Сделав глубокий вдох, женщина продолжила:

– Моя свекровь заболела – такое случается. Мой сын тоже заболел, но теперь ему лучше. Сыпь Мариэлы, по-видимому, уже не столь проступающая – она заживает, и никаких других симптомов у нее нет. Как вы и сказали, агент Скалли, это вполне могло быть вызвано стрессом. А мой муж… – Донна помедлила, опустив джинсы, которые держала в руках, на открытую сумку перед собой. – Мой муж… попал в аварию со смертельным исходом. – Эти слова явно до сих пор давались ей с трудом, и Скалли хорошо ее понимала. (Как ваши родители? О, теперь у меня есть только мама. А ваши братья? Ваша сестра? Как ваш сын? Сейчас он должен быть в старших классах школы).– Я не могу объяснить обстоятельства этой аварии, – продолжила Донна, – но это не означает, что они оставались бы необъяснимыми, если бы я была там. Правильно ли я поняла, что шериф Астер расследует что-то насчет военных экспериментов поблизости? Что-то связанное с радиацией?

Малдер кивнул.

– Военные забирают у него это расследование, но да. Вообще-то, мы с агентом Скалли пару дней назад попали в схожую аварию в зоне видимости от места крушения машины вашего мужа.

Это заявление привлекло ее внимание.

– Вы в порядке? – спросила она, переводя взгляд с одного агента на другого.

– В порядке, – быстро заверила ее Скалли и снова перевела беседу в прежнее русло: – Но мы считаем, что, возможно, что-то на том месте повлияло на функционирование машины. Мы не знаем, в этом ли дело, но проверить не помешает.

– Но вы думаете, что это произошло случайно? Не преднамеренно?

Скалли покачала головой.

– Мы не видели ничего, указывающего на что-то вроде прямой атаки. Пока что осмотр машин ничего не дал. Никаких признаков вмешательства.

Донна прищурилась, впитывая эту новую для себя информацию.

– Если это произошло случайно, тогда для меня мало что меняется.

– Если только власти не превысили свои полномочия. Возможно, они не смогли защитить или предупредить местное население о потенциальной опасности, вызванной их деятельностью.

– Вполне может быть, – отозвалась Донна. – И это нужно придать огласке, чтобы защитить других возможных жертв. Но фокусирование нашего внимания, – для большей выразительности она поднесла руку к груди, – нашего, как семьи, на справедливости или мести… не поможет нам излечиться или восстановить наши жизни. Без Джозефа.

Скалли неопределенно хмыкнула.

– Я восхищаюсь широтой ваших взглядов. Не уверена, что смогла бы так легко перефокусироваться.

– Для вас, вероятно, все иначе. Подобные вещи были вашим стимулом, основополагающим правилом, так сказать… в течение долгого времени, – прямо и честно заметила Донна, и Скалли молча приняла ее ответ.

– Миссис… Донна, вы в курсе того, что прошлой ночью был произведен арест? – спросил Малдер.

– Кого арестовали? За что?

– Двоих местных детишек, которые поздно ночью ходили по домам, одетые, как Черноглазые дети, и просили их впустить. Их опознали. Не могли бы вы с Мариэлой взглянуть на снимок этих детей? Посмотреть, не те ли это дети, что приходили и к вам?

Донна кивнула.

– Разумеется.

Малдер шагнул ближе и достал фотографии из дела из внутреннего кармана пиджака.

Донна взяла их из протянутой руки Малдера. Скалли воспользовалась возможностью, чтобы ненавязчиво изучить снимки поверх плеча миссис Гарсиа. Как и прежде, в этих детях не оказалось ничего, от чего ее сердце пустилось бы вскачь, а желудок сжался. Они видела самых обычных детей, сильно опечаленных из-за того, что их поймали во время исполнения пранка в столь невинном возрасте. В ее ночных визитерах не чувствовалось ничего невинного.

Донна Гарсиа медленно покачала головой.

– Не думаю, что я когда-либо видела этих детей прежде. Как я уже говорила полиции, мои воспоминания о той ночи, когда мы впустили их в дом… нечеткие? Затуманенные. Как когда выпиваешь, только я не пила – совсем. Но я помню их лица, и никто из этих детей не выглядит знакомо. И они кажутся старше.

– Старше, чем те, которых вы видели? – уточнил Малдер.

– Да. Мне больше хотелось… защитить их – тех виденных нами детей.

Малдер еще немного подождал, позволяя Донне внимательнее изучить снимки. В конце концов она решительно подняла голову и протянула фотографии назад.

