- И он убил свою жену, вырезав ей сердце, потому что прочитал об этом в «Солдате удачи»?

- Почему, как ты думаешь, он сделал это именно таким образом?

Малдер бросает на меня раздраженный взгляд.

- Это праворадикальная хрень.

- Не знаю, Малдер. Прежде всего, ритуальная природа убийства не имеет никакого отношения к любой религиозной традиции. Мы все еще не знаем, что он купил, что бы там Пирс с Гарджоном ни продавали. Он мог быть деловым контактом. Кем-то, у кого они покупали пушки и газ, но при этом он мог не разделять их взгляды.

Он обдумывает это, пока объезжает желтое такси, которое резко остановилось, чтобы подобрать клиента.

- Хотел бы я, чтобы ты была моей напарницей в отделе особо тяжких, Скалли. Ты могла бы стать отличным профайлером.

Я чувствую, как вспыхивают щеки; Малдер не имеет привычки разбрасываться комплиментами.

- Но, возможно, это бы не сработало. Через меня тогда прошла целая вереница напарников. – Он делает паузу. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты относишься к делам с религиозной подоплекой несколько иначе, чем к остальным?

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что ты ощущаешь эмоциональное родство с глубоко религиозными людьми и отдаешь им за это должное.

- Хочешь сказать, что я сочувствую Аджиибу, потому что он религиозен?

- Нет. Я, скорее, подразумевал Питтса и его жену. Слушай, забудь об этом. Это было простое наблюдение. – Он пожимает плечами.

- Нет, Малдер, я бы хотела услышать, что ты имел в виду.

Он качает головой и говорит:

- Я не хотел, чтобы это прозвучало, как критика, Скалли.

Кондиционер в нашей арендованной машине эконом-класса не в состоянии справиться с волной нью-йоркской жары, что отнюдь не способствует улучшению моего настроения.

- Ты подразумеваешь, что мои суждения не заслуживают доверия в делах, связанных с религией, потому что я сама являюсь приверженцем традиционной религии?

- Черт побери, Скалли, не допрашивай меня! – Малдер с силой стискивает руль. – Нет. Я думаю, что твоя вера влияет на твое видение ситуации в делах, связанных с религией, но не считаю, что твои суждения непременно не заслуживают доверия. Ты следишь за моей мыслью?

- А что насчет тебя? Ты столь критично относишься к вере! Не кажется ли тебе, что это обстоятельство влияет на твое видение?

К чести Малдера, надо признать, что даже когда он зол, то все равно прислушивается ко мне. Он отвечает после продолжительной паузы:

- Ладно, справедливое замечание. Но порой это довольно раздражающе – вероятно, сама того не замечая, ты оказываешь верующим доверие, которое никогда не распространяешь на… женщин из MUFON, например. Есть разные виды веры, Скалли.

- У меня больше веры в женщин из MUFON, чем ты вообще способен понять, Малдер.

- Не путай божий дар с яичницей.

- Ладно, значит, у нас обоих есть слепые пятна.

- Не слепые. – Он проводит рукой по лбу. – У нас дополняющие друг друга видения.

- Напомни мне сказать об этом Скиннеру.

Он вдруг окидывает меня тревожным взглядом.

- Да. Это он звонил?

- Он просто хотел узнать последние новости, - в тон ему отвечаю я. Малдер подозрительно щурится, но ему предстоит параллельная парковка, так что он оставляет эту тему.

«Маленький лев» оказывается модным на вид баром, ничем не выделяющимся из череды похожих суперстильных ресторанов и кофеен района. Мужчина, протирающий мраморную барную стойку, окидывает нас равнодушным взглядом, когда мы заходим.

Нам везет; календарь смен за барной стойкой показывает, что Джефф работал в ночь, когда сюда наведался Малдер, и сегодня он тоже здесь. Я присматриваюсь к нему, когда он выходит из подсобки. Малдер кажется расстроенным; очевидно, он не узнает этого парня. Джефф, в свою очередь, внимательно оглядывает Малдера - как мне кажется, с ноткой интереса - прежде чем сообщает, что определенно помнит его.

