– Хорошо отдохнул, мой мальчик? – Он напоминал старого хитрого лиса, желавшего заглотнуть зайца, умудренного опытом. – Пора тебе и отдохнуть, племянничек.

Сахиб помог юноше слезть и, положив руку на его широкое плечо, ласково сказал:

– Нельзя так изматывать себя, дорогой. Мать и я – мы очень тревожимся. Сейчас ты отдохнешь в прохладе, но сначала я покажу тебе кое-что интересное. Ты мой родственник, поэтому должен знать об этом.

Сердце юноши кольнуло нехорошее предчувствие, но он все же пошел с дядей, вцепившись ему в локоть, как удав. Они обогнули дворец и вошли в него с черного входа, оказавшись на лестнице, ведущей вниз. Девлет не знал, что это за лестница, но дядя подтолкнул его, и он послушно двинулся по ступенькам, а затем по темному коридору. Когда юноша полностью погрузился в темноту и уже ничего не различал, он споткнулся о выступ и полетел вниз, стукаясь о ступени другой лестницы, на его счастье, не слишком длинной. Когда Девлет растянулся на холодном полу, он услышал, как со скрипом захлопнулась железная дверь, и понял, что дядя заманил его в ловушку. Юноша не сомневался: он оказался в одном из подвалов темницы, где содержались узники. А завтра дядя придет, чтобы убить его. Он прислонился к холодной, как лед, стене и задумался. Еще с младенчества Девлету было известно: из этих застенков никто не выходил. Бежать отсюда, из этой маленькой четырехугольной комнатушки с сырыми стенами, тоже невозможно, если никто не поможет. Юноша опустился на пол и заскрипел зубами. Если он ничего не придумает, то его зарежут или сгноят заживо. Что же делать?

В полночь из дома Ройтмана выехал «Мерседес» и помчался в направлении аэропорта. Билеты до Москвы были давно заказаны, паспорта готовы, рюкзаки уложены, Жанна и Андрей, которых опытная рука гримера немного преобразила, облачены в джинсы и футболки. Они без труда прошли контроль, и Ройтман помахал им на прощание пухлой рукой. Когда самолет, разбежавшись по взлетной полосе, взмыл в небо, молодая женщина положила голову на плечо Андрея и задремала. Он не мог заснуть, как ни старался – в голове прокручивалась вся эта авантюрная операция. Да, именно авантюрная. Если дело и выгорит, то только благодаря какой-то роковой случайности. Если Завьялов сумел устроить подпольный музей и до этого не попал под пристальное внимание следственных органов – значит, он далеко не дурак и вряд ли поверит в историю об изучении флоры и фауны. Может быть, за дни пребывания на болотах они придумают что-нибудь получше.

Он думал и думал, от напряжения заболела голова, перед глазами поплыли красные круги, а самолет тем временем благополучно сел во Внуково. Когда объявили выход, Ломакин разбудил Жанну, схватил рюкзаки и поспешил к трапу. В терминале было много народа, их, естественно, никто не встречал, и Андрей с горечью вспомнил, как жена и сынишка раньше ждали его из командировок. Повторится ли это когда-нибудь? Удастся ли им еще увидеться? Выйдя из терминала, они дождались автобуса, потом пересели на метро и, наконец, на нужную электричку, почти пустую. Молодые люди уселись на одну из передних скамеек и молчали, как и в самолете, всю дорогу до остановки, потом вышли на станции, совсем маленькой, где-то в Тульской области, вдыхая свежий лесной воздух. Электричка шла дальше почти пустая, в вагоне оставалась еще парочка пожилых женщин с корзинками, которые, наверное, ехали за ягодами и грибами (хотя какие грибы в июле!). Спустившись с полуразрушенных ступенек платформы, молодые люди увидели тропинку, еле уловимую среди высоких зеленых стеблей сочной травы. Она вела в глубь леса. Сосны с тяжелыми кронами, которые возвышались среди белоствольных худосочных березок, сразу закрыли солнце, погрузив путешественников в лесную сырость, пахнувшую грибной прелью и листьями.

– Есть хочешь? – спросил Андрей, тащивший на плече два рюкзака – свой и спутницы. Жанна глотнула и покачала головой:

– Не хочется. Давай беречь еду. Особенно воду. Где гарантия, что мы нападем на чистый источник?

