– Даже не пытайся! – Благовей спрятал руки за спиной, крепко сжимая предмет, который был для него священным. Это была не просто какая-то волшебная палочка, с помощью которой можно было наколдовать что-нибудь. Например, кролика, или корзину фруктов. Это была звездная палочка. Палочка, подаренная ему самим Вечным Светом. На ее кончике собиралась звездная пыль из космического пространства, а затем серебристыми нитями уплывала в жерло Звездного вулкана, где варилась, как снадобье в котле, в течение многих тысячелетий. Звездная пыль веками смешивалась с сиянием добра, излучаемого волшебниками царства призраков, и однажды рождалась новая звезда, взмывая в ночное небо. Но было у волшебной палочки еще одно магическое свойство. С помощью звездной пыли Благовею однажды удалось создать границы между Явь- и Неявь-Мирами. В лишенном волшебства Явь-Мире, созданном по другим законам Вселенной, жили обычные люди, не наделенные никаким магическим даром. Злые колдуны и ведьмы из Неявь-Мира беспрепятственно проникали туда и свирепствовали, пользуясь тем, что люди были перед ними беззащитны. Ведь они даже не могли видеть черных магов, и погибали, не понимая, что с ними произошло. Явь-Миру грозила гибель. Да и Неявь-Миру тоже, потому что сила черных магов многократно увеличивалась с каждым годом, и они стали пытаться взять власть над добрыми волшебниками. Однажды Благовей услышал голос Вечного Света. Он сразу узнал его, хотя это случилось впервые. Вечный Свет, создавший все сущее, – так с трепетом говорили о нем в Неявь-Мире. Это было таким невероятным чудом, что волшебник испугался даже, а не сошел ли он с ума? Голос просил Благовея спасти миры, и когда тот возразил, что рад бы, да не знает, как это сделать, сверху к ногам его упал какой-то длинный и легкий предмет, стукнувшись о носок его сапога. В это время Благовей стоял под старым дубом, и решил, что упала сломавшаяся от ветра сухая ветка. Но когда поднял, сразу понял, что держит в руках волшебную палочку. Длина ее была в половину его руки, выполненная из сияющего серебристого металла, с рисунком из семиконечных звезд по всей поверхности. Это была волшебная палочка, и она была прекрасна. Он с любопытством и восхищением рассматривал удивительный предмет, а голос Вечного Света шепнул ему: «Твори добро». И Благовей стал творить. С помощью волшебной палочки, на кончике которой собиралась звездная пыль из космического пространства, Благовей сумел создать надежную границу между волшебным и обычным мирами, защитив Явь-Мир от нападения злых колдунов. С тех пор он бдительно следил за тем, чтобы никто не нарушал ее, укрепляя барьер время от времени. А чтобы никто не мог отыскать Благовея и попытаться отнять его волшебную палочку для пересечения границы, волшебник сделал так, чтобы никто никогда не мог найти дорогу к Звездному вулкану, у подножия которого была его обитель. Только брат Неживей знал это место. Иногда в ворчании вулкана, доносившегося из жерла, Благовей различал его голос и говорил с ним. Давным-давно у Благовея и Неживея были другие имена, которые они оба начисто позабыли. Новые имена появились, когда Благовей стал руками Вечного Света, а брат его умер и стал Неживеем – правителем Неживении, царства призраков. В потустороннем мире находились как добрые волшебники, так и злые колдуны, умершие в разные времена. С тех пор, как в Неявь-Мире победило добро, повсюду наступило благоденствие. И в мире живых, и в мире мертвых. Души злых колдунов отправились, куда им и положено, в обитель Вечной Тьмы, жуткое и тоскливое место. А добрые волшебники проживали новые жизни в ожидании воссоединения с Вечным Светом. Все было так хорошо! И вот теперь брат Неживей стоял перед ним, протягивая бесплотные черные руки в надежде отнять у Благовея его святыню. И ведь отнимет, с ужасом понял Благовей. Он почувствовал страшную темную силу, исходящую от призрака. Это была сила Вечной Тьмы. Что-то плохое случилось в Неживении. Отчего угас свет в жерле вулкана? Отчего окрепла Вечная Тьма? Отчего померкло сияние волшебной палочки, перестав притягивать звездную пыль? Благовей вдруг подумал, что никогда не узнает ответов на эти вопросы. Он увидел, что Неживей начал расплываться, теряя человеческие очертания и превращаясь в черное пятно. Струйки черного зловонного дыма потянулись от него к волшебнику, к его горлу, плечам, рукам, сдавливая, точно в тисках. Пальцы Благовея разжались, и волшебная палочка со звоном упала на камни, но тут же поднялась и поплыла по воздуху, уносимая черной дымкой. Волшебник попытался протестующе закричать, но черное полотно окутало его лицо, накрыло нос и рот, удушая. Однако глаза Благовея продолжали видеть и с ужасом наблюдали за происходящим.

