Но вот все построены и начинается речь и… А и в самом деле: Упсь или наконец-то? Ведь на первой моей линейке здесь ни о чём таком не говорилось:

— Итак, наша смена завершается. Сегодня у нас последний день в лагере, а завтра, сразу после завтрака, мы отправляемся домой. По традиции сегодня мы отчитываемся о проделанной работе. В первую половину дня готовитесь, а во вторую представляете результаты…

— Я ракету сделала! — тут же влезает Ульяна. — Можем запустить! Вот прям здесь!

Ольга Дмитриевна начинает надуваться как жаба, но прежде чем она успевает каркнуть, влезает Шурик:

— А что? Я посмотрю, если всё нормально, и запустим!

— Хорошо! Под твою ответственность! — с явным облегчением заявляет вожатая и продолжает перекличку: — Ну, Славяна у нас и так…

— Я гербарий собрала! Местных лекарственных трав! — гордо и с обидой перебивает её наша штатная яга. — Может я это в медпункте покажу?

И когда только успела? Вот это работоспособность! Вожатая тоже пребывает некоторое время в полном ауте, но быстренько берёт себя в руки:

— Давай лучше в библиотеке. Мико?

— Мы с Алисой хотели концерт устроить…

— Куда меня сейчас с моей лапой? — Два Че высовывает из-под рубашки свои, всё ещё синеватые, пальчики.

— Но ты полюбому, подходи в клуб. Там посмотрим! — ободряет её Мико.

Дальше вожатая снова берёт вожжи в свои руки:

— Ладно, с этим разобрались. теперь… Семён! А ты что можешь предъявить?

Последнее было сказано с изрядной долей ехидства. Ну что предъявить-то? Живого Шурика, например. Чем не достижение? Однако, не хочу я издеваться над Шуриком, даже чтобы потроллить вожатую, хороший он человек. Ну а если так:

— Ну… Мы, в ходе спасательной операции, обнаружили под Старым лагерем противоатомный бункер времён… — чуть не ляпнул "холодной войны", блин! — карибского кризиса. Могу провести экскурсию.

О как вожатую-то перекосило! Аж загляденье. Алиса хихикает в кулачок, Лоли подпрыгивает от радости, даже Лена улыбается. Наконец Ольга Дмитриевна справляется с моральным кризисом и сдавленным голосом сообщает:

— Как-нибудь в другой раз. А что-нибудь ещё у тебя есть?

— Ну… я тут рисовал немного. Есть несколько работ. Можно устроить что-то типа выставки. Да вот в том же музыкальном кружке! Соберём там все искусства. И Славя пусть там свой гербарий покажет.

Ольга Дмитриевна бросает хмурый взгляд на Два Че и заявляет:

— Не будем валить всё в одну кучу. Семён и Славяна представляют свои работы в библиотеке, а музыка пусть сама по себе. Так, кто у нас ещё?

Упс… А она не только педагог никакой, но и организатор хреновый. Так бы собрались все в одном месте и надували бы щёки друг перед другом. А если разогнать всех по углам, то и будем сидеть каждый над своим, как хомяки над крупой.

Пока я размышлял, вожатая о чём-то договорилась с электрониками и мы все отправились завтракать.

За столиком мы опять осели вчетвером: я, Алиса, Ульяна и Лена, выглядевшая смущённой и потерянной. Алиса наоборот, была собрана и решительна. Но разговор начала всё-таки Лена:

— Спасибо что вчера меня… вытащили… — сказала она, мрачно глядя в тарелку.

Алиса подняла на неё взгляд и в этом взгляде вдруг протаяли теплота и забота.

— Для того и друзья, — сказала она и в голосе тоже звучали тепло и забота.

— А я вела себя как свинья… — вздохнула Лена.

— Что было, то прошло. Только давай договоримся: Хочешь посоветовать, советуй. Я тебя выслушаю, но решать буду сама.

— Договорились, — кивнула Лена и девочки пожали над столом руки.

