Скалли покачала головой, по-прежнему смотря через стекло на группу опознаваемых.

– Не знаю. Я не уверена.

– Не знаешь?

– Рост кажется… подходящим. В обеих группах. Как я и говорила, один ребенок был намного выше другого.

– И это все?

– Я говорила, что было темно. На них были капюшоны. Не знаю.

Малдер испытывающе всматривался в ее профиль.

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Скалли повернулась к нему лицом, вздернула бровь и подняла руку ладонью вверх.

– Что ты хочешь от меня услышать, Малдер? Возможно, это те же дети, которых видели остальные. Это все, что имеет смысл.

– Но ты не уверена.

– Нет, не уверена. Определенно не достаточно, чтобы обвинить ребенка.

Они еще немного помолчали, и в конце концов Скалли обратилась к местному копу в одном с ними помещении:

– Извините, из этой группы я тоже никого не могу опознать.

– Да, мэм. – Молодой мужчина кивнул ей, потом Малдеру и вышел за дверь, вероятно, чтобы сообщить об этом шерифу.

– Может, Астеру стоит организовать опознание голоса, – предложила Скалли.

Это замечание привлекло внимание Малдера.

– Ты помнишь их голоса?

– Да. Они были весьма… характерными. Несколько… странными.

– Каким образом странные?

– В них отсутствовали интонации. – Скалли развернулась, прислонилась к маленькому столику у стены и сложила руки на груди, прокручивая детали контакта с Черноглазыми детьми в голове. – Или, может, интонация не соответствовала их словам. Не знаю. Но я могу узнать их голоса. Опять же, если эти дети пытались следовать мифологии, они могли изменить модуляции своих голосов и проявят достаточно сообразительности, чтобы говорить своими нормальными голосами во время опознания.

Малдер кивнул.

– Возможно. Есть еще какие-то подробности, которые ты забыла упомянуть?

Скалли стиснула зубы в ответ на его слегка обвинительный тон и уперлась взглядом в пол. Ее броня заняла свое обычное место, и он почувствовал, как она замыкается в себе, ощущая укол сожаления и зная, что причинил ей боль и преуспел только в том, что оттолкнул ее. Однако он по-прежнему не мог заставить себя остановиться.

Не произнеся больше ни слова, Скалли оттолкнулась от стола и прошла мимо него к выходу из комнаты для наблюдений.

Они стояли в пустом вестибюле участка, когда Астер вышел из своего офиса, чтобы поделиться с ними информацией перед их уходом.

– Что ж, мы установили личности обоих ребят, – сообщил Астер. – Но только не ваших, агент Скалли.

– Извините, что не могла оказаться более полезной, шериф, – сказала Скалли.

Астер беспечно пожал плечами, и, приглядевшись к шерифу в косом солнечном свете, Малдер впервые увидел его не гладко выбритым. А ведь данное расследование (или отдельные происшествия, которые могли иметь, а могли и не иметь к нему отношение) только начало набирать ход.

– Похоже, контакты других свидетелей с теми детьми происходили при лучшем освещении, – сказал он, обращаясь к Скалли. – Следующим шагом я намерен доставить сюда Гарсиа и, вероятно, Веру и Нейта Монро, и посмотреть, этих ли детей все они видели.

Малдер кивнул.

– В этом есть смысл. Это наверняка поможет ответить на множество вопросов.

– Наверняка.

– Ладно, что ж… мы будем на связи. Дайте знать, если еще кого-то опознаете. Я собираюсь…

В этот момент зазвонил телефон Скалли. Она вытащила его из кармана и глянула на экран.

– Это Донна Гарсиа. Простите, шериф. До связи?

Астер кивнул, и Скалли отошла в сторону.

– Что насчет детишек, которых вы задержали? – спросил Малдер. – Вы их знаете? Их мотивы или соображения?

Астер покачал головой.

– Не особо. Они из местной школы. Не лучшие ученики, но никаких проблем с законом у них раньше не было. Теперь, когда их личности установлены, я намерен поговорить с их родителями.

Малдер кивнул.

– Что ж, держите нас в курсе.

– Непременно.

Когда Малдер вышел на улицу под полуденное солнце, Скалли уже стояла рядом с их машиной. При его приближении она опустила телефон.

