Выбрался из автомобиля, машинально отметив что погода стремительно меняется — потемнело, тёмная туча начала двигаться в нашу сторону, закрывая собой светлую полоску небосвода. На землю упали, предвестниками ливня, первые капли дождя, ухудшая и так нерадужное настроение.
Сопровождавшие меня секьюрити быстрыми шагами направились к заднему входу. Я шел не отставая — строить из себя героя не считал достойным профессионала — меня ждал пациент. Кейс с инструментами был в руке у одного из моих конвоиров. В том же быстром темпе поднялись по неширокой лестнице на второй этаж, чуть пробежали по коридору, и меня практически втолкнули в помещение, видимо бывшее спальней раненого хозяина, предварительно сунув мне в руки кейс — манеры у этих мартышек были соответствующие. Сами же они то ли предпочли остаться за дверью, то ли это было правилом, но мне сказали, что меня встретят и всё покажут.
То что оперировать уже никого не нужно, я понял сразу, как только увидел землистый цвет лица и широко открытые, застывшие глаза покойника. Огнестрельная рана, судя по окровавленной, с зелёными разводами повязке, пришлась в живот, наверняка повредив кишечник, а там уж и перитонит не заставил себя ждать, инфекция быстро распространилась, и в этом случае промедление с оказанием медицинской помощи стоило человеку жизни.
В углу комнаты отыскался, сидящий на полу, всхлипывающий парень в медицинском халате и шапочке. Он испуганно глядел на меня, видимо, не зная чего можно ожидать от моего появления. И это обещанный мне ассистент? Да он же студент ещё, какой он может иметь опыт в подобных случаях, хорошо если названия инструментов успел выучить. Меня разобрала злость на тупоумных верзил, додумавшихся притащить на операцию непонятно кого. Я опустился на пол рядом с парнем.
— Давно сидишь, почему именно ты оказался здесь? Поопытнее никого не нашлось? Хотя здесь и опытный не справился бы — срочная операция требовалась сразу же и не на дому. В этих условиях, без реанимационного оборудования пациент всё равно не выжил бы, да и время было упущено. Условий абсолютно никаких, что за средние века. Даже после операции и реанимации никто не дал бы гарантии на благоприятный исход. Дилетанты! Угробили человека, нет бы сразу в больницу доставить, возможно спасли бы его, но и в этом случае не факт, — вполголоса не понятно зачем выговаривал я испуганному студенту, надеясь всё же, что человеческая речь и уравновешенная интонация выведут его из ступора. Когда сошли первые гневные порывы, до меня наконец-то дошло, что его, как и меня, никто не спрашивал — просто поставили перед фактом и сюда притащили. А значит мы с ним находимся сейчас в одном положении, и выходить из него нам надо вместе.
— Я будущий хирург, когда спросили так и сказал, у нас учебная практика в больнице была. Наш курс и не допускали ещё ни к чему, только смотреть разрешали, и то только в лёгких случаях. А они, — он кивнул в сторону двери, — даже слушать больше ничего не стали, привезли сюда и велели хозяина к операции готовить. При мне звонили, спрашивали, где им хорошего врача взять, видимо на вас им и указали. Я слышал приметы: средний рост, худощавое телосложение, чёрные волосы, нос с горбинкой и карие глаза, их один из них повторял, когда записывал. Им и адрес вашей клиники дали и машину вашу описали. — подтверждая мои догадки, проинформировал парнишка.
— И что нам теперь делать? Нас ведь теперь отпустят отсюда… живыми? Мы же в его смерти не виноваты совсем, они сами его состояние запустили, — немного помолчав задал интересующие и меня вопросы парень.
— Боюсь, тому что пациент умер, наши сторожа рады не будут. И доказать их причастность к его смерти представляется мне абсолютно невозможной, они просто не поверят что мы были не в силах его спасти. Таким образом, встал вопрос: как нам отсюда выбраться, и как сделать это незаметно. Звукоизоляция тут похоже замечательная, но рано или поздно сюда войдут, узнать окончилась ли операция, так что сидеть и надеясь на чудо — не выход. И даже, если мы сможем выбраться на улицу через балкон, что тоже проблематично, если только не прыгнуть, надеясь ничего не сломать, то и там нас поджидает опасность в виде свободно разгуливающего по территории пса вот этого покойника, который отличается нестабильным поведением и способен нас банально покусать, если не загрызть. Но даже если от пса мы сумеем отбиться, то ворота преодолеть нам вряд ли под силу, хотя не исключена возможность, что каким-то образом мы всё же сможем это сделать просто помогая друг другу. А значит сбежать нам попытаться стоит. Твоё имя они знают? — парнишка отрицательно качнул головой. — Вот это хорошо, значит хотя бы ты будешь в полной безопасности, а я постараюсь что-нибудь придумать, если выживу. В крайнем случае, на время куда-нибудь уеду — давно в отпуске не был. Ну что, решено? Бежим?