Вдалеке, со стороны рыжих холмов, окружавших Гиблое Место, показалась странная процессия одетых в лохмотья людей. Они стремительно приближались, словно не шли, а летели по воздуху, не касаясь ногами поверхности земли. Их длинные руки были вытянуты вперед, будто хотели поймать ускользающую жертву. Их лица были ужасны. Пустые глазницы, раскрытые рты с обломками полусгнивших зубов, лысые черные черепа… Без сомнений, это были злостни. Тела давно погибших в бою злых колдунов, одушевленных Вечной Тьмой. Они вновь восстали, и на этот раз ими двигала сила волшебной палочки, перемещая мертвяков куда-то. Неживей плавно взмахивал ею, словно дирижер музыкального оркестра. Вереница злостней черной вороньей стаей пересекла долину от холмов до подножия вулкана, и конца этой стаи не было видно. Наверное, все покойники поднялись из земли по приказу мертвого царя. Неведомая сила поднимала злостней вверх вдоль горного склона и сбрасывала в жерло вулкана одного за другим.

– Теперь твой звездный котел послужит порталом между миром живых и мертвых, – послышался сквозь пелену голос Неживея. Сознание Благовея быстро угасало из-за недостатка воздуха. Черная дымка все еще плотно накрывала его рот и нос. Он вновь услышал голос брата: – А оттуда они отправятся в Явь-Мир. Вечная Тьма придаст им сил. Жаль, что мы с тобой не договорились, брат. Я вовсе не хотел убивать тебя, но ты не оставил мне выбора, – продолжал говорить Неживей, и голос его становился все более далеким и тихим. – Я бы оставил тебе жизнь, но ведь ты призовешь на помощь Вечный Свет. Ты же у нас Великий Толкователь Языков! Только ты можешь разговаривать с ним. Поэтому я не могу рисковать. Вечная Тьма еще недостаточно сильна, чтобы погасить Вечный Свет, поэтому я не могу рисковать, брат. Ты можешь помешать моим планам. Поэтому прощай! Свидимся в Неживении – царстве призраков, там и поболтаем. Зато Вечный Свет не услышит тебя оттуда. Что ж, жаль, что так вышло. Хороший был из тебя Звездочет.

Неживей еще говорил что-то, но Благовей больше не слышал его. Свет померк перед его глазами, так и оставшимися широко раскрытыми. Ночное небо отражалось в них россыпью звезд.

День не задался с самого утра. Даже с ночи, можно сказать. Ведь таких кошмарных снов, как в этот раз, Ваня, наверное, ни разу еще не видел. Приснилось, будто в углу его комнаты, за шторой, притаился злостень. Тень от его тощего силуэта отчетливо проступала на ткани и шевелилась. Ваня стоял и смотрел, как черные пальцы, похожие на длинные корявые сучки, выглядывают из-за края портьеры, сминают плотную ткань, отодвигая ее и открывая взгляду худое костлявое тело, обмотанное обрывками полусгнившей тряпки, служившей существу одеждой. Возможно, когда-то очень давно, где-то с десяток тысячелетий назад, эти обрывки могли быть роскошным нарядом могущественного колдуна, но от долгого лежания в земле превратились в лохмотья, истлев почти полностью. Часть лысого черепа медленно выплыла из-за шторы, уставившись на Ваню глубокой пустой глазницей. Хотя нет, она не была пустой. Конечно, глаза там не было. Оттуда на мальчика смотрела густая черная тьма, бездонная, бескрайняя, бесконечная, как космос. И проницательная. Пронизывающая насквозь. Вечная Тьма. Ванин крик рванулся было наружу, да так и застыл в парализованном горле, не издавшем ни звука. Мысли в беспорядке метались в голове. Множество обрывочных воспоминаний крутились вихрем, как стекляшки детского калейдоскопа. Ему срочно нужно было вспомнить добрые дела. Мальчик знал, что потустороннее существо боится этих воспоминаний, таких же губительных для него, как пламя для льда. Ваня на миг остановил «калейдоскоп» и выхватил из хаоса одну такую «стекляшку». О, это было как раз то, что нужно! Год назад, вернувшись из второго путешествия по Неявь-Миру, он долго не мог спать по ночам. Злостни, самые жуткие создания из всех, которых он там встретил, стояли у него перед глазами. Эти безглазые и беззубые существа были куда опаснее хищных кровожадных зубокрылов и прожорливых пузатых жабобрюхов. Они не кусали, не пытались схватить свою жертву. Лишь обнимали своими тонкими длинными-длинными руками и дышали в лицо смертной тоской. После их объятий сияние добра в человеческих душах гасло, а его место заполнялось злом. С того момента человек был обречен служить Вечной Тьме, не имея возможности получить освобождение даже после смерти. Против злостней не было оружия. Ведь они давным-давно были мертвы, и поэтому убить их было нельзя. Но было одно хорошее средство, отпугивающее темных существ. Ваня хорошо его