Я – не художница. Устроившись в кресле удобно – печатаю. Слова все чужие, я отсылаю их незнакомцам. Брожу по сети, интернет-дневникам. Дальше - пить кофе из большой чёрной кружки, слушаю любимые треки, крася тем самым гаснущий вечер…
Нет…
Я встаю очень рано. Художник. Варю себе кофе, ванильно-имбирный. И с солью. Пробую утро на завтрак. Пудрюсь французской и питерской нашей крашу ресницы.
К тебе, ты – мой спутник.
Наверно, поэтому я и художник. Видеть каждое утро. Ехать эту дорогу, путь этот – рядом с тобою. Художницей быть.
«Не уволиться…». Я не смогу.
Не отказать себе в утреннем лакомстве – видеть тебя.
Утром и вечером.
Да…
Удовольствие недоступное будто наркотики.
Всецело. Надеждой…
Я хотела бы встречи. Но ты не придёшь, ты не обещал. И я это знаю.
А она ещё нет… Вернувшись домой, она сварит кофе.
Так замечательно с чашечкой кофе в позднее время свернуться клубочком будто котёнок, когда точно знаешь, что необходима. Сегодня. И рано ещё придумывать «завтра», кутаясь в старый халат утешенья. Волшебное «завтра». А я так хотела быть нужной сегодня.
Но не случилось.
Первый глоток покажется кислым, второй глоток тяжёлым комочком встанет где-то в области сердца. Он поселится там до утра, сна не давая…
Не смотреть мне в окно, мне не вздохнуть. Да и господь с ним, с дыханием… Господь и со звёздами. Господь с тобой…
Дурочка.
Залезаю под одеяло. Тушь стекает слезами на красные маки. Теперь там будет и чёрный букетик. Букетик моих переживаний.
Слушай, так ведь я просто теряюсь. Зачем эти игры?
Скучно?..
«Если я вам не безразлична, приходите ко мне» - и отсылаю.
Себе сообщение – упокоения ради.
Удаляю контакт. Списки вызовов чищу и больше сегодня не плачу.
Мне вынуть осталось из-под мокрой подушки недочитанность сказки и затаиться. До понедельника.
Ждать.
Потерпи, дорогая, немного. Ещё совсем чуточку ты потерпи. И да будет какое-нибудь новое утро. А сейчас я другая, а сейчас я – иначе.
Я сегодня не верю. Но как будто бы знаю. Я себя хороню. Хороню этой ночью, и упрямо хрустят под подушкой романы. Романы и сказки.
Столько значочков… Не понимаю. Разучилась читать… Там, за окном, знаки другие. И я наблюдаю…
Наверно.
Быть может…
========== II ==========
6.
«Простите меня»…
А разве могло быть иначе?
Простите меня. Вот и всё, что хотелось услышать.
Мы всё стоим на перекрёстке. Пакет кефира в замёрзших руках как котёнок. Кефир люблю больше, чем кошек.
Отвечаю: «Спасибо». Всё, что пришло сейчас в голову. И, пожалуй, единственно верный ответ… Больше нет мыслей. И эйфория. Сплошная. Вы ведь признались, что где-то, быть может, немного ошиблись. А много ли надо котёнку?
И мы всё стоим на том перекрёстке, я всё также – с кефиром. Вам сейчас по дорожке направо, исчезнуть на вечер и вечные ночи. Мне – налево, пробираться к подъезду, что под рябиной, теряться в кармане с ключами.
На перекрёстке. Мы не прощаемся. Глядя в глаза, вы замышляете всю философию…
Вы меня удаляете, а я остаюсь чистить контакты. Контакты и списки. Мои друзья живы, но меня с ними нету…
Опускаю глаза. Я не навязчива. Живите себе и вы как хотите. Ломайте меня и вновь собирайте. Я – это просто. Я – не герой. Мы без героев, по-своему стильно. Красиво так. Просто и современно. Искусство, пожалуй… Искусство не думать.
«Не думай» - так мама всегда отвечает. Не думай.
«Так просто. Не думай».
Действительно – просто не думай. Не думай – и всё будет просто. Просто так будет. Не думай желания и не захочешь. Тебе и не надо. Всё есть или будет. Не думай. Себя не ищи.
И его не желай. Желания сами наполнят тебя. И порвут. Лишь клочья да перья, пух из перины…
А пока ты не думай…
И всё.
И что ещё надо?
А мы всё стоим на том перекрёстке, я улыбаюсь. Вы тоже. Вот он – ещё один милый кусочек. Кусочек мозаики.
