Азирафаэль только кивнул в ответ. Некоторое время они молчали; две одинокие души тесно прижались друг к другу под одеялом в тесном номере мотеля посреди английской сельской местности. Мир вокруг них продолжался, и лишь редкие звуки нарушали ночную тишину. Листья шелестели на легком летнем ветерке снаружи. Где-то скрипнула расшатанная половица. Собака тихонько заскулила и снова затихла. Кроули старался слышать их всех и быть настороже.

Ночь продолжалась вокруг них, тихая и спокойная. Казалось, что это была самая долгая ночь в жизни Кроули.

***

* «Оттолкни Небо» Ник Кейв и плохие семена

========== Глава четвертая ==========

У меня нет ни долгосрочной памяти,

Ни пробуждения, ни пламенеющего взгляда,

Ни слов успокоения,

Ни стрел в моем сердце

Только слабое желание,

Мерцание издалека,

За которое я цепляюсь своими пальцами,

Когда мы вращаемся безумно среди звезд.

И я переполнен любовью,

И я переполнен изумлением,

И я переполнен любовью,

И я сдаюсь под воздействием

Твоих чар.*

©

***

Египет, около 3000 года до н. э.

Ночь висела неподвижно и благоухала вокруг одного из садов на берегу Нила, совершенное спокойствие нарушалось единственным искусственным звуком вокруг — звуком удара металла о металл.

Кроули был в середине очень плохо скоординированного выпада с мечом, когда неожиданная мысль ударила его с внезапностью пощечины, и, принимая во внимание его очень пьяное состояние, которое уже значительно подорвало его координацию, он сделал ужасно неуклюжее движение, пропустив Азирафаэля полностью и, под его собственным импульсом, почти упал лицом вниз в мягкую траву.

— Ш-штоб тебя! — разочарованно прошипел демон.

— О Боже, — пробормотал Азирафаэль откуда-то слева, его голос был немного невнятным, но все же достаточно отчетливым, чтобы выразить степень его решительного не впечатленного мастерства Кроули. — Я же говорил тебе, что воины Небес на шаг впереди в мастерстве владения мечом!

— Только в тех случаях, когда не отдают его первыми, — довольно смущенно парировал Кроули. — Я просто слишком пьян для этого. Мы должны повторить вс-се эти чертовы ш-штуки, ангел. Это не с-считается!

Он удрученно бросил свой меч на землю, его падение было смягчено ковром изумрудной травы.

Дело в том, что Азирафаэль, возможно, был прав, по крайней мере, в том, что касалось самих ангелов. Кроули прекрасно помнил, как он снова взмахнул пылающим мечом, прежде чем провалил свою работу по охране Эдема, так что у него не было ни малейшего желания обманывать себя, полагая, что он ровня Азирафаэлю хотя бы в этом, если не в остальном. Все это состязание происходило только по той причине, что Кроули не мог упустить шанс досадить невыносимому праведному дураку. Если уж на то пошло, то в его обязанности входило срывать планы Небес, и если раздражать своего двойника было все, что он мог сделать, так тому и быть, он с готовностью ухватился за этот шанс. Вот так они и оказались под прикрытием финиковых пальм и платанов, орудуя мечами.

То, что заставило Кроули так эффектно провалить свой удар, было не совсем тем, что он был пьян. Конечно, опьянение имело к этому какое-то отношение, но не настолько сильное, как хотелось верить Азирафаэлю. В конце концов, он мог протрезветь в любой момент, если бы захотел. Напротив, это было именно так, он осознанно был пьян в стельку вместе с тем фактом, что он действительно позволил себе напиться в первую очередь в компании своего, ну, технически заклятого врага, потому что именно им Азирафаэль был для него. Правда, у них уже довольно давно не было ничего даже отдаленно напоминающего драку, в течение нескольких столетий плюс-минус десяток, и да, Азирафаэль упорно придерживался своих мягких манер и был раздражающе божественным и вежливым, что в сочетании с его светлыми кудрями и пронзительными голубыми глазами не делало его особенно угрожающим, но Кроули, конечно, должен был — и действительно знал — лучше не доверять ему настолько, насколько можно было бы.

