…Снежные перья… Белые хлопья первого снега. Я в них потеряна… Перины небесных волшебниц разорваны. Клочья по миру … Не сделать и шага. Наши молчания кутают в облако… Белое. Мягкое…
«Верить изволите?»
«Удалите, пожалуйста…»
«Удалите мне нервы».
«Меня удалите».
«И нервы…»
«Будьте добры…»
«Это не страшно».
«Не больно».
«Терпите».
«Всё будет».
«Так просто».
«Я удаляюсь…»
Я больше не верю.
И подпись – «навеки ваша картонка»…
17.
Я – это буковки. Каждое слово…
Тут знаки другие, и я здесь иначе.
Качает реальность все эти сущности, да и сама такая же шаткая… Мне лишь гадать остаётся в надежде.
Надежде узреть… Но заведомо знаю, что правды здесь нету, тайной останутся лица и взгляды, скобкой проснётся любая улыбка, молчание – смертью, а чей – не известно…
Скобки да точки, буковки, знаки… Тишина – вечный спутник этого мира…
Поле чудес. Будет так, как увидишь. Не увидишь – посмотришь с любой другой точки. Теперь это просто – здесь много дорожек, как ниток одной большой паутины… Здесь нас накрыло пространством иллюзий, полем пустым, самообманом.
Я выбираю героя на вечер… Но, как всегда, становлюсь персонажем…
Глупо?
Едва ли
Печально, пожалуй…
Я – это знаки, вами прочтённые. Вы – только буковки, скобочки, точечки… Кажется, вижу скрытую сторону. Но сомневаюсь, вы ли за символом…
Кутает мягко, почти незаметно, сеть неуместных волшебных картинок, неполноценных, односторонних…
Мне плоско и скучно. Я – это буковка. Символ, наверно, неверно прочтённый. Глупо надеяться, что я буду понята… Толкование знаков меняет и сущности…
Страшно, не правда ли?
…Я здесь не та, за кого себя выдала… Меня просто здесь нет, я это чувствую.
Невидим становится свет, что направила. Каждый из нас пребывает у зеркала, всё отражает свои многоликости, слепых персонажей и множество плоскостей.
Мы здесь разбитые. Мы здесь раскиданы. Герои погибли, остальные – бессмертные. Потому как безликие… Или безликие, потому что бессмертные… Как силуэты, рваные фантики…
Как бы раздроблен, и будто бы всюду, но это неправда – не существуешь…
В этих сетях мы запутались насмерть. Но сети лишь в нас, их в реальности нет – плутаем в себе лишь…
Скажете – глупо. И ухмыльнётесь…
Не глупо, лишь страшно.
Запутались насмерть. Не там, и не здесь. Единство нарушено: лишь дроби, да части, клочочки бумаги порванных писем, осколки на счастье чашек разбитых. Лишь пазлы, кусочки головоломки, раскиданной чёрным как ночи котёнком… Не восстановишь это плетение, и ткань наших душ будто бы ветошь… Калейдоскопы. Разбиты. Детали смешались, проникли друг в друга. Проникли все сразу. Мир уничтожен…
Во всех зеркалах - океаны иллюзий… Безликих и плоских…
…Всё – отражения. Не знаем, чем связаны и что у нас общего. Мне бы вглядеться, собрать воедино все лица…
Мои ли?
И не докажешь, кто в зеркалах за прозрачной границей. Со стороны себя не увидишь. Я пребываю, очевидно, лишь в чём-то.
Плетение порвано, расклады гадания ветер сметает, и карты летят. Зарисовки. Эскизы… Их не собрать, поиск без смысла – мы все здесь в себе и собою потеряны… Жизни – ничьи, и порваны души. Те ли пути мы себе рисовали? Где-то, в начале, должна быть ошибка, что тени творит и бумажные лица. У меня больше нет других отражений, своих ли, чужих, я их загубила. Тёмные стёкла, которых не вижу…
Невидящи взоры… Нас не бывает. Короткие жизни – не наши, чужие, и мы растворяемся в синем мерцании. Окна пустые, и нас больше нет в глубине тёмных комнат. Всё дальше и дальше мы меркнем и тонем… Мне лишь осталось кинуть послание, я дневник заверну. Заверну и отправлю.
Найденным быть ему, найденным вами, пусть мои знаки прочтёнными станут. Но будут ли поняты эти писания, поплывшие строчки размокшей бумаги? Мне слов не сказать, теперь я немая…
«Знаю, прочтёте…»
И я ожидаю…
«Я почти верила…»
«Доброй вам ночи…»
До завтра, быть может…
Лицо моё срезано. Моё. Настоящее. А вы и не знали. Правду сберечь, сохранить попытались – убили…
Живой оказалась.
