Бывший сосед Аджииба живет в маленьком опрятном каркасном доме всего в шести или семи кварталах от Ван Уика, недалеко от аэропорта Кеннеди. Никто не открывает, и Малдер даже не оглядывается на меня за разрешением и никак не комментирует, прежде чем берется за ручку двери. Она не закрыта.
В гостиной мы находим мужчину, распростертого лицом вниз на ковре ручной работы, в нескольких дюймах от его безжизненно вытянутой руки лежит беспроводной телефон. У него в спине несколько дыр от пуль, и ковер украшает огромное коричневое пятно. Натуральные волокна хорошо впитывают кровь.
Малдер натягивает латексную перчатку и вынимает бумажник из заднего кармана мертвеца.
- Если только эта эпидемия с подменой удостоверений личности не распространилась дальше, это Чиди Ньюк. – Он встречается со мной взглядом. – Хочешь провести вскрытие?
- А зачем? – У трупа явно нет ответа на этот вопрос. – Он умер, потому что кто-то выстрелил ему в спину. Мне было бы интересно услышать заключение баллистиков, раз уж нам известно, что Крайчек предпочитает Глок, но на этом все.
Он улыбается мне с хищным блеском в глазах.
- М-м. Я надеялся, что ты это скажешь. Я заказал столик на восемь в «Балтазаре», а ты несколько увлекаешься в процессе кромсания трупов.
Мне на ум не приходит никакого подходящего ответа. Малдер тем временем вызывает пехоту.
К счастью, на этот раз Сантанда прибывает без Хикса. Я стараюсь не придавать этому большого значения, а Малдер, похоже, вообще не обращает внимания на его отсутствие. Сантанда выходит на крыльцо и задумчиво смотрит на фасад симпатичного маленького домика. Мы с Малдером присоединяемся к нему.
- Что-то интересное на крыше?
- Мы с женой подыскиваем место побольше. Здесь неплохие школы, знаете ли. Интересно, покойный владел этим местом? – вслух рассуждает Сантанда. Он приподнимает шляпу, приглаживает волосы и снова надевает ее.
Малдер улыбается во все тридцать два зуба.
Когда мы с ним возвращаемся в отель, я начинаю рыться в содержимом своего чемодана. Может, я прихватила что-нибудь подходящее для ужина в ресторане? Может, Малдер в своей обычной манере снова бросил туда что-нибудь подобное?
Не тут-то было.
Я хватаю мобильник, выбегаю из отеля и ловлю такси.
Комментарий к часть 6/19
(1) - Евангелистская миссия для служителей культа.
(2) - так называемый «наркотик изнасилования». В сочетании с алкоголем может привести к провалам в памяти.
========== часть 7/19 ==========
Вешалки в универмаге Macy’s забиты одеждой из осенней коллекции, но я умудряюсь найти продавщицу, которую не ставит в тупик задача подобрать мне что-нибудь подходящее для 32-х градусной жары и 90% влажности. Я начинаю брать вещи из ряда маленького размера, но она хмурится и достает строгое обтягивающее платье – черное и относительно короткое, но не слишком.
Идеально. Оно мне даже впору, хотя если бы у меня была пара лишних дней, я бы чуть-чуть ушила его в талии. К нему отлично подойдут мои жемчужные сережки. Флуоресцентные лампы в примерочной показывают меня не в самом лестном свете, но, кажется, этот наряд даже можно счесть в некотором роде сексуальным.
В обувном отделе дела обстоят чуть хуже. Я нахожу пару черных сандалий с ремешками и на таких каблуках, которые прикончили бы меня, надень я их на работу, но я не собираюсь носить их на работу.
Я надену их для Малдера.
Эта мысль заставляет меня резко замереть. Я сижу на неудобной покрытой синтетической обивкой скамейке в обувном отделе, держа одну сандалию в руке, и развиваю эту мысль.
Если я пересплю со своим напарником, превратит ли это меня в полную идиотку на постоянной основе? Я имею в виду, что обычно не бегаю за покупками в последний момент накануне ужина с ним.
Накануне свидания.
Когда я последний раз ходила на свидание?
Откуда я вообще знаю, что это именно свидание?
