– Вы не слишком огорчились, что бывший хозяин моей катапульты не имеет другой? – произнёс он, опуская подзорную трубу и поворачиваясь к «чёрному». – Это как раз он – Мекатор. Ещё никому не удавалось уйти от «Чёрного ежа», – указал Астиох большим пальцем через плечо в сторону менявшего курс пиратского судна.

Язвительное замечание капитана заставило Халимона нахмуриться и он, повернувшись на каблуках, быстро ушел в каюту. Вторая галера начала безнадёжно отставать, в то время как расстояние между «Чёрным ежом» и ними неизбежно сокращалось. По команде Астиоха матросы начали обстрел из катапульты. На милость пиратам сдаваться никто не собирался, зная, что милости ждать от них – напрасное дело. Толи из-за неопытности в обращении с этим оружием, толи из-за качки, но прицел оказался неточным. Булыжник, вырвавшись из катапульты, перелетел через пиратский флагмана и угодил во вторую галеру шедшую следом. Разбитый нос корабля вынудил прекратить погоню. Вода стала заливаться в пробоину и чтобы спастись самим и сохранить судно, пираты вынуждены были развернуться и спешно направиться в сторону мелководья.

Неудачное начало только разозлило главного преследователя. Ликование Касс по поводу первой победы сменилось недоумением, когда «Чёрный ёж» внезапно окутался клубами белого дыма. Это явилось неожиданностью для всех.

– Стреляйте скорей! – прокричал Астиох. Но было уже поздно. Промедление сыграло на руку пиратам. Галера полностью исчезла за клубами дыма, и попасть теперь в неё можно было только случайно. Дымовое облако продолжало расширяться, и вскоре стало ясно: вскоре оно, , перемещаясь по ветру, окутает так же и корабль Астиоха. Предполагая безнадёжность дальнейшей попытки скрыться, матросы взялись за оружие, готовясь «подороже продать свои жизни» в сражении с явно превосходящим их численностью противником. В этот момент раздался отчаянный возглас Халимона.

– Поверните против ветра, капитан! – Никто в пылу сражения не заметил, как он появился вновь на палубе. – У меня сюрприз! В руках «чёрный» держал какую-то металлическую трубку с приделанной к ней коробочкой. Сообразив, что Халимон собирается применить против пиратов какое-то неизвестное оружие, Астиох отдал приказ спустить паруса и налечь на вёсла. Сам же взял штурвал, разворачивая корабль против ветра. В это время нос зловещего «Чёрного ежа» показался из облака дыма.

– Поспешите! – взревел Астиох.

Не обращая ни малейшего внимания на его слова, Халимон неторопливо навёл своё приспособление на галеру и подул в наиболее узкий конец своей трубки. Ничего особенного не произошло: пиратский корабль продолжал двигаться своим курсом. Новый выстрел катапульты оказался таким же, как и первый. Несмотря на малое расстояние, каких-то двадцать метров, снайпер снова умудрился промазать. Астиох с досады разразился каким-то неслыханным морским ругательством. Из этого длиннющего выражения, Касс поняла только два слова – сто якорей и…

К изумлению и радости, готовящихся к смерти мореходов, «Чёрный ёж» продолжая следовать своим курсом, начал удаляться, заваливаясь на один борт. Вслед за тем его развернуло и, покрутившись на месте под звуки хлопающих парусов, он вновь поймал ветер и продолжил своё сумбурное движение прочь в противоположную сторону.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил, Астиох Халимона. – Вам, лично, ничего не угрожало.

– Я же сказал: не хочу терять время, – мило улыбнулся «чёрный», довольно потирая при этом руки, как мальчишка, проделавший сошедшую ему с рук мелкую шалость. – Пока Ваш враг и его команда спят, постарайтесь оторваться, чтобы сохранить свой корабль и катапульту, которой так и не научились пользоваться.

* * *

Дни сменяли ночи, конец путешествия неизбежно приближался. Касс хотелось затормозить время. Ей вдруг стало тоскливо от неминуемого расставания с капитаном, с которым они по-прежнему проводили вместе всё его свободное время, беседуя на самые различные темы. Опасных встреч больше не было, только изредка вдали показывались небольшие рыбачьи лодки. Волнения по поводу пережитого поутихли, и Касс как-то вернулась вновь к этому, спросив Астиоха:

– Это правда, что нам грозила гибель в случае захвата пиратами корабля?

