Я знаю, ты была счастлива…

Я ненавижу вокзалы. Они меня тоже. У нас с ними вот такая взаимная неприязнь. От них получаю только боль, страдания, которые потом целый день мучают меня, не дают спокойно дышать.

Знаешь, какой бы маршрут я не выбрал, в какой бы автобус не сел, дороги сплетаются в одну и приводят меня к тебе, к тем местах, что помнят НАС.

Всегда грустно проезжать мимо качелей, на которых мы весело проводили время. Помню, как толкал тебе ввысь, а ты кричала, что хочешь еще сильнее, хочешь достать до небес. Наверное, мы в каком-то смысле дотронулись до облаков, но, увы, не смогли задержаться на них долго.

Постоянно мелькают остановки, которые заставляют сердце жалобно щемить. Боюсь, что увижу тебя на одной из них, и все, тогда не смогу остановиться. Омут снова потащит на дно.

Я так ненавижу вокзалы. Они меня, скорее всего, тоже. Столько раз пытался уехать из города, но не смог. Боялся навсегда потерять тебя. Хотя в этой жизни ничто не бывает вечно. Помню, ты мне так говорила, а я смеялся в ответ и кричал, что наша любовь будет с нами навсегда. Но я ошибался, а ты была права.

Вот и сейчас автобус пуст. Я один еду до конца. Куда? Сам не знаю! Надеюсь встретиться с тобой взглядом. Надеюсь, снова увидеть пустые остановки и качели. Но пока вижу только серые многоэтажки.

Я так много не успел тебе рассказать, но теперь все это бессмысленно. Мне не хватает тебя. Помнишь нашу первую встречу? Если бы я знал, что все так получится, то никогда не пришел туда.

Знаешь, я ненавижу вокзалы. Они меня, я уверен, тоже. У нас с ними особенная, личная связь. Они сплели наши судьбы и оставили нас погибать. Кинули на свои рельсы, и теперь я один, а ты…

Я знаю, ты была счастлива.

– А вы сами верите в Бога? – вопрос прозвучал откуда-то из темноты.

Преподаватель, пожилой мужчина с сединой на висках и залысиной посередине, сузил глаза, пытался понять, увидеть человека, который только что-то так бестактно прервал его лекцию.

Мужчина взял с кафедры бумажный платок и обтер складки на лбу. Устал, наверное, разговаривать на протяжении нескольких часов со студентами, которых кроме сна и развлечений, не интересовало ничего. Какая там духовная культура или нравственное воспитание!

Некоторые студенты, в основном парни, не стесняясь, спали, уткнувшись головой в локоть.

– Вопросы веры всегда очень актуальны в обществе. Ответы на них достаточно противоречивы и неоднозначны, – преподаватель волновался. Думал, что его никто не слушает. Ему даже это нравилось. Меньше будет глупых вопросов. Но тут нашёлся какой-то умник, решивший показать себя.

– Ну, а всё-таки, вы сами верите в Бога? – снова последовал вопрос.

В темноте не было видно эту выскочку. Но голос явно был мужской.

Преподаватель вздохнул, словно от него просили разрешения на смертную казнь.

– Я скажу так, я верую, но не доверяю!

Мужчина перевел дыхание. Хотел было продолжить рассказ, как его снова перебил тот же голос.

– Если вы не уповаете на веру, тогда зачем сейчас нам рассказываете о её большом значении. Не кажется ли вам, что это обман? Вы заводите нас заблуждение. Говорите то, чему сами не доверяете? И чем тогда вера отличается от средств массовой информации? Она так же, как и журналисты, способна внести нужную информацию в головы людей, заставить думать так, как считает нужным она. Вера – это инструмент, с помощью которого нами управляют, не так ли?

Если бы в комнате не было так темно, то все студенты увидели, как побагровело лицо преподавателя. Он сам не заметил, как смял рукой лист с материалом лекции. Гнев закипал внутри него, медленно, словно чайник который забыли на плите. Хотел бросить все, послать этих детишек куда подальше и уйти.

Собрав всю волю в кулак, мужчина нахмурил брови и глубоко вдохнул. Хотел ответить, но тут прозвенел сигнал, сообщивший всем, что время, отведённое на занятие, истекло.

