— Соскучилась? — прошептал он, а у меня участился пульс. — Смотри, что у меня есть.

Так же, прижимая меня со спины за талию одной рукой, другой он достал из кармана лист, и развернув его, я увидела заголовок статьи. Эта был отрывок о новостях соседней области. О том городе, где я жила совсем недавно. Всё в ней недвусмысленно намекало, кто именно сменил «Крутых» на их негласном посту. Правда, никто, конечно, не писал о незаконных действиях. Напротив, шли хвалебные отзывы о работе новых структур, но фирмы, которые объединились в концерн, и имя, кто всё это возглавил упоминалось.

— Поговаривают, что балом отныне правят некие «Кот и Медведь», — прошептал тот, кто по-прежнему держал меня слишком крепко, хотя я не собралась вырываться. Догадывалась о ком он говорит. В причастности моего отца к новой группировке, что описывалась в бездушных строках, теперь не сомневалась. Возможно Ник и тут оказался прав. Я совершенно не знала человека, чьё отчество носила. И своими руками помогла ему осуществить то, к чему он возможно и стремился всё это время. Конечно, оставляла шанс, что это ошибка, Крутые отличались жестокостью, я же, хоть и не была осведомлена о делах отца до недавних событий, всё же не была до конца уверена, что папа способен на такие же поступки. Это всего лишь статья, и о реальном положении дел я не знаю. — А знаешь, кто с ними третий? Находится в тени. Это просто слухи, но основания думать, что он в деле — есть.

— Мне неинтересно, — прошептала я, понимая, куда он клонит.

— Ларионов-младший…

— Я же сказала, мне неинтересно, — повторила я, но мой голос дрогнул. Неужели Артём, отказался от своего проекта? Причина должна была быть значительной. Хотя возможно, я как раз и являюсь этой причиной. Сердце сжалось от воспоминаний. В любом случае, свой выбор уже сделала. И не отступлю.

— Сменились лица, но остались маски… Власть ослепляет. И усыпляет бдительность… Но кто же её не хочет?

Так он тоже хочет этой власти? Что ж, у него и карты в руках. «Крутые» больше не у дел. А новая структура не настолько сильна, чтобы ему не удалось с ними справиться. Он умеет добывать информацию и использовать её в своих целях. Жаль, что подтверждаются мои опасения, но я была готова к этому, хоть и боялась озвучивать эти мысли вслух. Теперь в молчании нет смысла.

— Я не нужна тебе, — произнесла, отчаянно сдерживаясь, отгоняя эмоции. Я не задавала вопрос, я озвучивала факт. — У тебя есть то, что даст тебе власть. Я ведь уже всё отдала…

Снова это молчание. Его дыхание обжигало, а когда он вновь заговорил, сердце ушло в пятки от подтверждения моих догадок.

— Не всё. Ты повсюду таскаешь с собой компромат на отца, так ведь? Мне не обязательно проверять твои вещи, чтобы знать это, — опередил он меня своим ответом. — Документы мне в рюкзак подложила… — он замолчал на время и, выдержав паузу, добавил пониженным тоном: — Ты так ничего не поняла?

— Поняла, — прошептала я, чувствуя его дыхание на своей шее. — И знаю, что тебе нужно, — произнесла отделяя каждое слово. — Ты хочешь моей смерти.

— Ты права, — хрипло прозвучал его голос. — Хотел. Ты стала для меня целью. Много лет я считал, что твой отец — вот мой враг номер один. Он должен был испытать то же, что и я. Хотел лишить его всего, так как считал — он отнял у меня всё…

— Но ты ошибся…

— Моя мишень на удивление догадлива, — усмехнулся, убирая одной рукой мои волосы на одну сторону и прикоснулся губами к моему плечу. Оставляя дорожку из поцелуев, он добрался до моей шеи и снова прошептал: — Лишить его тебя — ерунда. Гораздо болезненнее, если его дочь будет у меня на крючке и сама разрушит его жизнь…

— Он не убивал твоего отца. Дадиев убедил тебя в этом, перетасовывая факты в свою сторону, и хоть мой папа сыграл немаловажную роль во всём этом, убийца — не он. Это сделал Тимур.

— Я знаю, — прошептал он мне на самое ухо, а по телу снова пробежала дрожь от его интонации. — Но это не меняет моих планов относительно тебя.

