Ничего страшного.

Не каждая романтическая связь примечательна и достойна упоминания в книге о любви. Может, вам стоит придерживаться только фэнтезийной линии.

И не ругайте критиков. В основном мы не так ужасны, просто честно высказываем свое мнение. Если вас это беспокоит, вряд ли стоит публиковать книги.

Успехов,

Серебристый Лис».

Меня переполнял адреналин, и я была готова взорваться, кричать, отправить письмо Серебристому Лису или даже позвонить и устроить ему разнос за такой оскорбительный тон. Я встала и начала топать по комнате, бормоча ругательства и пытаясь не дать мозгу составить связный набор предложений, который я могла бы отправить в ответ. Я сомневалась, что удержусь и не напишу ему снова.

Как он посмел?!

Вместо того чтобы справляться с желанием отправить гневное послание, я схватила сумочку и выбежала на улицу. В такой поздний час были открыты только рестораны и бары, но мне надо было погулять и проветрить голову.

Я прошла мимо бутика Шоны под названием «Эфемерные девушки-швеи». Четыре манекена украшали витрину, демонстрируя шикарное свадебное платье и потрясающие вечерние наряды. Невольно вспомнился день, когда Шона подбирала платье мне. Когда я пришла на окончательную подгонку, она плакала. В тот момент казалось, что от радости; сейчас я уже не так в этом уверена.

За углом гремела музыка, шумела толпа. Большинство недостатков «Джукбокса» скрывала тьма, но при входе слегка попахивало рвотой. И все же я любила это местечко. В голове закружился калейдоскоп воспоминаний. Здесь начинал играть Дилан, надеясь на успех.

Когда-то мне нравилась старая церковь в конце квартала. Построенная почти одновременно с основанием Ориона, она хранила историю множества крещений, свадеб и похорон. Стены церкви опозорены и моим прошлым – именно здесь я планировала выйти замуж.

Я сбежала с невысокого холма, тропинка за которым вела к ручью. В беседке было пусто и темно. Идеальное место для того, чтобы успокоиться и поразмышлять.

Глядя на рябь черной воды в лунном свете, я подумала обо всем, что есть в моей жизни настоящего – друзья, мама, магазин. Отзыв на книгу – чепуха, у Серебристого Лиса нет надо мной власти.

Я решила поступить так, как надо было сделать сразу: забыть о нем, и пусть всю грязь унесет прочь бурлящий ручей.

Я не стану отвечать Серебристому Лису. Не клюну на его приманку.

В воскресенье, по окончании церковной службы, Джентри вызвал всех владельцев магазинов города в свой ресторан для обсуждения мероприятий Дня независимости, до которого оставалось меньше месяца. Мне он поручил заняться составлением письма для новостной рассылки. Да, в Орионе было и такое.

После собрания я разблокировала телефон, чтобы проверить уведомления. Из-за выключенного звука пропустила звонок от мамы, но я в любом случае собиралась к ней зайти.

На личную почту пришло несколько сообщений, в основном мусор, однако было и письмо от Питера с темой «Финансы – май». Я застонала. Последний раз мы общались недели две назад, обсуждали, подумать только, страховой полис (какая скукота), и он вдруг перестал отвечать, не написав даже что-нибудь вроде «поговорим позже». Я отправила еще четыре или пять сообщений, пока не поняла, что разговариваю сама с собой. Типично. Вот бы Питер общался со мной не только по поводу ежемесячного финансового отчета.

С ужасом я открыла и просмотрела его письмо. Он вставил небольшую таблицу с анализом прибыли и расходов за прошлый месяц. Отток средств опять превышал приток. Последний дефицит я покрыла переводом со своего сберегательного счета. Мне приходилось платить по закладной, включавшей проценты по кредиту Питера, а также за электричество и беспроводной интернет. Требовалось закупать кофе, молоко, хлеб и, конечно же, книги. Экономить больше было не на чем. Я и так сократила бюджет на рекламу, что шло вразрез со всем, чему меня учили на уроках предпринимательства. Нелегко оправдать траты, если не видишь моментального результата.