Вернувшись домой, усядусь на кухне и долго ещё его буду разглядывать. Вертеть, любоваться этой крупинкой, осколочком счастья. Пристраивать буду к другим таким же – красивым и ярким, или не очень. И только потом, гораздо позднее, пойму, что я будто мартышка с очками. Мартышка из басни. Картин не собрать. Цель истончилась, а средства иссякли.
Не думай.
«Простите меня».
«Спасибо, приятного вечера». Киваю, прощаясь. И всё.
Мои освещённые окна. Там кухня.
Подъездная дверь.
Дверь. Лестница. Ключ. А я всё стою на том перекрёстке. И улыбаюсь…
Нет… Я сижу теперь в кресле. Немая. Всё просто. Аноним. Удалила себя. Брожу по сети.
Слова как конструктор, и я собираю модель ощущений.
Одно произнося, мы говорим другое, мы строим фразу криво.
Я всё ищу тот скрытый смысл. И мне печально, ведь зачастую в словах одних мы видим то, на что хотелось бы смотреть.
Не глупо. И не страшно – зябко…
Послание ваше – тонкость плетения знаков и точек мнимых касаний. Ассоциаций, недосказанных мыслей, но будто прочтённых, прожитых иначе.
Не думай.
«Мир пойман сетями, только мы сами попали в ловушку. Нам важно набросить сети на образ. Ведь какое нам дело до мира, если мы его даже не видим, а образ его нас не покидает. Для тех, кто пришёл в этот мир, желая словить, удержать, едва проявившееся чудо размечают и режут, кладут в заготовленный гробик, да второпях и не видят всё в целом. Тем же, кто не спешит хоронить, вещь предстаёт своим назреванием, будто рассвет нового дня, ранее утро. Мы забавляемся этой игрой, мы наслаждаемся ей до конца, и отходим с полной душой. Но к тому, что надолго остаётся перед лицом, мы продолжаем тянуться, перерождаясь, вбираем. И природа роднится.
… И кто не мудрит с миром излишне, может найти в нём всё это чудо. Мёртв, кто не чует, кто в зеркало смотрит. И живы хранящие в памяти фото, картинки, осколки и пазлы. Детали… Многообразие мира – образ простой и бездонный».
Вы правы.
Мерцает.
Закрываю страницу…
Я – это строчка «чёрного списка».
…Я – это чёрная строчка контактов…
7.
Занимаюсь колдовством. Творю их один за другим и зачарованно наблюдаю, как прочно вплетаются эманации в ткань… Я и сама не знаю, верю ли в это. Вот такая теория самосоздания. Моего воплощения. Может быть, так и бывает…
Или опять только иллюзии?.. Иногда проще смотреть. Но колдуя, я прозреваю. Вижу и пропускаю через себя, преображая.
Вижу и отпускаю. С ясной душой, по светлому так, свободно. В окно, а там вечер. Он тоже колдует завтрашний день. Он зарождает. Я отдаю ему свою силу, надежду, и веру, что теплится на ладошке, мерцает крупинкой.
А если слепа я? Быть может, иссякли волшебные силы, и гаснет мерцание. Мы не успели? А я так устала. И мне лишь осталось смотреть и не видеть… Сплетать в заклинание боль, наслаждение, стягивать, складывать воедино ту вязь ощущений, кроя незаметно. Неслышно для мира, чтоб он не опомнясь, всецело поверил и принял, вобрал по крупицам, сделав собою…
Иду и сплетаю. Строчку за строчкой, наделяя слова неведомым даром, невидимым пульсом, правдой своею. А, может быть, просто теша надеждой, я только рисую и режу картинку, любуясь мозаикой лишь мне и понятной…
По скользким ступеням спускаюсь – прошла над путями. А впереди – гаражи и дорога, бараки, дворы, силуэты прохожих, давно уж знакомых. И, кажется, тропка также знакома. Но нет, сейчас позже светает, меняются тени. Тени и блики.
Дремлет чуть дальше старенький домик. Свет его окон – мягок и цветен. Розово-жёлтый. В сумерках утра я вижу те окна. Пусть и чужие – особая сладость. Как там у них – с изнанки, с другой стороны нарисованных стёкол?
Мне страшно узнать. Узнать и разрушить.
Пусть он живёт мне пятнами окон. Тёплыми. Яркими в чёрных тенях. Осеннее утро… Пусть там пьют чай с молоком, и на кухне тепло, там доброе утро, красные кружки в белый горошек, скатерть-клеёнка, хрустальная ваза с обычным печеньем, любимые тапки, пижама в полоску – день зародился и вытек в улыбку «доброе утро», нет одиноких…
