что она в опасности, что ей грозит беда…

Гэллард был прав.

Связь дракона и феникса достаточно окрепла. И не только для совместного полёта.

Сжимая в кулаке её прощальный подарок и обещая себе, что как только найдёт, выпорет… а то и вовсе придушит её сам, своими руками, Гэллард нащупал связующую их нить, робкую, несмелую, но всё же достаточно прочную… и шагнул в пустоту.

Драконы — не маги. Не урождённые маги, если быть точнее. Они чувствуют магию, видят, осязают, черпают из некоторых её проявлений силы. Они могут научиться, овладеть заклинаниями, как правило, боевыми. Но всё же они не маги. Вместо магии у них есть Сила. Если, конечно, эту Силу не извлёк феникс.

Шаг, который сделал Гэллард, мог оказаться последним шагом в его жизни. Ослабленного, бессильного, его могло закрутить, завертеть в межпространстве. Раздавить. Выбросить на дно океана, где его расплющит толщей воды, бросить в центр землетрясения, в цунами… Могло закинуть в вечный сумрак подпространства, где подпространство высосет из него жизнь, навеки сделает блуждающей тенью…

Если только связь с Тианой прервётся…

Дракон не думал об этом. Он ни о чём не думал, кроме Тианы.

Только бы успеть. Только бы найти её живой…

…Желание, дикое, бешеное, неудержимое.

Гибкое юное тело в его руках привычно плавится, кружит голову, сводит с ума.

На нежной, бархатистой коже искрят мириады звёзд, словно на ночном небосклоне.

Эти звёзды живые, как она сама. Они также реагируют на его прикосновения, стекаются под его пальцы, ладони, поцелуи.

И тогда она сияет ещё ярче, ещё ослепительнее!

Это безумие — заниматься любовью вот так, наспех, в траве, как дикие звери.

Но губы сами отвечают на его поцелуи, руки сдирают изодранную в клочья рубашку, помогают освободить себя от одежды. Ноги инстинктивно обхватывают его бёдра, вжимают в себя изо всех сил.

Это схватка. Беззастенчивая, бесцеремонная, пропитанная страстью и кровью.

Это бешеный, неистовый ритм, полные удовольствия и желания крики, перекатывания по земле.

Это острое, ни с чем не сравнимое наслаждение, взлёт на вершину.

Это ослепительное совместное падение в небытие.

…Всё ещё тяжело дыша, дракон привлёк её к себе.

— Сумасшедшая! Если бы я не успел, эта тварь убила бы тебя! Ты могла умереть! Умереть, Тиана!!

— Ты… ты не злишься? То есть злишься лишь на то, что я могла погибнуть?

Гэл нахмурился. Сел, помог подняться Тиане. Расположил девушку между своих ног. Она развернулась лицом, обхватила его ногами. Понятно ведь, что не злится. Иначе не прижимал бы её к себе, словно боится, что она вдруг исчезнет.

— Я так понимаю, Печать у Драконоборцев.

— У Братства, — тихо ответила Тиана, кивнув.

— Это одно и то же, — сказал Гэл.

Вдруг что-то обожгло грудь. Тиана отстранилась и ахнула.

На гладкой груди дракона проступали знакомые очертания. Бледные, робкие, но узнаваемые. Печать!

— Гэл?!

Дракон хмыкнул.

— У похитителей она сейчас значительно потускнела.

— Но как… Как это возможно? Ты правда, не злишься?

В ответ дракон прижал её к себе.

— У тебя должны были быть очень веские причины, — сказал он серьёзно.

— Да. Риана. Моя сестра. Это под её личиной была мара. Которую натравили на меня.

Услышав о маре, Тень, который гонял рядом светлячков, недовольно фыркнул, подбежал поближе. Тиана тут же принялась гладить мягкую шёрстку, ощущая, как под пальцами потрескивают искры.

И начала свой рассказ. С самого начала. Сперва сбивчиво, затем всё уверенней и уверенней.

Гэллард слушал, хмурил брови, сжимал зубы. Но не перебивал.

Постепенно всё прояснялась. Части мозаики склеивались, прорисовываясь в общую картину.

— Мне тоже есть за что просить у тебя прощения, — сказал он, когда Тиана закончила. — Мы оба виноваты в том, что произошло. Я должен был рассказать тебе всё с самого начала. Но не смог. Влюбился, как мальчишка. Ревновал тебя чуть не к каждому дереву. Потерял голову, детка… Прости. Просто я никогда прежде не любил. Было от чего сойти с ума…

Тиана почувствовала, как глаза щиплет. Он много раз называл её любимой, родной, единственной, но никогда прежде не говорил, что любит.

Настал черёд Гэла говорить.

Быстро и ёмко, по существу, он рассказал о Противостоянии кланов, о Гибели Мира. О роли фениксов во всём этом. А также то малое, что знал о Драконоборцах. Впрочем, этого хватило, чтобы, совместив с рассказом Тианы, выявить более-менее цельную картину.