Гарри намеренно пил вино до тех пор, пока не почувствовал, что клюет носом. Он сдержанно пожелал Снейпу и Оскару спокойной ночи и на нетвердых ногах отправился спать.

Сытный ужин и выпивка разморили его. Рождественская ночь ненадолго вернула Гарри в детство и подарила умиротворение. Впервые за долгое время он забылся благословенным бестревожным сном.

Проснулся Гарри от сухости во рту и странного зуда. Он вылез из-под одеяла и, стянув ночную сорочку, подошел к зеркалу.

В слабом утреннем свете он увидел, что у него на груди в некоторых местах кожа отслоилась как от ожога. А под ней вздулись красные отвратительные волдыри.

========== Глава 4 ==========

На завтрак Гарри вышел, чувствуя себя раздавленным от страха и беспомощности. Ему было не до еды: от тревожных мыслей внутри поднималась тошнота. Он не мог выдержать ни минуты, чтобы не прикоснуться к груди и не почесать кожу — настолько сильным был зуд.

Первое, на что наткнулся взгляд Гарри в гостиной, была сутулая фигура Снейпа, сидящего за столом. Его худое с резкими морщинами лицо по обыкновению было спокойным и хмурым. Гарри заметил, что тот прижимает салфетку к лицу.

Снейп не обратил на появление ассистента никакого внимания. Он налил себе чаю и, поднеся чашку ко рту, убрал платок. Гарри увидел на нем яркое пятно крови. Встретившись с мракоборцем взглядом, он понял все без слов.

Снейп отхлебнул из чашки и поспешно поймал салфеткой бегущую из носа багровую струйку.

— Папа, тебе плохо? — Оскар оторвался от своего пудинга и обеспокоенно заглянул отцу в глаза.

— Нет, — сдержанно ответил Снейп, — пустяки. Начинай учить таблицу умножения — с двух до четырех. Сегодня вечером проверю.

— Но сегодня же Рождество!

— Хорошо, значит, проверю завтра.

Убедившись, что с отцом все в порядке, Оскар уткнулся в тарелку. Он торопливо доел свой пудинг и убежал в комнату, чтобы как можно скорее опробовать новые краски.

Не сумев скрыть своих переживаний, Гарри оперся лбом на руку и глубоко вздохнул. Снейп посмотрел на него раздраженно, но промолчал.

— Я в лаборатории, — бросил он, вставая.

— Моя помощь нужна? — без энтузиазма спросил Гарри, решив, что после известных событий он снова восстановлен в должности ассистента.

Снейп посмотрел на него с плохо скрываемой ненавистью, которую на сей раз было нельзя ни с чем перепутать.

— Желаете провести последние месяцы жизни за разделкой флоббер-червей? — издевательски спросил он. — Нет, уж, Поттер, отныне я даже близко не подпущу вас к своим экспериментам. Вы и так “помогли” уже настолько, что я до конца своей жизни (заметьте, недолгой — благодаря вам!) буду бороться с последствиями.

— Благодаря мне, вы выполнили обещание, и Нотты остались живы, — возразил Гарри, не зная, правда, как это оправдание может скрасить ситуацию, в которой они оказались.

Разозлившись, Снейп подошел вплотную и наклонился к его лицу.

— Вот и пожинайте плоды своего героического идиотизма, — прорычал он, брызжа слюной. — Какой же вы молодец, Поттер — спасли чванливого многоженца и недалекую шлюху, которые за свою долгую бессмысленную жизнь и так не принесут в этот мир ничего хорошего, вечного, стоящего! Надеюсь, эта мысль принесет вам утешение, когда вы будете умирать. Но посмотрите, что вы сделали со мной! — Снейп выразительно помахал перед носом Гарри кулаком, в котором он сжимал окровавленный платок. — Что, огрело разок проклятием, и героизм иссяк? Подвигов больше не предвидится?

От нервного крика у Снейпа из носа опять хлынула кровь. Он выпрямился и поспешно прижал руку к лицу.

— Если из-за вас Оскар останется сиротой, я посвящу вечность тому, чтобы мстить вам в загробной жизни, — сказал он уже спокойнее. — А теперь убирайтесь с глаз моих долой. Не могу выносить одного вашего вида.

Гарри встал и, не оборачиваясь пошел прочь из гостиной.

— Весь дом отныне в вашем распоряжении, — голос за его спиной сочился ядом. — Поздравляю с началом новой жизни, мой возлюбленный супруг.

*

К обеду по всем комнатам разлился удушливый запах пижмы. Он шел из подвала и поднимался все выше, пробираясь во все щели и пропитывая одежду.

