– Я же говорил, – довольно протянул Георгий, прижимая меня чуть крепче. – Эвелин, я оставлю на тебя графа? Только одну минуту, – умоляюще протянул он, продолжая улыбаться.

– Я даже не подозревала, что суровый воин, каким он выглядел, окажется столь трепетным отцом, – ответила я на заинтересованный взгляд графа Илинского.

Он мог стать моим мужем, но отец сделал выбор в пользу графа Орлова.

Спустя полтора года брака я об этом не сожалела.

– Трепетным? – провокационно усмехнулся Илинский. – Вы не видели его сегодня в Штабе, Эвелин. Вот где не было даже намека на трепетность.

– Там была служба, – в голосе мужа мелькнули тревожные нотки, но он тут же вернулся к своей просьбе: – Я могу доверить тебе графа?

– Доверить?! – коротко засмеялась я. – Доверяй!

Когда Георгий, поцеловав меня в щеку, быстрым шагом направился в сторону лестницы, проводила его взглядом, пока он не поднялся на первую ступеньку, и лишь после этого повернулась к Илинскому:

– Я действительно рада видеть вас, Владимир, – произнесла, указав на открытую дверь в каминный зал. – Георгий говорил, что вашему отцу опять нездоровится.

– А у маменьки – жуткая мигрень и хватает сердце, – не столь серьезно, как я, продолжил он. – Очередная попытка усовестить меня и заставить жениться.

– Вот как?! – остановившись, удивленно протянула я. – И что же вынуждает вас противиться? – я позволила себе окинуть его внимательным взглядом, сопровождая все это лукавой улыбкой. – Жених, хоть куда!

И ведь ни капли не льстила.

Георгий был черноволос, Владимир – русым. Голубые глаза, выразительные черты лица. Если что и портило, так легкий, словно изучающий прищур, но это были уже издержки его службы. Дознаватель Канцелярии розыскных дел.

Он сталкивался не с самой лучшей стороной жизни.

– Вы всегда были ко мне снисходительны, – склонил он голову. – А еще…

Он не закончил. Оглянулся на глухой звук удара.

Я вздрогнула, обернулась тоже. Георгий стоял на лестнице, растирая ушибленный кулак. Зубы стиснуты, скулы затвердели.

Первая мысль о дочери, но испугаться я не успела, заметив, как мягко лег на пол, выпавший из его руки свернутый в трубочку лист желтоватой бумаги.

Магический вестник.

– Прошу меня простить, – Владимир обошел меня, направляясь к депеше.

Я посмотрела на мужа, тот, вздохнув, начал спускаться вниз.

– Что-то случилось? – не скрывая тревоги, спросила я, не сдвинувшись с места. Сердце гулко билось в груди, не давая вздохнуть.

И ведь не было причины – Георгий вот он, здесь, живой и здоровой, но ощущение беды воспринималось настолько отчетливым, что хотелось завыть, забиться в крике, вырывая из себя это ощущение потери.

– Известия с границы Ритолии, – остановившись рядом с Илинским, коротко произнес Георгий.

– Ты пугаешь меня! – выдохнула я, больше не в силах бороться с волнением. – Тебе придется уехать? – теребя ажурный платочек, добавила я срывающимся голосом.

Присутствие Владимира должно было меня остановить, но одна мысль, что я, уже привыкнув к присутствию мужа дома, вновь останусь одна, вызывала безотчетный ужас.

– Извини, – тронув Илинского за плечо, Георгий подошел ко мне. – Пока еще рано о чем-то говорить, – взял он мои ладони в свои. Поднес к лицу. – Тебе нужно успокоиться. Я позову магиану.

Это слегка отрезвило. Я, и правда, вела себя неподобающе.

Медленно выдохнув, вымученно улыбнулась:

– Это все погода, – бросила я взгляд в окно. Там действительно темнело. – Я могу спросить, что случилось? – уточнила уже почти спокойно.

– Погиб князь Изверев, – вместо Георгия ответил Илинский. – Его отряд попал в засаду, когда…

Дальше я уже ничего не слышала. Дурнота накатила волной, сбивая меня с ног и утаскивая за собой.

Но даже в ней я продолжала слышать доносившийся издалека крик.

Мое имя, произнесенное его голосом.

***

Мне казалось, что я падала, падала, падала, но когда открыла глаза, отказывая себе в слабости, все еще стояла на ногах, пусть и судорожно ухватившись за подскочившего мужа.

