— Причем здесь это? — торопливо перебила Стефани. — Это просто правила, Гран. Их нужно соблюдать, чтобы был какой-то порядок, понимаешь?

— Да забудь ты про правила! — потребовал он, снова привлекая ее к себе для поцелуя.

Который секунду спустя был прерван беспардонным оглушительным карканьем прямо рядом с ними. Оба вздрогнули от неожиданности и синхронно повернули голову к севшей на ограждение птице. А та снова выразительно каркнула, осуждающе посмотрев на них темным глазом.

Стефани уперлась Грану рукой в грудь, заставляя отодвинуться и при этом не сводя с птицы испуганного взгляда.

— Ты чего?

— Чего-чего, — прошептала Стефани, хотя шептать в данном случае было совершенно бессмысленно. — А если это Кроу?

— Ой, перестань! Не может же каждая птица быть им!

— А нам и одной хватит.

— Ты просто морочишь мне голову, Стеф! — снова разозлился Гран, наконец отпрянув от нее. На его лице было написано возмущенное оскорбление. — И это никуда не годится. Давай уже как-то определись, со мной ты или нет, хорошо?

Он повернулся и торопливо ушел, а Стефани осталась на балконе наедине с крупной черной вороной. Настороженно посмотрела на нее. Ворона посмотрела на Стефани.

— Профессор Кроу, если это вы, то примите уже человеческий облик. Некрасиво вот так шпионить за людьми. Сейчас ведь уже не война.

Ворона только склонила голову набок.

— Ладно, будем считать, что я поверила, — хмыкнула Стефани и тяжело вздохнула. — Нет, что мне теперь с Граном-то делать, а?

Расставаться ей совершенно не хотелось. Она уже не была уверена, что чувствует к нему то же, что до пожара войны, охватившего Тумалон полтора года назад. Но виноват в этом был не Гран, а сама Стефани: что-то выгорело в ней за эти месяцы. Теперь все ощущалось иначе. Но к рыжеволосой звезде гандбола, урожденному тумалонцу, в которого она влюбилась еще на первом курсе, ее все еще тянуло. Он был из той, прежней жизни, в которой самой большой ее заботой было — не завалить экзамены. И Стефани отчаянно хваталась за него, как за последнее, что осталось от тех времен.

Ворона (или все-таки ворон?) шумно хлопнула крыльями и улетела, каркнув напоследок. И в этом последнем крике Стефани почудилось презрительное: «Ну и дура».

Примерно час спустя Стефани сдалась и решила покинуть вечеринку. Веселье еще не закончилось, но у нее окончательно испортилось настроение. Алиса и Арнольд куда-то пропали еще до того, как она вернулась в зал с балкона, порядком на нем замерзнув. Грана она тоже больше не видела, чему отчасти была рада: сегодня у нее не было сил на еще один раунд ссоры.

Совесть настойчиво шептала ей, что следовало бы остаться на празднике до самого конца, ведь она староста курса, но усталость и дурное настроение победили. К тому же Кроу так и не появился, а потому возможности подойти к нему и еще раз поговорить о стажировке не предоставил. Так чего время зря терять? Уж лучше выспаться, чтобы завтра с утра пораньше сесть за реферат. С выполнением письменных работ Стефани предпочитала не тянуть, хотя ее ужасно раздражала манера магов все писать от руки. Ладно, она понимала, что компьютеры на Тумалоне не работают из-за несовместимости мощного магического фона с электричеством, но можно же было перенять у людей хотя бы печатные машинки? Спасибо, что писать приходилось хотя бы не перьями, а обычными ручками.

Стефани как раз дожидалась блудную летающую платформу, заменявшую магам лифты, на площадке третьего этажа, ежась от холода и проклиная себя за платье с открытыми плечами, когда ее окликнул знакомый голос, услышать который сегодня она уже не рассчитывала:

— Мисс Грей, как славно. Вы-то мне и нужны.

Она вздрогнула и обернулась: перед ней стоял профессор Кроу собственной персоной. Волосы как всегда падали ему на лицо, руки были скрещены на груди. Весь в черном, как Ангел Смерти. И бледный, как сама Смерть.