- Вы заказали разливное пиво, - рассказывает он. – Одну кружку. И вы сидели с другим парнем. Таким, знаете, среднего роста. В черной кожаной куртке. С короткой стрижкой. И одной черной перчаткой на руке. – Он качает головой с преувеличенным отвращением. – Настолько в духе восьмидесятых. В остальном он выглядел очень даже неплохо. Я помню, потому что обстановка была несколько напряжена, знаете ли. – Джефф косится на меня. – Вы, ребята, были здесь недолго, но ушли вместе.

- С черной перчаткой?

- Вы пару раз назвали его по имени. Думаю, что-то вроде Коджак.

У меня уходит секунда на обдумывание сказанного, но в итоге мы с Малдером приходим к одному и тому же выводу: Крайчек.

Джефф качает головой.

- Вы не помните, да? Милый, думаю, дело не в рогипноле (2) , потому что когда ты уходил, то был в полном порядке.

Я увожу Малдера оттуда прежде, чем у него появляется шанс врезать Джеффу по покрытым капой зубам. Он не гомофоб, но, по правде говоря, речь ведь о Крайчеке, а тот всегда пробуждал в нем все самое худшее.

Сделав над собой очевидное усилие, Малдер вымученно произносит:

- Ну, это отвечает на твой вопрос о том, простое ли у меня сотрясение или нет?

- Ты уверен, что говорил по телефону не с Крайчеком?

- Да, абсолютно. Полностью.

- Полагаю, он мог попросить кого-то сделать звонок за него.

- Нет. Помнишь? Я позвонил по старому номеру Аджииба в Нью-Йорке и таким образом и связался с парнем, который назвался его соседом.

- Значит, либо Крайчек последовал за тобой в тот бар…

- … и избавился от того, с кем я должен был встретиться.

- … или он был там или узнал о вашем разговоре вскоре после него.

Малдер вздыхает, и я понимаю, что он чувствует. Ситуация становится все запутаннее и запутаннее.

- Как думаешь, может, это был кто-то другой? – с надеждой в голосе спрашивает он.

- Ага, персонаж плохой драмы прямиком из шестидесятых?

- Скалли, какого черта я так сглупил, что сидел и выпивал с этим ублюдком? – Малдер вытирает рукой лицо, проводя большим пальцем над верхней губой. Он оказывается влажным от пота. – Давай убираться отсюда. На улице слишком жарко для обсуждения этого дерьма.

- Если верить Джеффу, это была всего одна кружка пива.

Он корчит кислую мину.

- Я позвоню Скиннеру и сообщу последние новости.

В машине, как в печке. Малдер включает кондиционер на полную мощность. Когда он отворачивается, я тайком оттягиваю прилипающую к груди шелковую блузку и наслаждаюсь воздушным потоком, охлаждающим мою покрытую потом кожу.

Малдер застает Скиннера, и, судя по тону его голоса, становится все раздражительнее, но пытается скрыть это. Свободной рукой он стягивает галстук, и впадина у основания его шеи блестит в весьма притягательной манере.

Я снова оттягиваю блузку, и на этот раз Малдер замечает этот жест. Он быстро отводит взгляд, и я слышу, как он запинается при ответе на какой-то вопрос Скиннера.

В конце концов он молча передает мне трубку.

- Сэр?

- Он в порядке?

Я стараюсь отвечать ровным тоном.

- Насколько я могу судить, да.

- Если арестуете Крайчека, немедленно позвоните мне. – В его голосе слышны стальные нотки, и я вспоминаю, что Крайчек пробуждает все самое худшее и в Скиннере тоже.

- Сэр, мы не знаем, где он сейчас, но если мы и вправду найдем его, вы будете первым, кто об этом узнает.

Скиннер хмыкает что-то нечленораздельное и вешает трубку.

Рубашка Малдера тоже прилипает к телу.

- Где-то здесь у меня есть номер и адрес последнего места, где Аджииб жил в Нью-Йорке. Того самого, в котором я застал его соседа.

- Он жил в Нью-Йорке до того, как женился на Саре?

- Похоже на то. – Он роется в бумагах из папки одной рукой, уделяя опасно мало внимания дороге. Наконец он обнаруживает то, что искал.

- Черт.

- Что?

- Меня уже тошнит от Квинса.

Хотя уже довольно поздно, жара не спадает. По правде, она становится только хуже, а вонь от сточных канав – еще сильнее, чем была утром. Мы едем через тоннель Мидтаун с поднятыми стеклами, и кондиционер едва справляется со сдерживанием жары.