Сириус молчал, хотя догадывался.
- Они сказали, - продолжила Саншайн, - что еще одна такая моя выходка, и меня лишат волшебной палочки без права на восстановление. И тогда я ушла из маггловской медицины навсегда. Просто устала каждый день видеть умирающих людей и терять пациентов…
Когда волшебница замолкла, Бродяга, подумав, немного, изрек:
- Тебе придется смириться, что люди умирают, магглы они или колдуны. Нельзя смириться только с потерей близкого человека, но корить себя за то, что тысячи умирают каждый день – можно свихнуться.
- Я знаю. Просто…несправедливо это. Умирать должны старики, а не молодые люди в самом расцвете сил.
Сириус был согласен. Но он молчал. А потом вдруг усмехнулся.
- Вот видишь, - он поднялся из кресла и подошел к кровати. – Как ты можешь называть себя зверем или Тенью, если тебе небезразлична судьба простых людей? Зверю плевать на других, зверь только себе выгоды ищет, охотится и обороняется. А в тебе слишком много милосердия, чтобы быть зверем…
Он склонился к Верити и поцеловал ее в щеку. Борода волшебника чуть царапала кожу девушки, но ей это даже нравилось. Она потянула его к себе.
Клювокрыл, посмотрев на них, отвернулся, положив голову на пол. Сложно назвать это стеснением, потому что гиппогриф, все-таки, животное.
Сириус целовал шею Верити, спускаясь ниже, к ключицам. Когда для продолжения действия стало необходимо избавляться от одежды, он начал расстегивать пуговицы на блузке Саншайн.
«И доколе мы будем таким вот образом утешать друг друга?»
«До тех пор, пока мы будем в этом нуждаться.»
Саншайн не сопротивлялась. Наоборот, она выгнула спину, чтобы Бродяге было удобнее снимать с нее рубашку. А когда теплая мужская рука накрыла ее грудь, девушка шумно выдохнула и тихонько застонала.
- Жаль только, - произнес Сириус, остановившись. – Ты до сих пор думаешь о Ремусе.
========== Небо ==========
I don’t want forever
Only a moment that’s real
And I know that I am just pretending
Cause I don’t believe in happy endings
Время тянулось медленно, Верити была готова взвыть от скуки, но ее останавливал один факт: воют волки, а она всего лишь Тень.
Она рвалась на задание, ей хотелось покинуть пыльный дом. Куда угодно, лишь не ловить на себе постоянные взгляды друзей и приятелей. Почти все смотрели на нее теперь с опаской. Все, кроме Рэми, Ремуса, Сириуса и Северуса. Только с ними она могла чувствовать себя спокойно. Другие же вызывали в ней отвратительное чувство безысходности. Все видели тень от волка. Все боялись несуществующих когтей и клыков. И сине-зеленого взгляда, прожигающего насквозь.
Поэтому большую часть времени Саншайн проводила на крыше дома. Там ее никто не беспокоил, а по ночам звезды позволяли девушки отвлечься от собственных проблем. Ее, в общем-то, все устраивало, до тех пор, пока в один день к ней на крышу не пожаловал профессор Снейп.
— Сто лет бы Вас не видела, Северус, — поджигая сигарету, сообщила Верити. Множество окурков скопилось в сточной трубе. Девушка очень много курила.
— Я не удивлен, — Снейп подошел к ней почти вплотную. Мыски его ботинок касались ее бока — Верити лежала на крыше, закинув руки за голову.
— Я не удивлена, что Вы не удивлены, — парировала девушка, затягиваясь густым горьким дымом сигареты.
— Вас не было на ужине, — обозначил причину своего появления черноволосый маг.
— Я не голодна, — сообщила Верити, глядя на мерцающие вдалеке звезды. Звезды, которых давно уже нет. — К тому же, как Вы знаете, в последнее время я предпочитаю сырое мясо…
— А Вы все занимаетесь самобичеванием, — Северус как-то неестественно ухмыльнулся, словно ему присвоили первое место в эстафете или олимпиаде. Саншайн бросила на него взгляд. Все вокруг боялись ее холодных, космических сине-зеленых глаз. Снейп даже не вздрогнул. Он был одним из немногих, кому совершенно плевать на то, кем стала в душе Верити. Тень волка или молодая неопытная волшебница - он не видел большой разницы.