– Это точно. – Они шагнули в самую глушь и гуськом пошли молча. Какие-то незнакомые птицы, перелетая с ветки на ветку, иногда сбивали сухие шишки и переговаривались на непонятном языке. Через полчаса Ломакин остановился, присев на широкий пень от сосны, видимо, поваленной ветром, и достал из рюкзака карту.

– Мы все время идем на запад, как и нужно, – сказал он. – Скоро начнутся озера и болота. Впору доставать сапоги, которыми предусмотрительно снабдил нас Ройтман.

Жанна поежилась. В своей жизни она смотрела много фильмов, герои которых пытались перейти через болота и часто погибали.

– Нужно найти длинную палку, чтобы не сбиться с пути, – тихо проговорила она. – Чтобы нас не засосала трясина.

– Я знаю, – буркнул он и махнул рукой. – Пойдем дальше. Дойдем до озера – тогда переоденемся и все заготовим. Да и перекусить бы там не мешало. На болоте где пристроишься?

Молодая женщина кивнула, чувствуя силу Андрея. Очень важно, чтобы тебя сопровождал человек, уверенный в себе. По-видимому, насчет болот Ломакин не сомневался. Или они не казались ему сложным препятствием.

Судя по карте, вскоре должно было показаться озеро, огромная черная гладь. Жанна ускорила шаг, но мужчина остановил ее, прошел вперед и объявил:

– Торопитесь к озеру? Учтите: проход к нему сильно заболочен. Метров через тридцать ноги будут вязнуть. Давайте перекусим и переоденемся здесь.

Жанна не возражала. Опустившись на влажную траву, кое-где сохранившую бриллианты росинок, она достала из рюкзака камуфляжный комбинезон и резиновые сапоги.

– Отвернитесь, – приказала женщина Андрею.

Тот, послушно отвернувшись, фыркнул:

– В борделе никто не видел вас голой?

– Никто! – сказала Жанна твердо, но покраснела, вспомнив, как смотрел на ее обнаженное тело первый «клиент».

– Я на это не претендую, потому что люблю жену, – заметил он веско. – Это я сказал так, на всякий случай. Если вдруг для разнообразия вам придет в голову соблазнить меня.

– Вы не в моем вкусе. – Жанна отметила про себя, что Ройтман хорошо подобрал одежду. Комбинезон пришелся ей впору.

– Оделись, принцесса? – насмешливо поинтересовался Ломакин.

– А вы? – в тон спросила она.

– Я, как солдат, всегда готов, – отозвался он.

– Ну и я готова.

– Тогда достаем еду и разжигаем костер.

Он вынул из рюкзака спички, быстро насобирал веточек, сложил их в кучу и поджег, присыпав лежалыми сухими листьями. Огонь разгорелся быстро. Мужчина с гордостью показал ей котелок с закопченным дном.

– Видите, выпросил у Ройтмана, – похвастался он. – Ненавижу пить чай в консервных банках, из которых только что ели свинину.

– Это верно, – кивнула Жанна. – Давайте помогу.

– Почистите картошку, – попросил Андрей. – А я тем временем постараюсь добыть что-нибудь из лесных даров. Кажется, неподалеку я видел дикий малинник.

Жанна взяла в руку сморщенную картофелину – скряга Ройтман, видимо, сэкономил на продуктах – и нож и принялась осторожно счищать шкурку, вспоминая, как ее учила бабушка. Бабуля помнила годы войны, когда варили суп из картофельной шелухи. К сожалению, ни Жанна, ни ее старшая сестра Вика не научились срезать кожицу так тоненько, чтобы она казалась почти прозрачной. А жаль, что не научились. Сейчас бы ей это пригодилось. Они рассчитывали пробыть в пути до дома Завьялова два дня, но их могла застать непогода, и тогда болота стали бы для них непроходимой преградой. А посему продукты надо беречь. Она уже заканчивала с картошкой, когда появился Ломакин, гордо неся малину в целлофановом пакете.

– На наше счастье, нетронутая, – похвастался он. – Просто чай пить скучно, во всяком случае, мне. Жена всегда делала варенье. Она знала, что я люблю сладкое. – Мужчина достал большую консервную банку тушенки, ловко вскрыл ее, нагрел на огне, потом покрошил туда картошку.