Что, как внезапно понял демон, и было проблемой.

Вот он здесь, пьяный до такой степени, что это фактически лишило его значительной части его естественной грации и координации, участвовал в самой глупой вещи, которую приличный демон мог бы, вероятно, иметь с ангелом — в бою на мечах. Упомянутый ангел в данный момент держал в своих божественно безупречных руках тяжелое и потенциально смертоносное оружие, и Кроули безмолвно заметил — с неприятным ощущением в животе — что Азирафаэль, возможно, убьет его на месте, если у него возникнет хоть малейшее желание сделать это. Дело было даже не в неудобной дискорпорации — они уже проходили через это раньше, так что, как бы это ни раздражало, Кроули это не волновало больше всего. Дело в том, что Азирафаэль, будучи ангелом и все такое, мог бы, возможно, зарядить свое избранное оружие достаточной божественностью, чтобы уничтожить Кроули в мгновение ока. Все, что ему нужно было сделать, это, вероятно, придумать какую-нибудь небесную штуку и воткнуть свой проклятый меч прямо в сердце Кроули, что он мог сделать достаточно легко, учитывая его мастерство в фехтовании, и все.

Кроули вздрогнул. Ему не особенно понравилась эта идея.

Тем не менее, учитывая, что Азирафаэль был ангелом, надутым чертовым ангелом, возможно, он мог ударить его в любой момент, когда он хотел, без каких-либо боев на мечах, но он никогда не пытался сделать это. Они болтались друг с другом уже довольно долго, и ничего более агрессивного, чем праведная болтовня Азирафаэля, направленная в его сторону, никогда не происходило, и даже это было впоследствии подавлено из-за кувшина чего-то крепкого.

Вздрогнув, Кроули заставил себя полностью протрезветь, он был искренне огорчен тем, в каком направлении двигались его мысли. Впрочем, это не очень помогло, поскольку трезвость только делала все очевидным, и теперь, глядя на ангела с его причудливыми кудрями и пронзительными голубыми глазами, с мечом в опущенной руке, смотрящего на него со все более озадаченным выражением лица, Кроули понял одну пугающую истину.

На самом деле его не пугало присутствие Азирафаэля — не пугало уже сотни лет; его не беспокоил тот факт, что его небесный противник обладал всеми возможностями в мире, чтобы навсегда стереть его с лица Земли; его не беспокоило то, что он был оштукатурен в присутствии ангела — вместе с ангелом, на самом деле — почти намеренно позволяя себе быть уязвимым рядом с ним. Никто из них не беспокоил его по одной единственной причине, и Кроули только что обнаружил, что он доверяет Азирафаэлю. Между ними еще не было никакого соглашения, но это был такой же хороший предлог, как и любой другой, чтобы создать его, потому что этот конкретный ангел был достаточно неангельским, чтобы соответствовать стандартам Кроули.

— Кроули, — тем временем осведомился упомянутый ангел, в настоящее время звучащий настороженно и гораздо менее пьяно, чем несколько минут назад. — С тобой все в порядке, дорогой?

Демон даже открыл рот, чтобы ответить, но это нелепое «дорогой» заставило его фыркнуть и покачать головой. Просто невозможно бояться кого-то с манерами Азирафаэля, того, кто раздражающе упорно называет его дорогим, даже если он демон, правда?

— Да, ангел, — вздохнул Кроули. — Вообще-то я, кажется, выдвинул блестящее предложение, и если тебе интересна его суть, предлагаю отказаться от этой дурацкой драки, которая никому ничего не доказывает…

— Позволю себе не согласиться, мой дорогой.

— …и уйти, как ни в чем не бывало, Азирафаэль, — прервал его Кроули с добродушной ухмылкой и взмахом руки, — так как насчет того, чтобы вернуться ко мне и обсудить потенциальные взаимные выгоды от того, о чем я только что подумал?

Азирафаэль поднял обе брови, но потом пожал плечами и послушно избавился и от меча в руке, и от того, которым воспользовался Кроули, добросовестно вернув их в оружейную комнату, откуда он их вызвал.