Дальше мы завтракали молча, а я думал и сопоставлял. Несомненно, что все девчонки тут были собраны для меня. И, похоже, от того, которую я выберу, зависело, какими путями я поведу судьбы этого мира. Ведь, как ни крути, а мне придётся подстраивать этот мир под свой выбор. Чтобы обеспечить себе максимальный комфорт. Да и подругу я не собираюсь держать в стороне от своей работы. Вместе будем писать судьбы мира сего. Так веселее. Пришла шальная мысль, смоделировать что было бы, если бы я выбрал… но я отложил эти размышлизмы на потом. Не то, чтобы я опасался передумать в отношении Два Че, но здесь слишком сильны энергетические токи, слишком легко измысленное может стать явленным. Особенно в моих руках. Я решил не рисковать. И, наверное в первый раз в жизни, это моё "не рисковать" пошло на пользу. Тем более, что на долго задумываться мне не дали, из размышлений меня вывел голос Два Че:

— Опять белочка?

— Нет, просто задумался, — с облегчением ответил я. А вот Лена встрепенулась:

— Что за белочка?

Алиса отмахнулась:

— Это так, личное, не заморачивайся.

Лена кивнула, но вдруг снова оживилась:

— Слушайте! А вам никогда не казалось что с нашим лагерем что-то не так? Я не знаю что и почему, но мне иногда кажется, что здесь что-то неправильно!

— П-ф-ф! Это тебя после вчерашнего плющит. Отдохнёшь, искупаешься и всё пройдёт! — радостно влезла Пакость. А Алиса возмущённо заявила:

— Ещё бы здесь было так! Тут колдуны внаглую колдуют, прям на площади, инопланетяне здесь работают. Официально, с трудовой книжкой. А ещё и тайные общества здесь свои дела обтяпывают, тоже внаглую, никого не стесняясь!

Я бы мог внести свои 5 копеек про демонеток на кухне, но решил не травмировать лишний раз Лену. Ей и без того досталось, да и стабилизировать её лишний раз после того как её вырвали из лап Гниющего Сада, будет полезно:

— Не заморачивайся. Просто помни, всё будет хорошо.

— Ну да. А вдруг мы уедем отсюда и просто пропадём? Вдруг…

— Ты не пропадёшь, — успокоил я и вдруг понял: да, это в моей власти. А Алиса посмотрела на меня с подозрением. Ну и правильно.

На этом мы, собственно, дозавтракали и был поднят вопрос: а дальше-то что?

— Я веду Команданте к врачу…

— Веду? — Алиса нехорошо прищурилась и постучала ложкой по столу.

— Пардон, обшибся! Разрешите исправиться? Не веду, а сопровождаю!

— Так-то лучше! — усмехнулась Алиса и я продолжил:

— А после на пляж.

— А картины развешивать? — удивилась Лена.

— А что там развешивать? У меня всего пяток этюдов. Вот сразу после обеда и разберусь.

— А я тогда…

— К Шурику, готовить ракету к старту, — поддержал я Ульяну.

На том мы и разошлись.

Для Алисы лечение прошло на удивление легко. Виола сняла с руки шину, сделала какой-то укольчик, потом я помогал согнуть и разогнуть руку в локте, плечо, кисть. Уже через пять минут, Два Че уже бодренько так сама шевелила рукой. Но как выглядела эта рука! Всё предплечье и кисть были синие, огромный синяк расплывался и вокруг плечевого сустава, переходя на тело и доходя до середины груди.

— А играть на гитаре мне можно? — уточнила Алиса.

— Попробуй, — после минутного размышления ответила гомунукла, — но если почувствуешь перенапряжение — минимальное! — сразу прекращай!

А ещё она прописала Два Че прогревание горячим песком. Естественно, я направил наше движение как было запланировано, на пляж, но тут возникло неожиданное препятствие: Два Че упёрлась:

— Не пойду… Что я там буду синей лапой сверкать…

— Ты всё равно самая красивая. А руку, между прочим, надо прогреть горячим песочком. Где ещё это сделаешь?

— А что все подумают? Скажут, что ты со мной из жалости.

— Нет! Все поймут, что ты такая красивая, что даже с этими синяками всех красивей.

Так, под эти препирательства мы дошли да её домика, где она таки соизволила переодеться в купальник и мы пошли на пляж. И… Мне только показалось, или Два Че и в самом деле понравилось, как я её уговариваю?

Для начала мы искупались, потом принялись выполнять медицинские указания: я прикопал Два Че в тёплый песочек. Не целиком, только руку. Ну и зонтик подвинул, от перегрева. Лежим балдеем…

— Семён! Ты что тут делаешь?

Я аж подпрыгнул. Вот как лежал, так и подпрыгнул, единой слитной конвульсией. А потом плашмя об песок. Между прочим, больно.