— Решено, всё равно хуже уже не будет. Тут второй этаж, не так уж и высоко, давайте посмотрим, может, и бояться нечего.
Выбравшись из облюбованного нами угла на полу, мы дружно подошли к окну, за которым вовсю бушевал дождь с грозой. Открыв пошире балконную дверь, я перегнулся через ажурные металлические перила, стараясь разглядеть, что ожидает нас при приземлении. В принципе если перелезть через перила, и повиснуть на нижней части балкона, то будет не так уж и высоко — разбиться не должны. А гроза скроет все посторонние шумы от передвижения. Мой соучастник по побегу, видимо, пришёл к такому же заключению. И мы переглянувшись, дружно полезли через перила, причём я не забыл прихватить свой кейс с инструментами, скинув его в подставленные руки уже спрыгнувшего на газон парня. Впрочем как только сам оказался внизу, я тут же его взял обратно, надеясь отмахнуться им от пса в случае его появления около нас — я и покрепче мальчишки и посноровистее, да и соображаю, не в пример ему, быстро.
Мы сумели незамеченными добежать до высокой стены кирпичного забора. Поставив кейс на землю рядом с собой, я сложил ладони лодочкой, показывая что первым хочу переправить через препятствие своего спутника. Тот понятливо поставил обутую в кроссовок ногу в мои руки и я с силой подкинул его вверх, надеясь, что удача ему улыбнётся, и он сможет с первого раза зацепиться на стене. Видимо я удачно его направил, ухватившись за верхнюю часть забора, парень подтянулся на руках и, перекинув ногу, сел наверху. Он тут же начал опускать как можно ниже руки чтобы я смог за них уцепиться.
Но тут откуда-то из-за пелены дождя ко мне с лаем быстро начал приближаться пёс. Несколько раз неудачно подпрыгнув, надеясь всё же ухватить протянутые руки, я в последний момент перед броском собаки развернулся, пристально уставился прямо в разъярённые собачьи глаза, давая понять что не уступлю, что я здесь хозяин положения. А сам медленно начал нагибаться за кейсом, стоявшим недалеко от моих ног. Я уже успел надёжно уцепиться за ручку кейса, намереваясь оглушить им пса, когда тот прыгнет. Тот пока лишь лаял, иногда переходя на рык, ощеривая в злобном оскале пасть и не сводя с меня внимательных глаз, надеясь дождавшись моей фатальной ошибки, когда я отведу от него взгляд, вцепиться мне, если не в горло, то в любую другую часть тела, повалить, а там и забрать жизнь. Всё это ясно читалось по его глазам. И он дождался своего.
Между раскатами грома и ослепительно сверкавшую молнию я чётко услышал, а затем и увидел быстро приближающихся, оскальзывающихся на ходу охранников с пистолетами, готовыми стрелять в любой момент. И тут я понял что отвлёкся от не менее страшного врага, пёс быстро бросившийся вперёд вцепился мне в свободную руку, и, остервенело мотая головой, начал трепать её из стороны в сторону, одновременно всё сильнее сжимая челюсти, стремился перегрызть мне кость. От шока я даже забыл, что сжимаю в руке увесистое оружие в виде кейса, а опомнившись попытался размахнуться для удара, но коварный дождь сделал своё дело — при замахе у меня потерялась устойчивость и, оскользнувшись, я рухнул на землю.
Охрана, затормозившая было при виде озверевшего пса, снова двинулась в нашу сторону, рассудив, видимо, что мёртвый хозяин за убийство любимца явно покарать уже не сможет. А значит, такой машине для убийства жить точно не стоит, кто знает, в какой момент пес опять озвереет и набросится на очередную жертву.
