- Очень аутентично смотришься со своим сидением, - заметила волшебница с небольшой издевкой.

- Ну, извините, - мужчина развел руками, - я сразу предупреждал, что беден и неказист.

- Да ну, - Саншайн усмехнулась, ковыряя мыском ботинка мокрую землю. – А девочки с шестого курса Хаффлпаффа думают совсем наоборот. Про твою неказистость-то.

- Это все моя бесконечная доброта и манера преподавать, - невозмутимо ответил Люпин, хотя по его лицу было видно, что внимание со стороны студенток (Слава Мерлину, что не открытое) ему льстит.

- Ну да, конечно, - наигранно фыркнула волшебница.

- Так, мисс Саншайн, я не пойму никак, это что, ревность? – развеселился оборотень.

- Нет.

- К шестнадцатилетним девочкам??

- Нет.

- Саншайн, упаси Мерлин меня связаться с малолетними ученицами, что ты ревнуешь?

- Да не ревную же я, - воскликнула Верити и надула губы. А через несколько секунд они на пару с Люпином в голос засмеялись. Саншайн пнула его в бок, Ремус стал защищаться, тем самым спровоцировав подругу на очередной пинок.

- Да ты сама себя как маленькая ведешь, зачем мне еще шестнадцатилетние девочки? – искренне спросил мужчина, и оказался под шквалом ударов маленьких кулачков подруги. Они смеялись и дрались в шутку, запинаясь о коренья вековых деревьев и папоротники.

«Я тоже был ее другом, однако, потом оказался не нужен», - возник холодный голос в голове у Верити, и она замерла, перестав смеяться. Мерлин, как не вовремя ее думы вновь захватили разум.

- Что-то не так? – осведомился Ремус, вглядываясь в лицо Саншайн.

- Нет, все в порядке, - Верити позволила себе улыбку. – Просто пойдем в замок, я немного замерзла.

Комментарий к Неприятные новости

Я сознательно назвала Джеймса Поттера “ловцом”, хотя Роулинг в интервью упоминала, что Сохатый был охотником.

========== Кольцо и Ива ==========

Рождественские каникулы были самым приятным временем в период обучения. Ослепительно белый снег шапками лег на крыши многочисленных башенок замка Хогвартс, и теперь они стали похожи на горы, пронизывающие чистое небо. Этим утром Верити, как и все ученики, слонялась по Хогсмиду, разглядывая стеклянные витрины, пестрящие разнообразными вывесками. В Рождество Хогсмид напоминал девушке Косую Аллею.

Вечером закончив все свои дела в замке, к Саншайн присоединился Ремус Люпин. Он надел новую мантию – такую она у него еще не видела.

- Сегодня какой-то особенный день? – иронично спросила девушка, глядя на своего кавалера. – Когда ты успел купить выходную мантию?

- Ей уже лет пять, - разоткровенничался Ремус, - я просто хорошо за ней следил.

- И все же, - Верити внимательно оглядела мужчину с ног до головы, - чего это ты нарядился?

Ремус по-настоящему растерялся. Когда, стоя в своей комнате перед зеркалом, он закутывался в парадную мантию, его сознание не засигналило о том, что это, как минимум, странно. До самого Рождества еще много времени, а прогулка с Верити по Хогсмиду – это просто прогулка с Верити, одна из сотен, которые они вместе совершили, живя в Хогвартсе с сентября.

«Ты причесываешься и укладываешь волосы, друг», - всего лишь сухо заметил разум, когда Люпин откладывал от себя расческу подальше.

Верити только тихонько посмеялась растерянности оборотня.

- Ладно. Пойдем. Хорошо выглядишь.

Они двинулись по расчищенным от снега дорожкам магической деревни, держась за руки, как делают молодые влюбленные, которым мало просто присутствия друг друга рядом. Проходящие мимо студенты здоровались и улыбались им, а за спиной о чем-то незлобиво перешептывались.

- Хочу посмотреть на Визжащую Хижину, - вдруг заявила Верити, что ничуть не удивило Ремуса. Он кивнул, и двое волшебников направились в другой конец деревни Хогсмид.

Для Саншайн Визжащая Хижина была чем-то вроде знакового места. Ремус прятался там от полнолуния в юношестве, и сейчас старый дом, по слухам, полный привидений, одиноко стоял на заснеженной опушке, словно ждал одинокого оборотня в гости. Однако оборотень теперь не одинок. И все равно, его как магнитом тянет к Хижине, пускай и не по собственной воле.