Преподаватель почувствовал облегчение, будто с его плеч упала ноша, весом в несколько тонн.

Студенты стали собираться. Неспешно укладывали обратно в рюкзаки тетради, которые даже не открывали. Лектор смотрел внимательно на толпу молодых людей. Пытался угадать, определить, кто вогнал его в краску, так бесцеремонно нарушил ход лекции. Но никто из присутствующих не выражал заинтересованности предметом.

Мужчина сел на стул.

Поток студентов хлынул в коридор.

– И все-таки, вопросы веры достаточно актуальны в современном обществе. А ответы на них довольно противоречивы и сложны, чтобы ответить сразу. Наверное, нужно хорошо все обдумать, обмозговать и только потом с уверенностью сказать, что для каждого из нас значит вера.

Юноша улыбнулся преподавателю и вышел прочь из аудитории.

Улыбка играла на его губах. Он, испытывая колоссальное чувство удовольствия, двигался через плотный поток студентов, таких же, как и он. Они все спешили разбрестись по учебному корпусу. Кто-то бежал в аудиторию, чтобы подготовиться к следующему занятию, кто-то торопился в столовую, чтобы набить свой желудок, а кто-то спешил выйти за ворота здания, чтобы затянуться сигаретой. Все они преследовали разные цели, но объединяло их одно. Они все были студентами, теми, кто завтра будет будущим страны.

Парень продвигался дальше, вглубь коридора. Ему надо было обогнуть еще два лестничных пролета, пройти через небольшой холл, повернуть налево, и он окажется в лабораториях.

Холл, как и всегда, был набит людьми. Смех заполнял пространство. Некоторые парни сидели на диванах, а у них на коленях пристроились девушки. Объятия, поцелуи, пошлые шутки – это было все здесь. Пропитано, впечатано в эти стены и пол.

Влада любили окружающие, в отличие от него самого.

Владислав Мурашов был из той категории людей, которых окружающие люди считали симпатичными, умными и достойными, а обладатели всего перечисленного же, в свою очередь, считали наоборот. И дело даже не в низкой самооценке, у Влада она была в норме. Дело обстояло в эмоциональном плане, настроении.

Мурашов чувствовал не так, как многие. Он пропускал каждый день своей жизни через себя, остро ощущая боль, радость или грусть, которые могут вместиться во вдыхаемом воздухе.

Девушки любили его. Они тайно вздыхали, хотели его внимания. Но он только дружил, всегда был готов прийти на помощь, одолжить денег или подтянуть по учебе. Но играть в любовь он не умел, да и не хотел в прочем.

Парню было двадцать один, и он уже не раз обжигался. Влюблялся так, что готов был положить к ногам девушки весь мир, вывернуться наизнанку, чтобы понравиться. Но каждый раз все заканчивалось одинаково: пустая квартира, собранные вещи, подарки и ненавистная SMS с текстом: «Прости, мы слишком разные». И в конце этот чертов грустный смайлик.

Влад не считал себя в чем-то виноватым. Не скидывал он и ответственность на девушек. Просто так в жизни случается, что чувства, как птицы улетают на юг, когда влюбляются, но рано или поздно все равно возвращаются обратно, на север. Глупые птицы, ведь на юге теплее и уютнее.

В этой жизни ничего не бывает навсегда. Даже самый сильный минерал рано или поздно даст трещину.

Влад шагал по длинному коридору. Скоро начнется очередное занятие. Очередная пытка для него. Он не любил свою будущую профессию. Ему не нравились все эти финансы, вычисления и постоянные анализы. Его душа жаждала полета, творчества. Он был романтиком. Такие в наше время – вымирающий вид.

Но родители сказали, финансы – залог успеха. И он послушался.

А теперь страдает, рвет себя на части. Но таков Мурашов. Раз начал, то непременно дойдет до конца. Пути назад не существует. Все дороги ведут только вперед.

Влад обожал лестницы. Их принцип. Вся жизнь, по его мнению, одна огромная лестница. Мы каждый день, каждую секунду нашей жизни плавно поднимаемся вверх. Шаг за шагом, преодолевая все новые высоты. Лестницы не всегда ведут наверх, с них также легко и упасть.