Леди Астрид, безусловно, права, об этом пере никому нельзя рассказывать в замке… В замке… Но Кайл-то не из замка! Он на конюшне живет, во дворе.

И довольно много знает про животных. Не так чтобы все-все, но уж, во всяком случае, больше, чем она. Про животных – значит, и про птиц тоже…

Любопытная мысль, хотя она предполагает какие-то действия, усилия. Обычно Аврора расставалась с любой идеей сразу же, как только речь заходила о том, что нужно что-то сделать.

Но сегодня Аврора сумела убедить себя в том, что время от времени можно нарушить свои священные принципы и совершить что-то не на словах, а на деле. Она встала, спрятала свои сокровища в пристегнутую на поясе сумочку, а затем отправилась на поиски Лианы. Делать это нужно было поскорее, пока не появился повод передумать.

Фрейлину она нашла сидящей перед камином.

Камин, как и все остальные очаги в замке, был волшебным – горел без поленьев, сам по себе. Но тепло от него шло, и фрейлина с удовольствием грела руки, уставившись на огонь немигающим взглядом. То, что Лиана греется возле камина, Аврору ничуть не удивило, она знала, что ее фрейлина родом из жаркой страны.

– Лиана, я думаю, что мне все же хотелось бы встретиться с конюхом, – сказала принцесса.

Откровенной ложью это не было, но и правдой тоже, и потому Авроре стало совестно.

Обычно безразличная ко всему Лиана оживилась, поднялась на свои большие неуклюжие ноги, озорно блеснула огромными и темными, как у лани, глазами.

– Давайте выйдем во двор через черный ход на летней кухне, – быстро заговорила она, взяв принцессу за руку. – Там вы подождете, а я побегу вперед и все устрою. Скажу, что вы желаете посмотреть на животных. Вы же в самом деле часто ходите на них смотреть, ваше высочество, не так ли?

Они вдвоем вышли за дверь, поспешили вдоль коридора, но резко сбавили шаг, когда им навстречу показалась чопорная матрона. Не очень знатная, кстати. Заговорщицы проплыли мимо матроны, холодно кивнув ей, а как только завернули за угол, снова припустили почти бегом.

– Ждите здесь, – сказала Лиана, когда они оказались на летней кухне. – Когда можно будет идти, я махну вам из окна молочной фермы. – Фрейлина уже приоткрыла дверь, ведущую во двор, почти вышла за нее, но затем обернулась и добавила: – Надеюсь, вы не совершите ничего, за что вам потом будет стыдно. Не забывайте, ваше высочество, ведь он всего-навсего конюх.

Трогательная забота!

– Не волнуйся, Лиана, я хочу лишь поговорить с ним, – улыбнулась Аврора, пожимая руку фрейлины. – Но за заботу спасибо. Ты настоящий друг.

Лиана подняла голову. Выражение лица у нее было, как всегда, совершенно бесстрастным, и при виде его Авроре вдруг почему-то вспомнился кролик под столом. Еще секунда, и Лиана исчезла в зеленоватом сумраке, вечно царившем на внутреннем дворе замка, а спустя еще минуту уже высунула свою голову из окна фермы и приглашающе замахала рукой.

Аврора помахала ей в ответ и вышла за дверь.

Покидать замок принцесса не любила и делала это лишь изредка, и только для того, чтобы посмотреть на животных. Как ни тосковала Аврора по солнцу, по небу, по свободе, а в безопасности чувствовала себя только под защитой толстых стен замка, сложенных из шершавого серого камня. Кроме того, за этими стенами легче было не вспоминать о Внешнем мире, не думать о том, что с ним произошло.

Сделать это, выйдя во внутренний двор замка, было труднее.

Здесь отовсюду были видны поднявшиеся над крепостными стенами гигантские черные, с зеленым отливом, колючие стебли. Они непроходимой стеной сплетались друг с другом, загибались высоко над замком, образуя плотный купол, непроницаемый для Внешнего мира. Стебли купола сплетались так туго, что зачастую огромные шипы одного стебля врезались в соседний стебель, и тогда тот в месте укола темнел и сморщивался, как от сильной боли.

Благодаря куполу все внутренние дворы замка были погружены в вечный полумрак. Лишь в самые ясные дни сквозь сплетенные стебли прорывались узкие полоски света, но даже солнечные лучи теряли, казалось, свою силу, достигая земли, и потому очень скудно освещали убогие, разбитые жившими в замке крестьянами садики-огородики.

