- Знали ли вы о каких-нибудь его связях со старыми друзьями или деловыми контактами в Афганистане?

Опрос продолжается с полчаса; Малдер пробирается сквозь словесные дебри, избегая сдвоенных мин потери и веры так же искусно, как и всегда. Мой напарник может вывести из себя шерифа округа быстрее, чем вы скажете «нарушение профессиональной этики», но, опрашивая родителей, которые потеряли своего ребенка, он просто воплощение мягкости и тактичности.

Джон и Маргарет Питтс не рассказывают нам ничего такого, о чем мы бы уже сами не догадались. Похоже, что Мохаммед аль Аджииб встретил милую американскую женщину, которая пыталась сделать из него мормона. Он женился на ней, получил «зеленую карту» и американские деньги, которые использовал для покупки разного рода автоматического и химического оружия. Затем он как-то убедил ее прийти в участок и опознать чье-то тело, как свое собственное.

И потом он убил ее.

Она была так наивна, что верила в его «обращение»? Или он, наоборот, обратил ее, приобщив к какой-то своей цели, для достижения которой продал душу?

Или она думала, что это настоящая любовь, стоящая того, чтобы не обращать внимания на его явно криминальное поведение и лгать для него насчет тела в морге?

Или дело в страхе? Он угрожал ей, ее семье?

Перед уходом Джон Питтс напряженно произносит:

- Вы знаете, где он?

Малдер качает головой.

- Найдите его, - медленно говорит Питтс. – Пожалуйста, найдите его.

Я предлагаю предоставить им копию отчета о вскрытии, но они отказываются, вызвав у меня откровенное облегчение. Помимо остальных установленных мною фактов я включила в него информацию о том, что в момент смерти Сара Питтс была на третьем месяце беременности.

Я провожаю их и смотрю, как они выходят из здания, моргая в резком солнечном свете.

Малдер еще долго остается в комнате опросов после ухода Питтсов. В конце концов я захожу его проведать и вижу, что он невидящим взором уставился в чашку с холодным кофе.

- Малдер?

- Думаешь, он убил ее, чтобы она не проболталась, что он жив?

- А ты что думаешь?

Он морщится.

- Не уверен, что это чем-то лучше.

Я сразу же понимаю, о чем он. Разве лучше бы было, если бы Сара утратила веру в Аджииба и подумывала о том, чтобы сдать его?

Не особенно. Она все равно мертва.

- Я знал, что в Хилтон-Хед нам особо нечего было расследовать, - вдруг признается он.

Я сажусь на жесткий пластиковый стул рядом с ним.

Он поворачивается в мою сторону, и что бы он ни прочитал на моем лице, это заставляет его оттолкнуть свой стул от стола и начать засовывать страницы дела обратно в папку.

Я мягко касаюсь его руки.

- Малдер?

- Я в порядке, Скалли. У меня даже голова не болит сегодня. С памятью тоже все отлично. Видишь? Карандаш, лимон, Chevy 57-го года.

Это тяжело, гораздо тяжелее, чем я думала. Я делаю глубокий вдох.

- Может, нам стоит пойти куда-нибудь поужинать. Ну, знаешь… не в забегаловку с китайской едой или в пиццерию, а в ресторан.

Ну, вот.

Он прекращает шелестеть бумагами и окидывает меня настороженным взглядом. В конце концов он непринужденно замечает:

- Тебе надо было сказать, что тебя уже тошнит от тех мест, где мы обычно едим.

Ладно, хватит с меня. Я попыталась. Я встаю, разворачиваюсь и успеваю сделать два шага к двери, прежде чем он останавливает меня, дотронувшись до моей руки.

- Скалли, подожди.

Я подчиняюсь и закрываю глаза, но не поворачиваюсь к нему лицом. Он преодолевает разделяющее нас расстояние и встает рядом – так близко, что я ощущаю тепло его тела.

- Пойдем в какое-нибудь действительно приятное место. Я забронирую нам места, идет?

Я киваю, не доверяя своему голосу.

У нас с этим просто беда. Я поскальзываюсь на тонком льду, и Малдер врезается в меня. Он теряет равновесие, когда я сбиваю его с ног в попытке встать.