– Извините, но я вряд ли могу вам с этим помочь.

– Все нормально, – заверил ее Малдер. – Спасибо, что согласились взглянуть. – С этими словами он убрал снимки обратно в карман. – Не возражаете, если я покажу их Мариэле?

– Нет, если она сама не против.

И по удачному стечению обстоятельств Мариэла и Кристиан как раз в этот момент пронеслись мимо двери в палату; немного чересчур быстро толкавшая кресло Мариэла резко развернула его и остановилась в коридоре. Их мать крикнула Мариэле, чтобы она была поосторожнее, но в ее голосе не было гнева, лишь мягкое беспокойство.

Посмотрев на детей, Малдер подошел к ним и указал на футболку Кристиана.

– Эй, это «Чихуахуа Эль-Пасо»? Любишь бейсбол? –Малдер присел, опускаясь до уровня мальчика.

Кристиан просиял.

– Папа брал меня на игру в прошлом году. Я вступаю в Малую лигу этой весной!

И, как и всегда, когда дело касалось детей и бейсбола, Малдер включал свое обаяние на полную катушку. По невероятному стечению обстоятельств у него в бумажнике оказалась какая-то бейсбольная карточка, и, передав это сокровище сгоравшему от нетерпения Кристиану и убедившись, что внимание мальчика целиком и полностью приковано к нему, он протянул фотографии задержанных Мариэле.

Девушка отнеслась к его просьбе взглянуть на снимки с таким же полным вниманием, как и ее мать, но в итоге лишь нахмурилась и покачала головой. Малдер поднял глаза и обменялся взглядами со Скалли, делясь с ней полученной информацией в типичной для напарников манере. Они снова переглянулись, когда Малдер выхватил карточку из рук Кристиана, спрятал ее в рукаве и затем заставил ее появиться у мальчика за ухом.

Скалли улыбнулась ему одними глазами, и где-то глубоко внутри они оба, казалось, подумали об одном и том же, как и всегда в подобные моменты: «Вот так было бы и с Уильямом».

– Это он, не так ли?

Скалли испуганно вздрогнула, очнувшись от раздумий, и внезапно осознала, что Донна наблюдала за тем, как она наблюдала за напарником.

Она прищурилась и вопросительно изогнула бровь.

– Простите?

– Тот, о ком вы говорили, – ровно продолжила Донна. – На похоронах. Тот, которого… вы любите сильнее, чем остальных.

Скалли хмыкнула и опустила взгляд, сглотнув. Они не подтвердила и не отрицала сказанное, но знала, что ее реакция оказалась красноречивее слов. Она подобрала стопку сложенных рубашек, отнесла их к шкафу и обратилась к Донне:

– Знаете, вы напоминаете мне кое-кого.

Донна застегнула сумку с грязным бельем и опустила ее на пол.

– Кого? – спросила она.

– Мою сестру, – ответила Скалли, но ничего не добавила, не намереваясь объяснить почему.

Донна и не стала расспрашивать.

– Мариэла сказала, что вы ее потеряли.

Эти слова поразили Скалли: во-первых, из-за того, что Мариэла поделилась этим наблюдением с матерью, и, во-вторых, потому что девушка вообще так точно интерпретировала ее краткое упоминание о сестре.

– Да, – подтвердила она. – Уже давно.

– В таких случаях время значит очень мало, – просто заметила Донна.

«Вы держали ее на руках, верно?»

Скалли уперлась взглядом в пол и чуть слышно хмыкнула в ответ. Ей внезапно стало жарко, и она почувствовала себя беспокойной и уязвимой. Уставшей от пустыни, от голосов, взывающей к ней в ночи, от всех, с кем она говорила и кто, казалось, знал о ней слишком много. Шея ее по-прежнему болела, а вдобавок кожа началась чесаться, так что ей захотелось убраться из этого здания и этого города – обратно в знакомые ей места. Обратно туда, где она ощущала хотя бы подобие контроля.

***

Скалли уже собралась забрать ключи у Малдера и настоять на том, что сама сядет за руль, но ее несколько раздосадовало то, что он даже не спросил, просто решив, что она, как всегда, согласится играть вторую скрипку. Она была по-детски зла на него и предпочла молча направлять свой гнев не по адресу, вместо того чтобы поступить как подобает взрослому человеку и отстоять свои позиции. От нее не ускользнула сбивающая с толку ирония того, что совсем недавно она извинялась за использование Малдера в качестве мальчика для битья.