Плотно закутавшись в шаль, Аврора торопливо пересекла внутренний двор своей легкой танцующей походкой.

Находиться на открытом месте она всегда боялась, хорошо помнила о том, как убило одного крестьянина случайно обломившимся со стебля шипом.

Облегченно перевела дух она, только оказавшись под навесом конюшни, под навесом, который нужен был когда-то для того, чтобы укрываться под ним не от случайных шипов, а от частого, чистого, падающего с небес дождя.

Немного отдышавшись и успокоившись, принцесса первым делом отправилась погладить лошадку Фалу, долгожительницу, состарившуюся еще до постигшей мир катастрофы. Фалу была всеобщей любимицей, можно сказать, живым талисманом замка. Аврора поцеловала теплую морду Фалу, провела рукой по глазам, которыми лошадка почти ничего уже не видела, почесала за ушами. Затем не спеша, стараясь выглядеть безразличной, прошла дальше в глубину конюшни.

На конюшне, как всегда, пахло волшебным сеном, его странный запах смешивался с привычными запахами навоза, кожи и пота – конского и человеческого, идущего от людей, которые принимали ванну гораздо реже, чем принцесса. Впрочем, ничего против этих запахов Аврора не имела.

– Ваше высочество!

Это был Кайл, вышедший навстречу Авроре из темного угла. Чужой камзол, в котором конюх щеголял на балу, сменил его повседневный наряд – свободная застиранная рубашка и мешковатые, подвязанные веревкой на талии, серые штаны. На конюшне, которую Кайл не без основания считал своей территорией, он вел себя гораздо свободнее и даже развязнее, чем в замке.

– Кайл, – приветствовала его принцесса, гордо задрав подбородок. Интересно, если Лиана так заботливо предупреждала ее о предосторожности, значит, во время этого свидания может произойти что-нибудь запретное или противозаконное? Что именно? Может быть, Кайл попробует поцеловать ее?

Ну, если сунется, отлетит на тюки сена. Именно так здесь принято отвергать такие ухаживания, она сама слышала, как об этом шептались служанки.

– Чем могу служить, ваше высочество? – с хорошо скрытой иронией спросил Кайл. – Боюсь, что для верховой прогулки сегодня не слишком подходящая погода. Да и мир вокруг разрушен, по нему толпами бродят монстры, демоны и все такое.

– О текущем состоянии мира меня уже известили. На верховую прогулку я не собираюсь. Я пришла, чтобы задать тебе один вопрос, Кайл. Скажи, ты знаешь, что это такое?

Аврора вынула из своей сумочки перо и показала его Кайлу.

– Ну, насколько мне известно, ваше высочество… – в той же развязной манере начал конюх и внезапно замолчал. Потом, не спрашивая разрешения, взял перо из рук принцессы, внимательно рассмотрел его и протянул, присвистнув: – Ну, ни фига-а себе! Это же перо синей птицы! Откуда оно у вас?

– Почему ты так уверен, что это перо синей птицы? – спросила Аврора, совершенно не собираясь отвечать, откуда оно у нее.

– Ну, я все же на пару годков постарше вас, так что хорошо помню, как отец с матушкой оставляли меня, бывало, на целый день под присмотром моих старших сестер и братьев. А чтобы не ревел, совали мне в руку горбушку хлеба. Так вот, сижу я этак один-одинешенек посреди улицы, крошки кидаю, а на них слетаются разные птицы – и воробьи, и голуби, и дрозды, и эти вот… синие.

Аврора слушала его, затаив дыхание. Представить только, ты сидишь, а к тебе слетаются птицы. И воробьи, и голуби, и дрозды, и эти вот, синие…

– Скажите все же, ваше высочество, откуда у вас это перо? Не похоже, чтобы его откололи от шляпы, или броши, или с накидки – очень уж оно свежее и совсем не смятое.

– Прости, но этого я тебе сказать не вправе, – сказала Аврора, забирая у Кайла перо.

– Воля ваша, – вздохнул юный конюх. – Но если оно… Оттуда…

Аврора резко вскинула голову.

– Прошу прощения, ваше высочество, – потупился Кайл. – Просто… Просто было бы чудом… благодатью было бы узнать о том, что Внешний мир жив и в нем все еще водятся синие птицы…