Сантанда заходит без стука, но, к счастью, не смотрит на нас, потому что говорит с Хиксом через плечо. Это дает мне возможность отодвинуться от Малдера и взять себя в руки.

- Жмур оказался его соседом по квартире. Аджииба. Его зовут Меджа, работал водителем такси. Мы обнаружили его стоматологическую историю болезни. Аджииб, похоже, подложил свои водительские права в бумажник этого парня, а с опознанием женой… - Он пожимает плечами. – Никто не проверял.

- Это с его соседом вы собирались встретиться, когда вас, - произносит Хикс и после паузы продолжает: - вырубили, верно?

- Не похоже, да? Он уже был мертв по крайней мере с неделю.

Мы все молчим несколько секунд, впитывая информацию.

Хикс первым нарушает молчание.

- Выяснили что-нибудь у родителей? Они ведь знали этого парня, да?

- Не особо. – Малдер ничего не добавляет, и Хикс зло косится на него.

Я рассказываю Хиксу и Сантанде о своих находках в процессе вскрытия. Способ убийства не имеет ничего общего с исламом или шариатом. Я смертельно обидела двух университетских профессоров и одного чиновника из посольства Афганистана, чтобы в этом убедиться, но, очевидно, это была милая идея самого Аджииба. Однако я все же выяснила, что более суровые виды правосудия вершатся в сельских районах этой страны, где побивание камнями и обезглавливание недостаточно пугающие для удовлетворения кровожадности местных жителей. Веселая помощница профессора из Нью-Йоркского Университета, с которой я пообщалась по телефону, рассказала мне, что побивание камнями является обычным наказанием для обвиненных в прелюбодеянии женщин.

Пирс не выдумывал те жуткие вещи, о которых рассказывал нам перед тем, как умер в своей камере.

Сью Кимбл из Нью-Йоркского Университета была единственной, кого я не обидела. Местное подразделение Бюро и полиция Нью-Йорка сумели скрыть от прессы истинную причину смерти Сары Аджииб, и когда я сказала Кимбл, что занимаюсь изысканиями в рамках расследуемого дела, та заметно приуныла.

- Это из-за того убийства на Восточной 11-й улице, о котором я читала в «Пост»? Господи Иисусе.

Я просто повторила, что дело находится в разработке.

- Вырезание сердца жертвы не имеет ничего общего с исламом, Кораном или любой радикальной версией этой религии, о которой я слышала. – Помедлив немного, она добавляет: - Но это легко может оказаться какой-то местной разновидностью из той части страны, откуда Аджииб прибыл. Или он сам до этого додумался.

- Он провел некоторое время в Судане. Мог он узнать об этом там?

Она вздыхает.

- Опять же, это может быть какой-то местной традицией. Но поверьте мне: ислам не предписывает ничего подобного описанному вами, несмотря на то, что вы видели в кино.

Я повесила трубку и задумалась о Аджиибе и его мормонской жене. Мы продолжаем предполагать, что имеем дело с какой-то формой религиозного экстремизма, и, возможно, так оно и есть. Но что если мы проглядели вероятность того, что Аджииб просто псих? А разного рода оружием он занимался ради денег.

- Что мне действительно хочется знать, - раздраженно заявляет Хикс, - так это кто, мать его, дал вам этот адрес?

Я напрягаюсь, ожидая, что Малдер клюнет на эту удочку, и он меня не разочаровывает.

- Встаньте в очередь, Хикс. Мы со Скалли собираемся наведаться в тот бар и попробовать прояснить этот вопрос. Вместо того чтобы добавлять меня в ваш чертов список подозреваемых, почему бы вам не сделать что-нибудь полезное, типа объявить Аджииба в розыск?

- Если она была мертва с неделю, зачем ему все еще здесь ошиваться? – достаточно мирно спрашивает Сантанда. Но Малдер уже на пути к выходу, и я иду следом с идиотским выражением на лице – смесью извинения за его поведение и раздражения оттого, что тащусь за ним, словно на буксире.

Я догоняю его уже снаружи.

- «Логово льва»?

- «Маленький лев».

Я передаю ему ключи от машины, и он направляет ее в сторону центра, к Челси. Дав ему возможность немного поостыть, я предполагаю, что Аджииб может быть всего лишь мелким торговцем оружием.