– Что там у миссис Гарсиа? – спросил он.

– Она хочет с нами поговорить, – ответила Скалли. – Она знает, что мы ждали, когда она закончит с похоронами, прежде чем подробно опросить ее, и позвонила, чтобы дать нам знать, что готова встретиться.

– Хорошо. Она назвала удобное ей время?

Скалли кивнула.

– Она направляется в больницу проведать сына и сказала, что мы можем встретиться там.

– Звучит неплохо. Кристиан идет на поправку?

– Да, что довольно удивительно. Его еще рано выписывать, но… Малдер, по правде сказать, я поражена. Рада, конечно, но… если бы я была врачом Кристиана, я изо всех сил пыталась бы выяснить, какие могущественные силы приглядывают за мальчиком.

– Может, вселенная балансирует сама себя. Семья, пережившая столько неожиданных неудач подряд, нуждается в чуде, восстанавливающем статус-кво.

Скалли согласно кивнула.

– Полагаю, у нас самих было несколько подобных лет, – тихо заметила она, немного грустно ему улыбнувшись.

Почти четверть века борьбы за свои жизни и жизни тех, кого они любили, притягивала их друг к другу, словно магнит.

– Я получил свое чудо, когда мой персональный ад закончился твоей спонтанной ремиссией, – нежно отозвался он, стараясь глазами передать ей, что говорит искренне.

– Для меня это тоже был не лучший год, – ответила Скалли хриплым и куда более зрелым голосом, нежели тот, что был у той относительно молодой женщины, цеплявшейся за его руку на больничной койке в последние темные дни перед выздоровлением.

Они не разрывали зрительный контакт так долго, что глаза Скалли, сощуренные из-за яркого солнца, начали слезиться. Внезапно зазвонил телефон Малдера, резко возвращая их в настоящее. Он вытащил его из кармана, свободной рукой закрывая экран от солнца. «Номер неопределен» слабо высвечивалось на нем.

Малдер снова встретился взглядом со Скалли и слегка тряхнул головой, принимая звонок.

– Малдер.

– Это мистер Фокс Малдер?

– Кто говорит?

– Полагаю, на днях вы встречали моего сына. В школе.

Малдер приподнял брови, вспомнив упомянутую встречу, и Скалли повторила жест, только в другом значении, задавая таким образом ему вопрос. Малдер махнул рукой, приглашая ее приблизиться, и наклонился, чтобы опустить телефон на уровень ее уха.

– Мы и вправду говорили кое с кем рядом со школой, да.

– Да. Это был мой сын. Вы расследуете происходящее в городе? Здесь, в Вердаде?

– Мы прибыли сюда, чтобы установить причину недавних трагедий, произошедших с семьей Гарсиа.

– Верно. Так вы изучаете случаи появления детей. Черноглазых детей.

Скалли плотно прижалась локтем к его руке, слушая разговор.

– Эти сообщения являются частью нашего расследования, – подтвердил Малдер. – У вас есть для нас какая-то информация?

– Возможно. Можем мы встретиться?

– Где бы вы предпочли?

– Где-нибудь в городе. Но в участок я ни ногой. Никаких составлений протоколов.

– У вас есть причины скрываться?

Мужчина насмешливо рассмеялся.

– Нам всем не стоит появляться в протоколах. Уж вам-то лучше других об этом должно быть известно. Не надо давать им больше информации о себе, чем они уже украли.

– Кому это «им»?

– Властям, мужик.

– Сэр, вы же понимаете, что мы с напарницей являемся агентами ФБР и занимаемся здесь официально санкционированным расследованием.

– Да, знаю. Но я также знаю вашу работу, мистер Малдер. Вы не совсем… тот, кто придерживается официальной линии партии и приносит остальных в жертву.

Скалли переместилась, и он понял, что она пыталась никак не реагировать на эти слова и не дышать слишком громко, чтобы звонивший не заподозрил, что их разговор слушает кто-то третий.

– Меня интересует только истина, сэр.

– Что ж, если хотите знать, что мне есть вам сказать… через пару часов мой сын позвонит вам с другого телефона – более надежного, чем этот – и скажет, где и когда мы встретимся. Как вам это?