– Этим обычно кончаются встречи с ними, – ответил тот. – Хотя, скорее всего тебя они не тронули бы.

– Почему?

– Потому, что от этого им не было бы никакой выгоды. Продать девочку на невольничьем рынке, куда разумнее, с их точки зрения. Так обычно поступают все завоеватели со своими пленными. Лично я скорее дал бы себя убить, чем снова оказаться в рабстве.

– Вы были в рабстве? Это хуже, чем быть слугой «чёрного»?

Астиох рассмеялся над наивным вопросом Касс и ответил:

– Суди сама. Я шесть долгих месяцев был прикован цепями к веслу на огромной галере, перевозившей лес для судостроения в Египет. Украдкой оглянувшись и убедившись, что никто не смотрит в их сторону, он быстро скинул куртку и повернулся к девочке спиной. Касс невольно ахнула. Её охватила жалость и отвращение одновременно. Отвращение к тем людям, которые так безжалостно обходятся с рабами. Замысловатые рубцы, оставленные плетью семихвосткой, покрывали каждый кусочек плеч и спины капитана. Вся эта картина напоминала какой-то загадочный узор, постичь смысл которого обычному разуму было не по силам.

– За что же Вас так? – спросила она.

– Это, просто стимул к более усердной работе веслом. Тех, кого было «за что» – запарывали до смерти на глазах у остальных, для устрашения и покорности. Мне повезло, что я смог столько продержаться, остальные умирали через две – три недели. Надсмотрщики даже заключали пари на то, сколько я ещё продержусь.

– Как же Вам удалось освободиться?

– Опять постарались пираты. Они напали на эту галеру и перебили всю команду, захватив груз и нас – рабов. В том бою пираты потеряли много своих собратьев, наткнувшись на достойное сопротивление. Некоторым из нас было предложено присоединиться к ним. Ничего другого мне не оставалось, поскольку законы большинства стран не признают человека свободным, если он убежал или был освобождён из рабства, а опознать беглого можно легко по его спине. В туже ночь, когда победители праздновали удачный для себя день, я с двумя товарищами сбежал от них, захватив в подарок шлюпку. Долгое время мы зарабатывали на жизнь рыбной ловлей, пока не удалось скопить денег на небольшой кораблик.

– Неужели все пираты в прошлом были рабами? – удивилась Касс.

– В большинстве своём – да.

– Как же они могут заниматься подобным ремеслом, если сами пережили неволю? Как они смеют обрекать на такую же судьбу ни в чём не повинных людей, продавая их в рабство?

– Увы, люди делятся на две категории: тех, кто, страдая от несправедливости, все же сердцем не приемлет её, как лёгкий выход из тупика, в который их загнала жизнь. Другая категория – напротив, склонна желать всему миру того, что пришлось пережить им самим, действуя по принципу: бей слабого, издевайся над обездоленным, пока не наступила его очередь взять верх.

Девочка, слушая Астиоха и, в буквальном смысле слова, цепенела от картины, которую он нарисовал перед её взором. Она и не представляла, что мир такой страшный и несправедливый. Но, несмотря ни на что, жажда узнать новое для себя была сильнее.

– Рассказывайте ещё! – потребовала она, когда Астиох смолк, погрузившись в неприятные воспоминания.

– А что рассказывать. Если бы не хорошая плата за этот рейс, (будь этот Халимон не ладен), я был бы трижды осмотрителен и обошёл бы все опасные места.

– Уж лучше потерять корабль, чем свободу, – заключила Касс.

– В данном случае меня ждало бы нечто худшее. На этом судне только тебе одной я могу доверить то, что известно нам с братом.

– Так у Вас есть здесь брат! – воскликнула Касс радостно, оглядываясь.

– Да, недалеко отсюда. Мекатор самый отъявленный злодей в этих морях – мой брат.

– Этот пират Ваш брат? – невольно побледнела девочка.

– Именно так, мой младший, сводный брат.