— Ты ведь тогда искал в моей квартире эти бумаги, — тихо произнесла я то, что боялась озвучить долгое время. Наш первый день знакомства, как я тогда считала, закончился тем, что Ник спас меня от вора, вскрывшего мою квартиру. А на деле, не было третьего недоброжелателя в квартире. Только я и он.

— Искал, но не только я, — после затянувшейся паузы снова проговорил он. — Удалось договориться с Тимуром, и в квартире тот оставил меня.

— Формулу ты получил, компромат на отца, считай, тоже. Потратил на меня массу времени, и теперь я слишком много знаю, так? Информация настолько значима, что оставлять меня в живых нельзя…

Снова в ответ ни слова. Я попала в точку? Почему он молчит, чёрт возьми! Я вновь задала вопрос:

— Ты здесь, потому что всё ещё хочешь отомстить моему папе? Я права? — услышала откровенный смешок и резко обернулась. На лице Ника вовсю сияла улыбка. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться.

— Нет. Не права. Не поэтому. Но веришь ты только в то, что я сплю и вижу, как лишаю тебя жизни, — он ещё шире растянул губы в улыбке. Что смешного?

— Но ты только что говорил…

— Говорил, — продолжал улыбаться Никита, — и в логове «Крутых» говорил, что не люблю. Ты разве поверила?

— А ты…

— Люблю, — произнёс он уже серьёзно, и у меня по телу пробежала дрожь, сердце казалось вот-вот вырвется из груди, бешеным ритмом сопровождая моё прерывистое дыхание. Ник не из тех, кто говорит громкие слова о своих чувствах, и то, что он произнёс это сейчас впервые меня по-настоящему ввело в транс. — Люблю, — повторил он, сжимая меня в объятиях ещё крепче и уверенно добавил: — Никогда в этом не сомневайся. Но вряд ли тебя со мной ждёт счастливая спокойная жизнь.

— Она мне и не нужна, — прошептала я, сдерживая слёзы. Никита прижимал меня к груди, а я слушала, как стучит его сердце и думала лишь об одном. Он любит. Он меня любит… Любит! Я столько сомнений поселила в свои мысли, относительно его чувств. Поверила, что он не может испытывать ко мне больше, чем ненависть. Смирилась, что мои чувства навсегда останутся безответными. Была готова на любой исход. И вот сейчас, словно самый долгожданный рассвет прозвучало откровение, которое моментально заполнило чёрные дыры глубоко внутри. Нас обдал очередной холодный порыв ветра, но мне вдруг стало тепло. Только учащённый пульс выдавал моё настоящее состояние. Когда мне удалось немного успокоиться, я всё же задала вопрос: — А документы?

— Не нужны мне никакие документы. Но уехать подальше из этих мест нам не помешает, — немного отстраняясь, чтобы видеть мои глаза, произнёс Ник. — И вообще, что за мысли приходят в твою голову?

— Я проснулась, а тебя нет. Вот и подумала… — я не закончила. Никита снова улыбался, обезоруживая меня и напрочь лишая сомнений. Я легонько ударила его по груди и нахмурила брови. — Не пугай меня так больше.

— А вот этого не обещаю, — рассмеялся он в ответ. Словно подтверждая его слова, со стороны гор раздался гром. Но я больше его не боялась. Пока меня сжимают в объятиях сильные руки — мне ничто не угрожает.

— Скоро солнце взойдёт… — прошептала я, оборачиваясь в сторону горизонта. Там туч ещё не было, и небо над морем уже вовсю светилось розоватым оттенком. — Пообещай мне кое-что другое, — тихо произнесла я, и почувствовала, как он напрягся. — Не встречай рассветы, — проговорила, глядя туда, где вот-вот должен был появиться край ослепляющего диска, и уже громче добавила: — Без меня.

Ник в ответ взял меня за руку и снова притянул к себе. А затем поцеловал куда-то в висок:

— Я и не собирался, — ответил он, а я сильнее прижалась к нему, чтобы больше не отпускать. И никогда больше в нём не сомневаться. Ник достал из кармана плеер и поделился со мной наушниками. Здесь были только мы: я, он и мелодия, на которую ложились строки. И с каждым куплетом, я понимала, что это про нас.