– Слушай, а что за штуки ты нам дал? – спросил Марк.

– Ах это… медальоны, – отвлекся от панического приступа Форс. – Точнее, упрощенная их версия, которая работает исключительно в качестве переводчика. Они принимают звуковые волны и генерируют вибрации, доходящие до ваших ушей уже как понятная вам речь. Я их сам собирал из подручных средств.

– Ясно… Почему тогда в деревне мы вас понимали?

– Я настроил свой медальон на нужную местность, – пожал плечами Форс.

– Кстати, о местности. Где это мы? – спросила Фия.

– А вы сами не знаете, куда попали? – удивился Форс. – Мы в Метаполии – великом межвселенском государстве.

– В Метаполии? – хором переспросили двойняшки.

– Что ж, раз уж вы все равно здесь, лучше вам действительно быть рядом со мной, чем одним на улице, – почти обреченно заключил их новый знакомый. – Пойдемте.

Парень неуклюже подобрал продукты и направился вперед. Двойняшки, за неимением других вариантов, последовали за ним, попутно поднимая продукты, вываливающиеся из безнадежно порванных пакетов.

– Ну, проходите и располагайтесь, – сказал Форс, небрежно бросив кульки возле входной двери.

В доме был неестественно идеальный порядок: все четко было разложено по полочкам и сверкало безупречной чистотой. Двойняшки заметили, что крыша здесь тоже была абсолютно прозрачной.

– Когда ты находишься на улице, ты видишь крыши из черепицы, а внутри потолки будто прозрачные. Это такой рисунок? – решила поинтересоваться Фия.

– Вовсе нет. Это не черепица, а лишь ее имитация, которая никак не преломляет световые лучи, – ответил Форс из соседней комнаты. – Она вообще построена из материи, которую в вашем мире не встретишь, да и солнечный свет тут несколько другой. Так что законы физики работают иначе. Снаружи мы видим крышу, а изнутри она кажется прозрачной.

Судя по звукам, он что-то усердно искал. Показавшись снова в гостиной, он продолжил:

– Саму технологию этих крыш мы позаимствовали из мира, где жители очень любили небо, но очень не любили, когда пролетающие сверху визирки заглядывали к ним в дом. Личное пространство надо уважать, а эти создания до ужаса любопытны. Мало того, что они заглядывали в каждый дом, так они еще громко комментировали увиденное. Так, однажды одна визирка, пролетая над домом великого изобретателя Мираждея, прокричала на всю округу, что тот ковыряется в носу. Ученый, оскорбившись такой наглой клеветой, соорудил вот такую технологию. Кстати, сейчас они используются не только для крыш, но и для фасадов зданий, чтобы сохранялась общая архитектура Метаполии.

– А как выглядят эти визирки? – поинтересовалась Фия.

– Они похожи на ваших птиц, только крупнее, а еще у них головы как у пернатых приматов.

– И что, великий изобретатель правда ковырялся в носу? – удивился Марк.

– Нет, в тот раз он просто его чесал. Визирки те еще фантазерки…

Пока Форс рассказывал им увлекательные истории о крышах, визирках и обидчивых изобретателях, ребята следили за ним и не верили глазам: там, где он проходил, идеальный порядок превращался в полный хаос. Форс наводил бардак за считанные секунды, разбрасывая в разные стороны аккуратно сложенные вещи, роняя различные предметы на пол, и даже умудрился свернуть треугольный аквариум. Бедные рыбки, немного покувыркавшись на полу, упорхнули в окно.

– Ну вот, опять смылись, – растерянно пробормотал Форс, продолжив свои поиски, граничившие с полнейшим разрушением комнаты.

Из-за стены послышалось жужжание, и недовольный электрический голос сказал:

– Если вы ищете свой планшет, то вы оставили его в верхнем ящике кухонного стола.

Из мрака кладовой выехал робот в форме бочонка. Покачивая кастрюлевидной головой и размахивая руками-шлангами, он выкатился в центр комнаты и стал раскладывать все обратно по своим местам.

– Спасибо, Чистикон, что бы я без тебя делал! Если я не закончу работу в срок, мне придется отчитываться перед директором, а ее лучше не сердить, – воскликнул Форс и рванул на кухню.