– Мне не стоило этого говорить, – качнул головой Илинский. Он тоже стоял рядом, и смотрел с искренним сожалением.

– Не извиняйтесь, Владимир, – слабо улыбнулась я, собираясь с силами. Он – погиб и это было невыносимо горько, но наказывать Георгия за смерть мужчины, которого я все еще любила, было подло. – Вы ведь отобедаете без меня? – Я сумела даже выпрямиться и довольно спокойно посмотреть на мужа.

– Меня вызывают в Штаб, – повинился он, поднеся мою ладонь к губам. – Да и Владимир…

– Думаю, лишним я там тоже не буду, – воспользовался паузой Илинский. – Мне очень жаль, что я стал невольной причиной вашего волнения!

– Владимир… – укоризненно протянула я. Продолжать не стала, посмотрела на мужа: – По возможности не задерживайся. Я буду тебя ждать.

Прощание с Илинским вышло несколько скомканным, так что я была даже рада, когда, еще раз извинившись, он покинул наш дом. Жаль только, что вместе с Георгием.

Обедать одна я не стала, согласившись лишь на кружку молока и свежие булочки. Бродила по комнатам, подходила к окнам, глядя, как затягивает небо черным, слушала, как где-то очень далеко громыхает, угрожая бурной, неистовой летней грозой.

Несколько раз заглядывала через открытую дверь в детскую. Алена спала, словно все, что не давало ей покоя, ушло, стертое первыми каплями дождя.

Они застали меня в будуаре. Хлопнуло незакрытое окно, рванув полупрозрачную штору. Обдало свежестью, тут же вновь погрузив в духоту, которой за последние дни пропиталось все вокруг.

Потемнело стремительно. Сверкнуло, разорвав тьму расползающимися трещинками, громыхнуло совсем близко, заставив вздрогнуть.

Слез не было, да и боли тоже.

Как оказалось, жизнь умела преподносить сюрпризы. Любовь никуда не ушла, продолжая оставаться со мной воспоминаниями о тех нечастных встречах, которые мы с Эндрю могли себе позволить, и горечь потери никуда не делась, но…

Два месяца с тех пор, как я услышала в ночи тот крик, смирили меня с потерей.

Не словами смирили – тем, что жило в разбитом сердце.

К ужину Георгий тоже не вернулся.

Побыв немного с дочерью и убедившись, что разбушевавшаяся гроза ее нисколько не тревожит, направилась к себе.

Шторы были плотно закрыты, тени от магических светильников ложились мягко. Успокаивая, настраивая на спокойный отдых.

Колокольчик звякнул задорно, разрывая тишину.

Слез не было.

Не было.

– Вы звали меня, госпожа? – Зоя проскользнула в чуть приоткрытую дверь.

– Приготовь ванну, – попросила я, присев на пуфик у туалетного столика. Смотрела в зеркало, но что видела?

– Да, госпожа, – коротко присев, откликнулась она. Поспешила в ванную комнату, прихватив из стоявшей на секретере шкатулки кристалл для нагревания воды.

Милая девушка, всегда готовая услужить.

Мы с ней были ровесницами, но сегодня я чувствовала себя старшее ее на целую жизнь.

Не дожидаясь, когда Зоя вернется, начала разбирать прическу. Шпильки ложились одна за другой, руки привычно делали свое дело, не мешая думать ни о чем.

Князь Андрей Изверев.

Граф Георгий Орлов.

Отец дружил с родителем Эндрю, так что у меня были все шансы стать княгиней, однако судьба решила по-своему.

Последняя шпилька выскользнула из дрогнувших пальцев, волосы рассыпались по плечам, упали на спину.

Первой назвала меня Солнышком мама Лиза. Теперь так ласкал словами и Георгий, перебирая золотисто-русые пряди.

– Вода готова, госпожа, – Зоя плотно прикрыла дверь ванной комнаты.

По пути подняла шпильку, положив ее к остальным. Ловко заплетя волосы в нетугую косу, закрепила широкой лентой. Расстегнула пуговицы платья.

– Принесешь халат и можешь отдыхать, – поднялась я с пуфа. Стянула ткань с одного плеча.

Матушка говорила, что я – красива. Трудно судить, когда о самой себе, но то, что не дурна – точно, раз слыла среди завидных невест.