Стефани едва удалось подавить рвущийся наружу стон. Значит, когда она его искала, чтобы поговорить, он где-то прятался, а теперь, когда у нее уже нет сил не то, что убеждать (или соблазнять), а даже просто поддерживать разговор, он тут как тут. И что-то подсказывало Стефани, что не на чай с печеньем он ее позвать собирается и не принести извинения за свое скверное поведение на занятии и после него. Кстати, ее открытое платье и вечерний макияж не произвели на профессора никакого впечатления: он даже бровью не повел. Что и требовалось доказать.

Тем не менее Стефани дружелюбно улыбнулась:

— Добрый вечер, профессор Кроу. Чем я могу вам помочь?

— Вы нужны мне в качестве старосты курса, — обманчиво мягко сообщил преподаватель. — Если я правильно понимаю, то двое студентов вашего факультета в настоящий момент нарушают правила академии в одной из комнат. — Он кивнул в сторону коридора, ведущего в запрещенную часть замка. — Вы будете нужны мне как свидетель и представитель факультета. Следуйте за мной.

— Да, сэр, — обреченно отозвалась Стефани и поплелась за профессором, мысленно проклиная неизвестную парочку.

Почему нельзя единовременно нарушать хотя бы только одно правило? Почему нужно обязательно все и сразу? Нет, Стефани не была ханжой и прекрасно понимала, что правило сексуального воздержания, когда-то тесно связанное с общественной моралью на Тумалоне и верой магов в то, что оно способствует концентрации силы, давно устарело. И знала, что большинство преподавателей смотрит сквозь пальцы на нарушение запрета, но считала, что делать подобное нужно с умом. И как минимум не в запрещенном месте, поскольку само нахождение там предполагало наказание в виде штрафных баллов или взыскания.

Кроу, как всегда, шел быстро, поэтому Стефани пришлось ускориться, но все равно она едва поспевала за ним. Профессорская мантия развевалась от набегающих потоков воздуха, и девушке все казалось, что еще секунда — и Кроу обернется вороном и полетит, раз уж умеет, любит и практикует, но сейчас он справлялся с перемещением и пешком.

Стефани очень старалась, но все же отстала, поэтому в обозначенную профессором комнату вошла спустя три или четыре секунды после того, как Кроу распахнул дверь, когда высокий визг уже отразился от стен коридора. Увидев Лану Бран, поспешно застегивающую блузку, Стефани возблагодарила за это небо: только вида голой груди старой пассии Грана ей не хватало сегодня для полного счастья.

А в следующее мгновение она осознала, что Гран тоже здесь. С Ланой. Сердце на мгновение екнуло, но больше Стефани так ничего и не почувствовала. Ни обиды, ни огорчения, ни злости… Разве что испытала некоторое облегчение, потому что решение, которое приятель повесил на нее, он все-таки принял сам, уединившись сегодня с Ланой в качестве замены ей, Стефани. Значит, ему просто все равно, с кем проводить время. Или дело только в том, что Лана по-прежнему проще и доступнее?

— Так-так, мистер Уолес и мисс Бран, — приторно сладким тоном произнес Кроу тем временем, отвлекая Стефани от сумбурных мыслей. — Как вы думаете, мисс Грей, пятьдесят штрафных баллов в данном случае будет не слишком суровым наказанием?

Он повернулся к Стефани, вопросительно приподняв бровь.

В шкафу кто-то сдавленно охнул, а Стефани только сейчас обвела взглядом комнату, в которой они оказались. Та была небольшой, но по-своему уютной. И как будто созданной для тайных свиданий: камин, небольшой диван — весьма потерты и местами продавленный, пара стеллажей с пыльными книгами и тот самый шкаф, из которого сейчас донесся подозрительный звук. Или ей только показалось?

«Нет, не показалось», — решила Стефани, заметив, что Лана тоже тревожно обернулась. Да и профессор как-то странно дернулся.

— Мисс Грей? — снова позвал он, недовольный ее молчанием.

— Вам виднее, сэр.

Она прекрасно понимала, что спорить бесполезно. Да и не хотелось. Кроу все равно назначит штрафные баллы, что бы она тут ни говорила, только времени на это уйдет больше. К тому же Гран с Ланой действительно виноваты. И хотя Стефани не испытала никакого приступа ревности, увидев их вместе, сейчас вдруг все равно накатило желание уползти к себе в комнату и немного пореветь в подушку для профилактики. Просто чтобы оплакать наконец прошлую жизнь и признать, что ее не вернуть. В одну реку не войти дважды.