– Да, она страшный человек порой. Но, может, вам и стоит получить от нее разок? Вероятно, меньше бы наводили беспорядок, – покачал головой робот.

– Этого ты мне желаешь, предатель? – трагичным голосом обратился к нему Форс. – Сам же знаешь, у меня нет времени на такие обыденные вещи, как уборка, а роботы из магазина все ставят не на свои места. Нашел!

Мажор выбежал из кухни, размахивая цифровым планшетом, и плюхнулся в бесформенное кресло.

– Надо же, а та швабра только пищать умела, – наконец озвучила свои мысли Фия.

– Ты не сравнивай меня с обычными швабрами и их крошечными процессорами, – обиделся Чистикон. – Я высокоразвитая система!

– И очень болтливая, – добавил Форс, не отрывая взгляда от заветного планшета.

– Ты меня обрек на такое существование. Опять рыбки улетели?

– Есть захотят – прилетят обратно. Который час, Чистикон?

– Полдень.

Форс подскочил с дивана и заметался по комнате.

– Да я же опаздываю! Так, снимайте медальоны, надевайте вот эти – с ними вас должны пропустить, в них тоже есть переводчик. Надо бежать.

– Куда? – спросил Марк, разглядывая полученную металлическую блямбу.

– Как куда? В Академию, конечно же! Пока директор нас не прибила.

– Да что же у вас там за мегера директор? – выпучила глаза Фия, в спешке набрасывая сумку на плечо.

От дома Форса до Академии было около двух километров, но парень несся с такой скоростью, что на месте они оказались уже спустя десять минут. К огромному конусовидному зданию, возвышающемуся над всей Метаполией, вела прозрачная лестница, медленно ползущая наверх. Она поднимала прямиком к цветным стеклянным воротам. Встав на лестницу, ребята заметили, что ступени под их ногами стали переливаться, а само движение значительно ускорилось.

Резво поднимаясь по необычному эскалатору, двойняшки завороженно осматривали окружающий их мир. Перекинувшись через перила, Фия наблюдала, как дома, оставшиеся внизу, постепенно уменьшались, становясь похожими на игрушечные, а сами метапольцы и вовсе стали походить на крошечных муравьев, сновавших туда-сюда вдоль тоненьких дорожек. Марк же не отрывал взгляда от приближающейся к ним Академии. Никогда еще он не видел таких огромных построек – ни в жизни, ни на картинках.

– А тут есть еще какие-то школы или колледжи? – спросил Марк у Мажора.

– Нет, Академия в состоянии вместить в себя порядка трех тысяч студентов. Но даже с иновселенскими такого количества не наберется, не говоря уже о коренных жителях.

В конце пути город стал походить на узор из разноцветных крыш, разделенных гибкими линиями каменистых дорог. Оказавшись у входа, Мажор вытянул вперед висящий на шее медальон – предмет засветился голубым, и узорчатые стеклянные ворота откликнулись на сигнал. Камень в их центре выпустил синий луч, сканирующий медальоны двойняшек, и сменил свой цвет на зеленый, отворяя массивные двери и пропуская всех троих на территорию Академии.

На входе их уже ждала женщина в струящемся небесно-голубом балахоне. Ее грудь украшал бурый медальон в платиновой оправе. Словно хищная птица, разглядывала она пришедших цепким, пронзительным взглядом, скрестив руки на груди. Ребята застыли на месте, не в состоянии вымолвить ни слова. Не веря своим глазам, они не решались сделать и шагу вперед.

– Доброго дня, госпожа директор! – как ни в чем не бывало поприветствовал женщину Форс и прошел вперед.

– Приветствую, студент Мажор, – ответил ему спокойный женский голос, от которого у брата с сестрой поползли мурашки по телу. С еле заметной ухмылкой женщина смотрела на двойняшек, как на двух нашкодивших котят.

– Б-бабушка?! – в один голос выдавили они.

– Думали, вот так просто смоетесь от меня, шпана? – остро улыбнулась она им.

Двойняшки попытались дать деру, но бабушка ловко поймала их за плечи.

– Я вам сейчас покажу, как убегать из дома в другие миры! – вкрадчиво произнесла она. – А с тобой, Форс, я поговорю чуть позже.