Тихий скрип половиц кажется Верити поистине зловещим, словно Хижина стонет под весом двух человек. Ремус молча ведет подругу на второй этаж; туда, куда Волк внутри него забирался, чтобы встретиться с Луной.

- Аккуратнее, - просит Люпин, когда они поднимаются по лестнице. Старые ступени стонут еще громче, чем половицы. Ремус то и дело оглядывается назад, чтобы удостовериться, что Верити не собирается провалиться вниз. Но с Саншайн все в порядке.

Наверху несколько комнат, и Рем ведет спутницу в определенную, самую большую. Практически вся мебель в ней сломана, а та, что еще держится, покрыта толстым слоем пыли и паутины. Лишь кровать выглядит более-менее сносно, исключая заросший мхом каркас.

- Вот здесь я и коротал полнолуния, - произнес Люпин, и в его голосе волшебница услышала ностальгические нотки. – Какое-то время. Потом Сохатый, Хвост и Бродяга узнали о моей болезни, и старшие курсы я чаще бегал по лесу с ними, чем сидел здесь. Всякое бывало…

Верити проходит к полуразвалившейся тумбе и пальцем стирает с нее пыль. Ей казалось будто она прикасается к прошлому, прошлому Ремуса. Эта мебель знает его дольше, чем она сама. И вытерпела от него она больше.

- Странно, - голос Люпина звучит очень четко, хотя и тихо. – Я не люблю вспоминать о прошлом, но здесь мне спокойно. Спокойнее, чем дома или в Хогвартсе.

За окном поднялся ветер, и, задувая в щели между окон, он поднимал жуткий свист.

- Не нужно было мне тебя тащить сюда в выходной мантии, - Верити возвращается к Ремусу, отряхнув пальцы от пыли. – Теперь сам паутиной и мхом покроешься.

- Не покроюсь, - издает смешок Люпин, а Саншайн развязывает крепление его мантии.

Верити часто думала о том, как ее угораздило влюбиться в оборотня. Причем эта влюбленность очень быстро переросла в любовь и искреннюю привязанность, несмотря на все, порой существенные, недостатки Люпина. Ее не смущала ни бедность мужчины, ни его болезнь, ни то, что он был волшебником (хотя, как раз этот факт должен был отпугнуть девушку, которая едва только познакомилась с магическим миром), ни его собственная незримая стена, за которую он долгое время не пускал Саншайн. Конечно, не нужна причина, чтобы любить человека, его можно и нужно просто принять таким, какой он есть. Но многочисленные проблемы должны были остановить рвение волшебницы. Если бы тогда, в день, когда Дамблдор пожаловал в ее дом и сообщил, что в сентябре Ремусу предстоит отправиться преподавать в Хогвартс, Верити отказалась ехать следом, не было бы сейчас старого скрипящего дома на окраине Хогсмида и теплых рук Люпина, зарывающихся в ее волосы; не было бы осторожного поцелуя, распаляющего Саншайн и заставляющего ее забыть, что Визжащая Хижина – не лучшее место для того, чтобы остаться с любимым наедине.

Они рухнули на кровать, которая просела под их весом и угрожающе заскулила, норовя сломаться от неосторожных действий. Чистую мантию Ремуса они кинула туда же, на изголовье кровати. Мир снова сузился до одной точки, до них самих, и было неважно, что ветер за окном поднялся такой силы, что грозил с корнем вырвать замерзшие кустарники в одичавшем саду вокруг Визжащей Хижины.

Люпин осторожно водил руками по спине Верити под мантией и блузкой. Его пальцы то и дело натыкались на шрамы, оставленные им в ту ночь, когда Саншайн впервые встретила Волка внутри него. Стоило воспоминаниям окутать разум оборотня, как тот тяжело вздохнул и попытался отстраниться от подруги.

- Нет, - требовательным тоном сказала она. – Ты обещал мне…

Он обещал ей забыть об опасности, что несет Волк. Обещал, но исполнить обещанное было чертовски сложно. Безграничное доверие в зеленых глазах Верити заставило Ремуса подчиниться. Он не будет думать о своей ущербности хотя бы сегодня вечером.