запомнил. Этим средством были добрые дела. Стоило вспомнить хоть один добрый поступок, как злостень, шипя, точно испуганная кошка, мгновенно растворялся в воздухе. Таких воспоминаний Ваня накопил немало, чувствуя, что они ему пригодятся. Он, зажмурившись, мысленно рассматривал картинку на кусочке «калейдоскопа». На ней Ваня помогал соседке Ольге переносить через ступени подъездной лестницы огромную тяжеленную детскую коляску с малышом. Еще подумал тогда, как же она, бедная, одна ее ворочает, если они вдвоем едва справляются! И зачем делают такие неподъемные коляски! Не понимают разве, что мамам не под силу такая тяжесть? Не везде ведь пандусы есть! «Спасибо, Ванюша», – услышал он вновь голос соседки. Увидел, словно наяву, ее благодарную улыбку. «Обращайтесь, я всегда рад помочь», – был его ответ. «До чего ж ты замечательный парнишка!» – бросила она, перед тем, как за ней захлопнулась дверь. Ваня расцвел от похвалы, точно ложку меда в рот положил. И открыл глаза. Вздрогнул. Затрепыхалось сердце испуганным зайчишкой. Злостень стоял прямо перед ним! Его огромные глазные проемы, наполненные плещущейся в них тьмой, начали затягивать его сознание в свой бездонный омут. Усилием воли Ваня отвернулся от безглазого черного лица, лихорадочно соображая, почему же воспоминание не сработало. Этого поступка оказалось недостаточно, чтобы отпугнуть злостня. Он поискал другое воспоминание. Разноцветные стекляшки вертелись в голове пестрым хороводом. Мальчик выхватил наугад еще одну. Еще одно доброе дело. Старушка в супермаркете складывает продукты в раздувшийся полный пакет. Пытается поднять. Старческая рука сильно трясется. Перед Ваней в очереди три человека. В его руках – пакет с молоком, мама отправила купить, просила поторопиться. Хочется помочь старушке, но тогда покупку молока придется отложить на некоторое время, а за это от мамы может и влететь. Шаркающие шаги удаляются в сторону выхода. Ваня оставляет молоко на кассовой ленте, протискивается сквозь очередь, натыкаясь на удивленные взгляды, и мчится вслед за сгорбленной фигурой старушки, перекосившейся на один бок под тяжестью пакета с продуктами. Она вздрагивает и смотрит удивленно, когда Ванина рука выхватывает у нее непосильную ношу. «Я помогу!» – говорит он ей и видит, как блеклые глаза наполняются благодарными слезами. Ваня провожает ее до дверей квартиры. На дорогу он потратит минут сорок, хотя дом ее совсем недалеко. Просто идут они очень медленно, потому что у нее больные ноги. За это время телефон в кармане куртки позвонит раз пять, но Ваня не ответит. Знает, что это мама, и что она будет кричать, где же его носит столько времени. Он выслушает ее позже. Чтобы не расстраивать бедную старушку, которая и так вздыхает всю дорогу, сокрушаясь, что ей неудобно. Вдруг воспоминание исчезло, а вместо него возникло другое. Школьный коридор, наполненный младшеклассниками, орущими и бегающими, как на пожаре. Это не пожар, обычная перемена. Ваня стоит у окна среди кучки мальчишек, увлеченно разглядывающих предмет в руках Коли Сорокина. Это авторучка, но не простая, а с эффектом «лазерной указки». Ване она очень нравится, как и всем остальным. Позже, когда уроки закончились, Ваня нашел ее на полу, под Колиной партой. Он забрал ее, думая, что вернет на следующий день, потому что Коля уже ушел. Но вернуть не получилось, он забыл ее дома. Коля расспрашивал одноклассников, не видел ли кто его авторучку. И Ваня почему-то промолчал. Наверное, боялся, что подумают, будто он решил ее украсть. Хотя он не крал. И мысли такой не было. Просто подобрал, чтобы не взял кто-то другой. Эта авторучка до сих пор лежит у Вани дома в ящике стола, вызывая приступы стыда. «Ведь ты хотел ее себе», – послышался шипящий шепот злостня. «Врешь!» – мысленно запротестовал мальчик. – «Я ее не крал!». «Конечно, крал. Ты взял чужую вещь, а это плохо. Очень плохо», – шипело существо, дыша в лицо ужасной вонью. Костлявые пальцы тисками сдавили Ванины плечи. «Конец!» – мелькнула мысль, и он почувствовал, как проваливается в черную бездну. И в этот момент проснулся. Долго не мог прийти в себя и избавиться от чувства обреченности. Даже осознание, что это был всего лишь ночной кошмар, который закончился, не приносило облегчения. Ваня знал, что сон приснился ему неспроста. Злостни существуют. Могут ли они и в самом деле пробраться в этот мир? Вполне возможно. Раньше могли. И хотя это было очень давно, много тысячелетий назад, еще до того, как Великий Благовей сумел закрыть границу между мирами, но кто знает, вдруг они вновь сумеют найти лазейку?