Малдер задал Джарвису еще пару вопросов, но его ответы скоро пошли по кругу, и он понял, что ничего полезного для помощи Гарсиа они не узнают.

– Мне кажется, определенное количество полезной информации погребено под таким большим ворохом претенциозных конспирологических теорий, что раскопать под ним истину будет непросто, – отозвался Малдер.

Скалли кивнула, смотря вперед, пока они шли.

– Согласна. Его близость к Монро помогает объяснить продолжающееся напряжение из-за давнего предательства Веры.

– Точно.

Они прошли еще несколько шагов в молчании, прежде чем Скалли продолжила:

– Для человека, придерживающегося таких радикальных идей, Джарвис определенно консервативен в отношении некоторых других теорий. По его реакции, когда ты упомянул, что многие верят в то, что Черноглазые дети могут оказаться гибридами демонов или темных сущностей, можно было подумать, что ты счел принесение детей в жертву нормальной религиозной практикой.

Малдер рассмеялся.

– Ты что, не знакома с иерархией пренебрежения среди конспирологов?

– Ну, ты, похоже, выходишь за рамки этой иерархии, Малдер. Вряд ли я хотя бы раз нашла настолько нелепое объяснение теории, которое ты не был бы готов проверить, если в том направлении указывало достаточно улик.

– Верно, Скалли. Как и ты, я всегда был больше заинтересован в обнаружении фактической правды, чем в преследовании какой-то личной цели. Я просто готов исследовать более широкое поле возможностей для обнаружения этой самой правды, – закончил он с краткой, но игривой улыбкой.

В ответ он получил кривую усмешку с ноткой нежности. Он знал, что что-то в этом опросе заставило ее чувствовать себя не в своей тарелке и побудило немного уйти в себя, и подозревал, что это имеет какое-то отношение к чему-то из прошлой ночи, о чем она пока ему не рассказала. Но, может, все дело было в упоминании похищения жены Джарвиса и ее смерти от рака мозга. Эта суровая правда до сих пор стояла между ними, пока они притворялись, что этой тени не существовало, никогда не признавая, что Скалли жива, возможно, лишь благодаря хрупкому фрагменту инопланетной технологии в ее шее. Но он знал, что это все еще преследовало ее во снах.

– Эй, Скалли, – сказал Малдер, когда они подошли к машине.

– Хм-м?

Он достал из кармана пару сережек из выдувного стекла, которые, как он заметил, Скалли разглядывала в мастерской, и сумел по-тихому купить их у Джарвиса, когда ее отвлекла игра солнечных лучей на уловителях света. Он передал ей коробочку, игриво изогнув губы.

Скалли моргнула и посмотрела на него, прищурившись, а потом протянула руку и взяла неожиданный подарок.

– Малдер? Ты?..

– Купил тебе кое-что.

Скалли подняла серьги, смотря, как они блестят, словно бриллианты, в послеполуденном солнце. Потом она вновь перевела взгляд на Малдера и улыбнулась – настоящей, искренней, мы-не-на-работе-мы-просто-двое-людей-ведущих-обычную-жизнь улыбкой Скалли, которую он уже очень давно не видел.

– Они прекрасны, спасибо.

Малдер ограничился кивком, но улыбнулся в ответ. Когда они устроились в машине, Скалли вынула из ушей свои жемчужные серьги-гвоздики и заменила их новыми свисающими кусочками яркого стекла. Серьги не вписывались в ее неброское официальное одеяние агента ФБР, но они были посреди пустыни в Нью-Мексико и в течение этой поездки во многих отношениях «скрылись с радаров». Когда он вывел их высокоманевренную машину на улицу, длинные волосы Скалли стали развеваться на проникавшем через открытое окно ветру, на какой-то краткий миг он краем глаза увидел свою Дану – прекрасное видение в белом сарафане с золотыми браслетами на руках, сидящую в шезлонге на балконе пляжного домика, который они арендовали для того, что называли своим «юбилеем». Никакой тьмы. Никаких заговоров. Никаких больниц. Просто теплое солнце, нежные прикосновения и тихие сумерки. Когда он вывел машину на шоссе, то вслепую протянул руку и нащупал ее ладонь. Она перехватила его пальцы, и он сжал их, убеждая себя в том, что она все еще здесь. Что он не сломил ее. Что мир, в который он ее втянул, не уничтожил ее дух. Что свет внутри нее по-прежнему горел, освещая их путь, как было с первого дня, когда она рискнула войти в глубины подвала и повернула его лицо к солнцу.