— Скорее озвучиваю мнение большинства, — девушка старалась держать себя в руках, но физиономия Северуса выводила ее из себя каждый раз, когда зельевар смел маячить у нее перед носом.
Впрочем, чем больше она признавала в себе волка, тем больше ей нравились взаимные перепалки со Снейпом и безвредный яд в словах обоих. Изощренное чувство удовлетворения накатывало на Тень, когда ей удавалось красиво отразить словесную атаку Северуса, и девушка не могла ничего с этим поделать. Возможно, нужно было просто принять это, никому их мнимая ругань не вредит. Пока они не поругались по-настоящему.
— Если бы я озвучивал мнение большинства, рассказывая о себе другим, поверьте, ни одного хорошего слова не прозвучало бы, — сказал Снейп. Плащ его взметнулся в воздух, и зельевар сел на черепицу рядом с Верити.
— Вам по крайней мере доверяет Дамблдор. — Саншайн вновь затянулась сизым дымом и выпустила его из легких. Над ее головой образовалось облако, которое Северус поспешил смахнуть рукой.
— Хотите посоревноваться в количестве тех, кто нам доверяет? — зельевар на мгновение прищурился, считая. — Вам верят по меньшей мере Блэк, Люпин и Рэми… — последнее имя далось ему тяжело, было непривычно называть кого-то из Ордена не по фамилии. — Да и наш великий Поттер, да будет вам известно, ничего не имел против Вашего нахождения в своем эскорте во время поездки на вокзал. Не просто был не против, а очень даже за.
Это заставило Верити улыбнуться. И, видимо, Снейп был доволен результатом, потому что размахивать руками, прогоняя дым, он перестал, да и в целом несколько смягчился, карие глаза зельевара перестали быть такими же пугающими, как глаза Саншайн.
— Я все равно не хочу лишний раз попадаться кому-нибудь на глаза, — сообщила волшебница. — Я начинаю считать мое присутствие здесь бессмысленным. Ты, — она в который раз перешла на неформальный тон общения со Снейпом, чтобы неизменно при следующем разговоре вернуться к официальному «Вы». -…здесь для того, чтобы, я полагаю, почтить память Лили, отомстить за нее и сохранить то, что после нее осталось. Зачем здесь я? Два года назад волшебство возникло в моей жизни, и, если бы не оно, я бы прекрасно жила среди магглов, понятия не имея о магии, войнах, оборотнях, зельях и прочей чепухе.
— Вы будете здесь до самого конца, — пророческим тоном ответил Северус. — Вы будете сражаться за тех, кого Вы считаете или считали друзьями. И будете очень страдать, когда кто-нибудь из них умрет.
— «Если», Северус, «если», — поправила его Саншайн.
— «Когда», — холодно отрезал Снейп.
Верити посмотрела в его колючие карие глаза. Удивительно, но за неприступной стене в его взгляде сейчас она видела какую-то несвойственную ему грусть. Предопределенность жизни. Девушка отвернулась к звездам, которые, если задуматься, еще холоднее, чем ночь на крыше или глаза Северуса.
— Ты вгоняешь меня в тоску, Снейп, — усмехнулась Саншайн. — Я и без твоих загробных речей уже где-то на дне своего настроения.
— Я говорю то, что думаю, — Северус тоже взглянул на звезды. — Но мне кажется, ты сама понимаешь, что далеко не все из нас выживут в этой войне. Даже если мы победим.
Верити кивнула. Она часто задумывалась об этом. Какого ей будет, когда близкие начнут умирать? Она весь год старалась сделать свое сердце черствым, но, оказавшись в кругу дорогих ей людей, снова размякла. И лишь Волк в ее душе заставлял ее быть холодной. Как звезды.
- Ты даже и не думаешь о том, что мы вообще победим, - заметила Верити. - Для тебя это попытка отдать жизнь во имя возмездия, а не принести жителям этого мира справедливость и мир. Это самопожертвование ради себя самого.
- Мои мотивы останутся моими мотивами. Не нужно лезть мне в голову. - Снейп помрачнел, хотя казалось, куда уж больше. Его лицо было похоже на лицо мраморной статуи, застывшей в бесконечности. Холодная. Бесчувственная.