Питер добавил:

«Лимит твоего кредита почти исчерпан, и я знаю, что в твоем распоряжении не очень много наличных. Если не можешь увеличить доход, придется сократить траты. Посмотри, сколько денег уходит на оплату еды от Бекеттов, которую ты могла бы легко готовить сама. Надо разорвать с ними связь и сэкономить деньги».

О да. Он бы этому обрадовался. Питер невзлюбил Макса с первой минуты знакомства. Да и он не понравился Максу. Но Питер ошибался. Конечно, было бы экономнее каждое утро самой готовить два десятка черничных маффинов, однако тогда пришлось бы печь без перерыва. Заказывая у Бекеттов, я получаю разнообразный ассортимент. А отказаться от продажи выпечки я не могу. Питер должен понимать, что доходы от нее превышают расходы. Что его совет лишь быстрее приведет меня к краху. Может, этого он и добивался.

От последнего абзаца письма я резко выпрямилась.

«В прошлые выходные листал твой блог, и, должен сказать, статья по «Гордости и предубеждению» заставила меня подумать о нас. В общем, купил книгу и перечитал за субботу и воскресенье».

Я почесала голову, стараясь вспомнить, что же я там написала. Какие еще параллели можно провести, кроме того, что Питер так же свысока смотрит на меня и мой маленький город? Он намекал на мое упрямство и неразумность? Верил в благородность своих мотивов и ждал, когда я наконец пойму, что была не права? Признаю поражение, брошу все и стану частью его мира?

Ждать ему придется долго.

Я даже не знала, как ответить Питеру, и намеревалась проигнорировать его финансовые советы, поэтому собрала вещи и пошла к маме, чтобы помочь ей в саду и поболтать. До окраины района, где выросли Лейла, Макс и я, было около трех километров. Если оттуда пройти еще полтора, то попадешь на ферму родителей Дилана.

Прогулка по узкой дороге мимо полей с кукурузой высотой по плечо возродила воспоминания о том, как я ездила к Дилану и обратно домой на велосипеде. Или с ним на байке.

Голубое небо бесконечно тянулось к горизонту: ни облачка, ни следа от самолета. Легкий ветерок шевелил кукурузу. Вскоре стебли станут такими высокими, что идти вдоль поля будет страшно – вдруг из зарослей, как в кино, выскочит дьявольское дитя или погибшая звезда бейсбола. Сейчас крыши домов маминого района торчали над дальним краем поля.

У поворота рос крючковатый дуб с мощным стволом – ориентир, по которому местные объясняли дорогу. «Пройдешь мимо огромного дуба…» В детстве я думала, что это начало сказки «Жуткое старое дерево» из мультсериала «Медведи Беренстайн». Все еще представляю, как ставлю лестницу, залезаю наверх, а там спит большой медведь.

Время от времени проезжали машины, и я шла по обочине. Водители махали, предлагая подвезти, но я хотела остаться наедине со своими мыслями. День был слишком хорош.

Вскоре мысли двинулись в сторону моих бесконечных забот: благополучие книжного магазина, выпуск первого романа, черновик следующего и, как всегда, грусть о прошлом, которое я потеряла, и настоящем, которым я не живу. Еще когда мы обдумывали переселение в бывший пригород, и Питер был полон наивного энтузиазма, а также желания избавиться от вечной спешки, он вполне серьезно погружался в местный колорит Ориона. Мы ели пиццу в кафе «У Андерсона» и пили пиво с моими друзьями в «Джукбоксе». Провинциальный темп жизни идеально мне подходил, тогда как Питера влекла активная деятельность. У меня было все желаемое и необходимое (хотя, должна признаться, даже лучшие субботы в Орионе не сравнятся с модными барами и космополитичными развлечениями). Питер променял коктейльные вечеринки в большом городе на неспешные прогулки по тропинке у ручья. В Орионе нечего делать, если сам не найдешь себе занятие.

Пока мы жили в мире Питера, среди его друзей, он был абсолютно счастлив со мной. Ему, наверное, казалось, что это со мной произошла перемена. И он захотел вернуться к той, первоначальной нашей жизни.