Никаких признаков сестры Крайчека.

- Милое у тебя тут местечко, - с невозмутимым видом заявляет Крайчек. - Как вы отгоняете от него ниггеров и латиносов?

- Мы мочимся в их пиво, - безмятежно отвечает Максвелл.

Крайчек разражается отрывистым смехом, и я неуверенно хихикаю. Максвелл обходит стол и садится. Он смахивает воображаемую пыль с журнала перед ним, ни на мгновение не сводя взгляда с Крайчека. У него ясные голубые глаза, а его худощавое тело кажется сильным и здоровым. Когда его подручные передают по кругу кальян, сомневаюсь, что он к ним присоединяется.

Никто не спрашивает, как меня зовут.

Крайчек устраивается на твердом пластиковом покрытии стула так, словно это дорогое кожаное кресло в джентльменском клубе, и по-хозяйски кладет руку мне на ногу.

- Что-то здесь жарковато. Уверен, ты привлек бы больше клиентов, если бы установил кондиционеры.

- Сдается мне, у тебя во владении оказалась кое-какая моя собственность, - все тем же размеренным тоном отвечает Максвелл.

- Я мог бы сказать то же самое.

- Я хочу вернуть эту собственность, - продолжает Максвелл так, будто Крайчек его и не прерывал. – Она мне срочно необходима, вообще-то.

- Знаешь, я должен извиниться перед тобой. – Крайчек ждет, пока Максвелл расслабится в кресле, прежде чем продолжает: - Этим утром я убил одного твоего приятеля. Мохаммеда аль Аджииба. Не знал, что тебе нравится тусоваться с пустынными ниггерами, Джон.

Выражение лица Максвелла не меняется ни на йоту, но он уже не выглядит расслабленным. Я вижу, как мышца на его предплечье дергается, подпрыгивая под кожей.

Крайчек специально заигрывает с Максвеллом. Что он рассказал этим людям о себе, о своих связях? Или их интересовала только его способность заполучить химическое оружие?

Брэди заходит с запотевшей бутылкой пива в руках, открывает крышку и потом ставит ее на столик передо мной. Я улыбаюсь Максвеллу, который меня полностью игнорирует, и делаю небольшой глоток. Брэди неуверенно мнется, не зная, что делать дальше, но Максвелл все еще изучает Крайчека. Неловко потоптавшись еще немного, Брэди уходит. Когда дверь за ним закрывается, я слышу, как он шумно прочищает горло.

Крайчек переводит взгляд на худого мужчину с ЗИГом и осведомляется:

- Кто этот новый парень?

Максвелл облизывает губы и снова смахивает пыль с журнала. У него маленькие, но очень мозолистые руки.

- Стив местный. – Он поднимает голову и смотрит на сидящего у стены мужчину. Стив встречается с ним взглядом и кивает. – Стив устал смотреть, как его сестра ходит на свидания с ниггерами субботними вечерами. Теперь он готов что-то с этим сделать. – Стив снова кивает, его голова дергается, как у марионетки. Под его подбородком набита татуировка, и когда он поднимает голову, я ясно вижу, что там изображено – полоска колючей проволоки, уходящая ему за ухо.

Тоном священника, читающего проповедь, Максвелл продолжает:

- Люди везде одинаковые. Белым людям пора проснуться. Раз и навсегда. Неважно, живут ли они в Айдахо, в Техасе или Жид-Йорке (1). – Стив все еще ритмично кивает в тон речи Максвелла. – Белым людям нужно проснуться и вернуть себе то, что по праву принадлежит им. Если ты позволяешь ниггеру прикоснуться к чистой арийской женщине, то сам становишься частью проблемы. – Он косится на меня. – Останови его, и ты становишься частью решения этой проблемы. Мне нужен этот газ, - резко заканчивает он. – У нас есть на него планы, так что он мне нужен. Сейчас же.

Я тянусь за пивом, сжимая пальцами прохладное тонкое горлышко бутылки.

- Где моя сестра? – внезапно спрашивает Крайчек.

- Где мой товар? – рычит в ответ Максвелл.

Стив выпрямляется и впервые с тех пор, как мы вошли, выглядит настороженным.

Взгляд Крайчека прожигает дыры в Максвелле.

- У тебя ее нет, не так ли? Ты блефовал. Это была ошибка, приятель, - большая ошибка.

Максвелл ухмыляется ему, вновь взяв себя в руки.