Доброй всем ночи.
Мгновение жду, другое, и снова…
Я стала альбомом, пустой, разукрашкой.
18.
Красные волосы, такие же – в зеркале.
Такие же волосы, как в отражении. Красный, не стойкий. Так, ненадолго. Мой avatar. Для настроения.
Сука, русалочка…
Это мой userpic.
«Kiss the girl». Kiss the girl …
И я иду дальше. Каждый шаг – болью… Болью зовётся. Тропинка из лезвий. Китайские стены…
Той же дорогой. И всё холодает, с каждым днём больше… Пора уж привыкнуть к осени, к зимам… К тьме за окном, к вечерам, что похожи… К этому вечеру, что повторяется… К спящей улитке за прозрачными стёклами. Вижу себя за своими же окнами… Всё представляю яркий квадратик, тёмные стены и сотни таких же… Сотни чужих неизвестных мне стёкол.
Мои жёлтые окна, и вы по ту сторону. Становлюсь персонажем…
Мне танцевать движение, целостность… Я танцую свой образ. Я танцую красиво. Я за стеклом в свете маленькой кухни варю себе кофе. Кофе – красиво. И завершено.
Тьма за окном. И я наблюдаю себя в вашем взгляде – жёлтый квадратик. Немое кино…
Нет… Кино не моё. И вообще – не кино. Верю – не верю, надоела себе.
«Будьте любезны, мне дерьма в молоко…»
Я встаю очень рано. Сука, художница. И варю себе кофе. Всегда. Как обычно. Никого больше нет в этой реальности – я встаю очень рано, и тьма обжигает, я наблюдаю. Вот мои окна каждого утра… Пустые листы…
Рисуй же, рисуй на дне пустой кружки гущей кофейной, сука, колдунья. И верить мне в это, иначе – погибнуть… Виток за витком, дни ложатся неровно.
Веретено уж истёрла плести свои песни. Но виток за витком – надежда бессмертна. Я знаю, что если поверить, так и случится. Мне разложить по планете узором странные знаки, раскидать свои сети. Теперь я ловец. И я жду, затаившись, гущей рисуя на дне своей кружки.
Я вам станцую. Я же немая. Сука, русалочка… Утро читает все мои письма, я иглой их пишу на знакомых ладонях. Иглой и чернилами, специальными красками мне наносить лишь себе и понятное. Но день ото дня… И утро меняет кожу своих осенних перчаток. Каждый раз – заново… Ни это ли чудо?
Нам не вернуться, хоть дорога – в начало. Сети, тропинки самообмана въелись под кожу татуировкой. И мы всё идём и идём, и приходим… Утро пустое. Утро вчерашнее… Такое же было на прошлой неделе, в августе, в мае, было в апреле…
Страшно должно быть, наверно…
Страшно должно быть, но слепы. И путь мой замкнулся. Слепа я?
Я жду сообщений до неприличия личных… Как малый ребёнок, ей-богу…
…Я бы увидеть хотела те ночи и, может быть утро, декабрь и вечер, видеть хотела из ваших окон.
…Я вяжу эти сети. Сети самообмана, что вплетаются в кожу на целые сутки. Иду по дороге всё той же, навстречу. И возвращаюсь ею в начало, в свою пустоту раннего утра, в квадратик окна, где танцую у турки, с гущей кофейной играя, колдуя дневник, короткие письма…
Не скучно?
Не скучно…
Обманчиво тёплый свет чужих окон невидим.
…И вечер.
19.
Вы называли мне своё имя. Отдали право быть вашей частью. Каким-то кусочком другой вашей жизни. Видеть позволили ещё одну сторону.
Видимость жизни, жизни невидимость… Битые стёкла.
Дневник и страницы, портреты, эскизы, все письма – всё сети. Сети тоски, невидимость линий и одиночеств.
Пишу на билете ответ – своё имя. Отдам, улыбаясь. Берите ж…
«Берите». Я там.
«Там – красиво».
Читать приходите страницы, я знаки оставлю. Читайте меня, собирайте, ломайте, смотрите портреты и зарисовки, все письма. Всё – сети. Я там вас поймаю. Читайте красиво…
Знакомьтесь со мной. Я даю этот шанс, но, наверно, себе лишь, вручая билет. Карандашная строчка тускла и невзрачна, сотрётся, должно быть… Строчка значков. Ключик волшебный.