Когда горький аромат достиг ноздрей Гарри, он сидел в библиотеке и читал, пытаясь отвлечься от мутных переживаний. Он моментально понял, что за зелье варит Снейп в своей лаборатории. Пижма была важным компонентом кроветворного. Судя по концентрации испарений в воздухе, тот варил не менее пяти галлонов. Гарри мрачно подумал, что на своем кроветворном Снейп продержится еще какое-то время. А вот он сам вскоре будет похож на ошпаренную курицу. Гарри представил, как пузыри покроют все тело, руки и лицо, нальются жидкостью и лопнут, обнажая ярко розовые участки дермы, лишенные кожи…

Мысль о самоубийстве больше не казалась такой немыслимой и ужасной. Может, и правда стоит взять нож и вонзить себе в сердце, пока жизнь не превратилась в ад? Один болезненный удар, короткая агония, а затем… темнота. Кто знает, что последует за ней?

До недавнего момента для Гарри смерть была совершенно абстрактным понятием. Он не понимал, как это: лежать на остывшей постели обмякшим и бесчувственным, с открытыми глазами и ничего не видеть. Снейп, должно быть, просто обернет его тело в простыню и закопает в роще. Или сожжет на заднем дворе, пока Оскар будет спать. Какая дикость. Наверное, после смерти Гарри будет все равно, что сделают с его телом. Но ему было крайне неприятно осознавать, что, узнав о гибели ассистента, Снейп только обрадуется. И пока молодой и ни в чем неповинный Гарри будет гнить в земле, аморальный хозяин Стэмпхолла проведет остаток жизни в грехе и пороке, ни разу даже не испытав сожаления о его безвременной кончине.

Эта мысль больше всего терзала Гарри. Исход, в котором он сводил счеты с жизнью, был воплощением какой-то чудовищной, фатальной несправедливости. Оттого, закравшаяся в голову мысль точила его изнутри, как червь. Стоило Гарри вновь задуматься о смерти, как все его существо начинало яростно кричать: “Это Снейп заслуживает смерти, а не ты!”

“Он и так преступник, — назойливо внушал внутренний голос, — его место в Азкабане в лапах дементоров”.

— Не мне его судить, — сжав зубы, говорил самому себе Гарри.

Но тот же голос сразу отвечал: “Тебе-тебе! Посмотри, что он сделал с тобой! Содомит! Убийца! Он заслуживает смерти!”

— Кем бы он ни был, убивать его я не стану.

“Тебе и незачем, — не утихал навязчивый голос, — предупреди авроров о том, что творит Снейп. Покажи им свои воспоминания, выпей сыворотку правды, открой им истину! Спаси Оскара от преступного отца! Когда он вырастет, он скажет тебе спасибо. Действуй сейчас — пока Снейп не сделал тебя своим сообщником!”

Эти мысли были противны Гарри. К тому же, в его душе еще теплилась надежда, что мракоборец найдет какой-то выход, и ему не потребуется принимать смерть или бесчестье.

Но время шло. Следующие три дня Гарри встречался со Снейпом лишь за столом и каждый раз наблюдал, как тот прижимает салфетку к носу. С каждым днем волдырей на теле становилось все больше. Сначала они покрывали всю грудь, затем расползлись по плечам и начали спускаться к локтям. Гарри никак не ощущал свою магическую связь со Снейпом — зато боль и зуд он чувствовал прекрасно.

К его удивлению, навязанный супруг больше ни разу не заикался о сношении, которое якобы требовала клятва. Такое безразличие казалось Гарри странным: ведь он был уверен, что Снейп только этого от него и ждет. Неделикатный, бестактный наставник никогда не считал нужным церемониться. Тем более, Гарри не сомневался, что Снейп может выполнить свою угрозу и взять его силой. Но все было иначе.

Снейп намеренно избегал Гарри, будто опасность, нависшая над его жизнью, его больше не занимала. Он жил как обычно: дневные часы проводил у себя в лаборатории, по вечерам сидел в гостиной или занимался с Оскаром. Только теперь вместо чая и бренди он в лошадиных дозах глушил кроветворное и беспрерывно сморкался в бесчисленные, заляпанные кровью платки. За все время он ни разу так и не поинтересовался, все ли хорошо было у Гарри, и как отразилось проклятие на нем. Волдыри по-прежнему были скрыты под одеждой, и со стороны создавалось мнимое впечатление, что юноша здоров. Возможно, поэтому Снейп смотрел на него с такой злобой.