– Мы будем ждать звонка.

– Ладно, мистер Малдер.

Из телефона раздался сигнал окончания разговора, когда их таинственный осведомитель оборвал звонок.

– Ого. Вот это параноик, – заметила Скалли, отодвинувшись. – И мы еще думали, что его сын перегибает палку.

– Может, он слишком долго подвергался воздействию полосы неудач Вердада, только без всякого чуда, – отозвался Малдер, убирая телефон обратно в карман.

Скалли обошла машину, подходя к пассажирской стороне, и сняла пиджак.

– Или, может, он слишком много времени проводит на пустынном солнце, – сказала она поверх машины.

Малдер снисходительно улыбнулся.

– Я это учту.

Скалли швырнула пиджак в машину и забралась в салон.

Они ехали в куда более уютной тишине, чем та, что наполняла машину этим утром. Когда они добрались до ведущего в Лас-Крусес шоссе, Скалли откинулась назад и закрыла глаза. Она и вправду очень мало спала ночью, и Малдер с готовностью предоставил ей возможность подремать.

***

Он знает, что его взяла, когда она заползает ему на колени в четверг вечером.

Они все еще привыкают к их новой «нормальности» – к тому, чтобы быть настоящей (пусть и не объявленной) парой, а не просто какой-то странной неопределенной парой любящих друг друга людей, которые не открывают своих глубоко потаенных чувств, но при этом следуют друг за другом, словно за маяком в ночи. Он последовал за ней домой после работы и плюхнулся в ее мягкое кресло перед телевизором. Он последовал за ней частично из-за того, что они часто так делают в последнее время, а частично из-за того, что это было тяжелое дело, особенно для Скалли, и он инстинктивно старался держаться поблизости. Он где-то на середине эпизода новых «Внешних пределов», когда Скалли – босиком, но все еще в рабочей незаправленной блузке и брюках – появляется из прихожей, усаживается ему на колени и сворачивается клубочком, упершись пальцами ног ему в бедро и обернув руки вокруг его шеи. Она закрывает глаза и утыкается лицом ему в плечо.

Он сначала улыбается, очарованный этим проявлением привязанности, но она замирает в этой позе с закрытыми глазами и не двигается, чем вызывает у него укол беспокойства.

– Эй, красавица… – шепчет он, – все нормально?

Она кивает, не поднимая голову от его плеча.

– Я в порядке. Мне просто это нужно. – Потом она поднимает голову и смотрит ему в глаза, словно внезапно понимает, почему он это спросил, почему это могло его обеспокоить. – Ты не против? – спрашивает она с почти ранимой искренностью во взгляде.

Его нежный смех сотрясает оба их тела.

– Разумеется, не против. Я всегда только за, – заверяет ее он, не в силах скрыть обожание, отражавшееся в его глазах.

Она снова устраивается у него на груди.

– Можешь продолжать смотреть, – разрешает она. – Я просто хочу остаться.

Он целует ее в макушку и шепчет:

– Сколько угодно.

И она замирает в таком положении. Она сидит, свернувшись клубочком, и держится за него, пока он смотрит сериал и обнимает ее рукой, вдыхая запах ее волос и чувствуя, как вздымается и опадает ее грудь. Он накрывает их обоих одеялом, и они на какое-то время забывают об ужине.

Он вдруг осознает, что она доверяет ему – действительно доверяет таким образом, которого при всей их преданности друг другу, никогда не выказывала прежде. Никто не умер, на нее не нападали и не ранили. Это просто был трудный день, и она чувствует себя немного уязвимой, и доверяет ему достаточно, чтобы прийти к нему, обнять, позволить обеспечить ей безопасность и дать ему знать, что сегодня ей нужна его поддержка.

И в этом простом акте уязвимости больше интимности, чем когда-либо было прежде.

Он любит ее так сильно, что это причиняет боль. И это никогда не изменится.

Ему следовало быть в номере, когда она пришла к нему прошлой ночью. Ей следовало сказать ему, что случилось. Но ему следовало быть там, чтобы выслушать ее.

Она бы провела остаток ночи в его номере, пока он бодрствовал, охраняя ее сон.