Я знаю Малдера. Я знаю все возможные интонации, с которыми он произносит мое имя, и что каждая из них значит. Пару-тройку дней рождений назад он сводил меня в шикарный венгерский ресторан, где мы выпили много бренди и весело спорили о кругах на полях, но это было не свидание.
А вот это свидание.
Я внимательнее приглядываюсь к сандалиям - к строгому изгибу подъема и узким кожаным полоскам ремешков. Малдер занимает такую большую часть моей жизни. Я и не замечала этого, пока не стало слишком поздно; тогда я разозлилась и вознегодовала на то, что это случилось. В конце концов, я, кажется, примирилась с тем фактом, что охотно вошла в его мир, разделив его поиски сестры и все, что воплощали в себе «секретные материалы». Малдер приоткрыл дверь во дворец загадок, но решение войти и обустроиться там было целиком и полностью моим.
Я давно уже перестала ходить на свидания: другие мужчины меркли, превращаясь в безликие тени, в сравнении с Малдером. Не потому ли, что мы с ним так давно знакомы?
Возможно, частично это и так. У меня не хватит слов, чтобы объяснить, на что похоже заточение на крайнем севере с несколькими ни в чем не повинными людьми и свихнувшимся убийцей, или какого это – выстрелить в кого-то для его же собственного блага. И не просто в кого-то, а в человека, которого ты любишь. Малдеру не нужны слова – он и так уже знает.
Частично дело в этом, но мне уже все равно. Какими бы ни были причины, Малдер единственный, кого я могу так любить.
Усилием воли я избавляюсь от этих раздумий и оплачиваю платье и туфли.
По пути обратно в отель раздается звонок моего сотового.
- Это я. Ты где?
- Вышла по делам. А в чем дело?
- Криминалисты нашли царапины на полу в подвале. Кто-то хранил в нем что-то, чего там больше нет.
- Дай угадаю: коробки со старыми книгами?
Он тихонько фыркает.
- Как насчет контейнеров?
- Снова газ?
- Трудно сказать. Но вполне возможно, что да. И они обнаружили частицы волос и волокон, которые, полагаю, скажут нам больше о тех, кто там бывал. Мы все еще не знаем наверняка, что в баре я встретился с Крайчеком. – Он говорит, как хронический алкоголик, который не может вспомнить, переспал ли с девушкой, но надеется, что если и переспал, то использовал при этом презерватив. Я тактично молчу, и после паузы он добавляет: - Ужин все еще в силе?
Перевод: если хочешь, можем все отменить.
Я по-прежнему не представляю, за что он извинялся ночью, но теперь чувствую себя гораздо лучше. Это больше похоже на Малдера: осторожно прощупать почву и завуалированно предложить все отменить, если я того захочу.
- Да. Сколько туда добираться?
- Можем поехать на такси. Встретимся в лобби в половине восьмого.
Я обрываю звонок и на мгновение закрываю глаза, воскрешая в памяти слабое поблескивание пота во впадинке на его шее. Боже, пожалуйста, пусть все пройдет хорошо. Пожалуйста.
***
Ресторан «Бальтазар» представляет собой приятное, модное, но не слишком кричащее место, и я делаю себе мысленную пометку оставить порекомендовавшему его консьержу хорошие чаевые. Приглушенный свет превращает волосы Скалли в темное золото и придает сияние светлой коже ее обнаженных рук. Она как-то по-другому уложила волосы – они слегка вьются, обрамляя ее лицо.
Ее платье не назовешь поражающим воображение или облегающим, словно вторая кожа, но в нем она все равно выглядит прекрасной. Я не могу оторвать взгляда от изгиба ее плеча и мышц предплечий; должно быть, она в последнее время занималась спортом. Я отнюдь не фут-фетишист, но ее туфли как будто бы родом из какого-нибудь старого фильма – они словно бы умоляют «сбей меня с ног и оттрахай как следует». Я смотрю на нее через стол и снова не могу удержаться от улыбки. Она выглядит расслабленной и счастливой, попивая свой ирландский кофе, и если это все, что нужно, чтобы разгладить морщинки беспокойства вокруг ее глаз, я готов водить ее ужинать в ресторан каждый вечер.
За вечер никто из нас не сказал ни слова о расследовании. Мы выпили бутылку вина, и я ощущаю легкие вибрации в руках и ногах, которые могут быть как от алкоголя, так и от желания.