========== Глава 15 ==========

***

Она не помнит, когда в последний раз спала. Или ела. Она знает, что бежит только благодаря кофеину и адреналину в крови, продираясь сквозь жесткий и спутанный подлесок; ветки бьют ее по лицу и груди, оставляя после себя россыпь царапин, которые она почувствует лишь гораздо позже. Она мысленно возносит молитву, чтобы ноги не подвели ее, позволив ей продвинуться еще чуть-чуть дальше. Она позаботится о себе позже – ляжет спать, когда девочка будет в безопасности. По идее, из них двоих Малдер самый одержимый. Он тот, кого она защищает от дел, относящихся к юрисдикции отдела особо тяжких преступлений, от маньяков, от всепоглощающего стремления забраться в голову убийце и понять тьму в саморазрушительной попытке вытянуть кого-то другого из нее, пока еще остается шанс на искупление.

Но на этот раз она понимает. В течение многих дней их единственной «пищей» были лишь снимки мертвых девочек, истории от членов их семей, результаты токсикологических экспертиз и трассеологические улики под ногтями жертв. Каталогизируя каждый шаг, бродя по населенным призраками прошлых жильцов тихим спальням с постерами Backstreet Boys, чирлидирскими лентами и с отсутствующей на полу кровью, изучая каждую микроскопическую деталь в отчаянной попытке заглянуть за тьму и увидеть больше, чем нечеткие очертания, чтобы знать, куда двигаться дальше. Сосредоточиться на одной-единственной детали, которая сорвет покров и осветит цельную картину яркими красками, позволив им найти пропавшую девочку до того, как она превратится в еще одно холодное и посиневшее тело. Еще один снимок на стене.

Прошлой ночью покров спал. И теперь они всего в нескольких ярдах от места…

Дверь видавшей виды хижины поддается со второго толчка плеча Малдера, и море тренированных людей выплескивается на гнилые доски пола, распространившись внутрь помещения, словно вода.

– ФБР! На пол! На пол живо!

Они пришли по правильному адресу: фиолетовые ленты висят повсюду – отличительный знак убийцы. Извращенная вечеринка смерти с клоуном с ножом мясника.

Подозреваемый справа от них, и Скалли успевает заметить, что он окружен с поднятыми руками, затем уложен на пол лицом вниз, и им занимается достаточно агентов, среди которых и Малдер, так что она идет влево, ища девочку.

Она находит ей в первой же комнате.

– Парамедиков сюда! – Скалли падает на колени на неровный пол, только смутно осознавая, что вокруг нее снуют другие агенты. Все вокруг забрызгано кровью. Синяки в виде пальцев на шее девочки с почти стопроцентной уверенностью указывают на вероятную причину смерти. Скалли касается рукой ее щеки. Ее кожа все еще теплая и упругая на ощупь. Прошло совсем немного времени. Столько крови… покрывающей ее пепельно-русые волосы… Пол, на котором Скалли стоит на коленях, залит ею. Вокруг извиваются фиолетовые ленты, однако она полностью сосредотачивается на своей задаче. Она задирает порванную футболку девочки, определяя расположение ножевых ран, чтобы не надавить на них и не вызвать еще большее кровотечение. Потом она выпрямляется и кладет руки на грудь девочки. 1…2…3… Она начинает реанимационные мероприятия, действуя на автопилоте.

В последний год учебы в мединституте Скалли шла по улице рядом со своей любимой кофейней, когда мужчина средних лет просто упал на тротуаре прямо перед ней. Жена мужчины стала звать на помощь, и Скалли крикнула случайному прохожему с капучино в руках зайти в кофейню и позвонить в 911. Затем она опустилась на асфальт и принялась делать реанимационные мероприятия без всякого осознанного решения со своей стороны. Несколько минут спустя мужчина задышал, возвращаясь к жизни – он судорожно втягивал воздух и кашлял. Скалли откинулась на пятки, проверила его слабый, но устойчивый пульс и пробормотала жене своего невольного пациента что-то насчет того, чтобы позволить ему лежать. Вдалеке раздался рев сирен.