- Симпатичная женщина. Около пяти футов четырех дюймов, каштановые волосы, карие глаза, родинка на мочке уха на месте дырочки для сережек. Не заметил бы эту маленькую деталь, если бы она не носила симпатичные бриллиантовые гвоздики, которые я вынул, чтобы подарить своей леди.

- Ты мог узнать все это из фотографии. Или Спендер мог сообщить тебе, как она выглядит.

Какое отношение к этому имеет Джеффри Спендер? И откуда он знает сестру Крайчека? Я ощущаю, как напряжение нарастает, становясь таким же осязаемым, как бутылка в моей руке.

Максвелл игнорирует ловушку.

- Она в безопасности. С ней ничего не случится, если я получу свой товар.

- Он вообще потрудился назваться? – Максвелл окидывает его невозмутимым взглядом, и после паузы Крайчек продолжает, но теперь в его голосе слышны нотки зарождающегося гнева: - Или просто зажег новую сигарету и сказал, что он друг арийской нации? Безмозглая ты деревенщина, ты и вправду думаешь, что этот ублюдок на твоей стороне?

Этот удар достигает своей цели; Максвелл снова дергается, и мышца на его предплечье яростно подпрыгивает. Однако он наклоняется к Крайчеку и повторяет:

- Где мой товар?

- Знаешь что, Максвелл? Ты тупой ублюдок. У этих парней есть оружие, по сравнению с которым газ VX – это просто освежитель воздуха, и плевать они хотели на тебя. Они используют тебя, чтобы добраться до меня, и когда добьются своего, ты труп.

И тут мы слышим доносящийся из бара грохот с последующим за ним криком.

Редко когда Малдер так удачно выбирал время.

Комментарий к часть 16/19

(1) - Игра слов: в оригинале Jew York – где слово «jew» - еврей, звучит похоже на new в слове New York.

========== часть 17/19 ==========

Я подавляю сильнейший порыв расхохотаться. Тощий бармен с тупым ужасом пялится на груду разбитых пепельниц, которые я только что уронил на пол, словно я столкнул его машину в пропасть.

Я думал, что здесь мне легко будет завязать драку, но все посетители слишком пьяны, чтобы всерьез разозлиться, когда я начал к ним придираться. Или, может, я просто не эксперт по завязыванию драк в барах. В конце концов мне стало тошно от наблюдения за ростом башни из пепельниц, и я начал докапываться до этого парня. Он меня тоже игнорировал.

До этого момента. Он издает вой возмущения и тянет ко мне руки через барную стойку, и это дает мне нужный повод запустить пивную бутылку в зеркальную стену позади него, после чего я прячусь за столом. Зеркало бьется с удовлетворительным треском; я вылезаю из укрытия как раз вовремя, чтобы увидеть, как тощий лысый парень обходит угол барной стойки.

Он быстрее, чем можно было ожидать от слабоумного обкуренного нациста. Все сидящие за столами и даже тот парень с кепкой «Шилц» к этому времени уже оторвались от своих кружек. Я принимаю боевую стойку, готовясь встретиться с барменом, и вижу, как пара мужчин, сидевших рядом с дверью, выходят на улицу - без сомнения, в поисках других мест, где можно попить прохладного пива без подобных сомнительных шоу. Бармен делает выпад, промахивается, и я слегка бью его кулаком по ребрам – удар недостаточно сильный, чтобы опрокинуть его. Он отшатывается на полшага назад, и я вижу другого лысого парня, выходящего из двери в дальнем конце бара. Он крупный, по-настоящему крупный, и в руках у него бейсбольная бита.

Время повышать ставки. Я выхватываю пистолет и кричу:

- ФБР! Бросайте оружие!

Мистер «Шлиц» таращится на меня. Тощий бармен тоже таращится на меня и потом поднимает дрожащие руки. Лысый парень с битой орет в ответ:

- Вы не имеете права!

- Бросайте!

Парень с битой не двигается. Кто-то еще выбегает из-за двери, и я замечаю приглушенный блеск металла в его руке.

- Вы оба, бросьте свое оружие СЕЙЧАС ЖЕ!

Рука с битой начинает опускаться к полу; я вижу ее боковым зрением, потому что наблюдаю за рукой с пистолетом, которая колеблется, а потом поднимается, вместо того чтобы опуститься.

Мой выстрел уходит в молоко, его – разбивает стекло где-то позади меня. Бита падает на пол, и ее владелец по-пластунски ползет в укрытие за стойкой.