========== Глава 13 ==========

Это пока все, что есть.

***

– Можно Мариэла меня повезет?

Скалли не смогла сдержать улыбку, услышав нотки чистого, невинного энтузиазма в голосе Кристиана. Если бы только взрослые способны были вот так избегать смерти и тут же отмахиваться от миновавшей опасности с полнейшим пренебрежением.

– Можно? – снова спросил мальчик, через плечо умоляюще смотря своими карими глазами на молодую медсестру позади его инвалидного кресла. Доктора пока не позволяли Кристиану делать больше нескольких шагов, но его периодически катали по больнице для здоровой перемены мест.

Медсестра улыбнулась своему исполненному надежды подопечному и бросила быстрый взгляд на Мариэлу, которая стояла неподалеку.

– Думаю, это возможно, – сказала женщина, которая выглядела всего на пару лет старше самой Мариэлы, и Скалли в очередной раз спросила себя, были ли работающие люди во времена ее молодости такими же юными, а она этого просто не замечала? – Только не очень быстро и не дольше пятнадцати минут: ему нужно будет принять лекарство.

Мариэлла кивнула и заняла место медсестры позади кресла Кристиана.

– Обещаю, я его не потеряю. И никакой езды на задних колесах.

– На задних колесах, ДА! – возразил Кристиан все еще хриплым после многодневной интубации, но при этом ничуть не менее воодушевленным, голосом. Мариэла дернула его за волосы.

– Ну же, шизик, поехали.

Когда двое юных Гарсиа выбрались из палаты вместе с прилежно следующей за ними медсестрой, Малдер переключил все свое внимание на их мать, стоявшую рядом с кроватью с двумя большими дорожными сумками, которые она забрала из машины.

– Мариэла пропускает школу? – спросил он.

Донна фыркнула.

– Если бы. Нет, попробуйте только заставить ее пропустить хотя бы день, даже из-за смерти собственного отца. Она слишком серьезна, моя девочка. Взваливает себе на плечи целый мир. Просто сегодня в школе проходит конференция учителей.

Малдер кивнул. Скалли же подошла ближе к Донне Гарсиа и, поняв, для чего та принесла сумки и что уже начала делать, принялась молча распаковывать и складывать чистые предметы одежды, пока женщина забирала предназначенную в стирку одежду сына из шкафа рядом с изножьем кровати.

– Так что вы хотели бы знать обо всем этом, мистер Малдер? – спросила Донна, глянув на него, когда засовывала охапку носков с покемонами в пустую сумку. – Что именно вы расследуете?

– Ну, вообще-то, мы надеялись, что вы сами сможете ответить на этот вопрос. Расскажите своими словами, если сможете, миссис Гарсиа…

– Донна.

– Донна… что, по-вашему, случилось с вашей семьей за последний месяц?

Донна вернулась к кровати и начала доставать трусы с Человеком-пауком из той же сумки, которую уже разбирала Скалли, складывая и добавляя вещи к уже созданным ею стопкам.

– Это как в… – сказала Донна, бросив на Скалли быстрый взгляд, – … в тех книгах, которые так нравятся Кристиану… по ним еще снят сериал на Netflix… «33 несчастья».

Малдер тихо рассмеялся и подошел ближе, слегка упираясь пальцами в бока.

– Так вы не верите, что эти трагедии связаны? Что у них есть один-единственный катализатор?

– По правде… – Донна на мгновение замерла над маленькой футболкой с динозавром, посерьезнев и как будто всерьез задумавшись над вопросом. – Я не знаю, агенты. Мариэла права: визит Черноглазых детей в наш дом был… из ряда вон выходящим. И зловещим. Не знаю, сверхъестественного ли они происхождения или просто обычные дети и все это чистой воды совпадение. Но у меня возникло такое ощущение, что все… изменилось… той ночью. И с тех пор уже не стало прежним. Но, возможно, мой разум просто пытается дать определение тому, с чем у меня не получается справиться.

– Вы столкнулись с цепью обстоятельств, с которыми, я сомневаюсь, чтобы самые стойкие из нас справились бы лучше вас, – заметила Скалли, и Донна наградила ее отрывистой, но благодарной улыбкой.