Привет, читатель!

Меня зовут Вера, я – автор книги «Метаполия. Тень Академии».

Надеюсь, моя история найдет отклик в твоей душе. Приятного прочтения!

P.S. Еще я хотела сказать тебе, что неотрывная часть этой книги – иллюстрации, которые рисовала моя подруга Алина. Их ты можешь посмотреть в нашей группе ВК. А также узнать, как выглядит печатная книга – каждая ее глава имеет свой уникальный фон, который передает настроение истории.

В легких не хватало воздуха. Рана оказалась слишком глубокой, и времени почти не оставалось. Из противоположного угла послышался озлобленный хрип:

– Кха… Это еще не конец!

От ледяного пота, крупными каплями стекающего с моего лба, рассмотреть лицо было почти невозможно. Отчетливыми оставались только два зловеще белых глаза в паутине мелких вен.

– Ты жалкий предатель! Можешь говорить что угодно, но света белого ты больше не увидишь, – только и смог прошептать я.

– Я хотя бы буду жить! – огрызнулся мой собеседник и харкнул кровью. – А ты сдохнешь здесь – в этом подвале.

– Но с полной уверенностью, что эти монстры останутся в заточении. А еще ты, их жалкая крыса, будешь вечно гнить в сырой камере!

Стены эхом отразили сиплый смех.

– Монстры? Хах, ты ошибаешься. Мы – боги! Под нашей властью разумы тысячи вселенных. Для этих беспомощных червей, которых ты так отчаянно защищаешь, честь – быть нашими рабами!

– Раб здесь только ты.

Раздался лязг цепей и неистовый рык взорвал тьму. Звериная ярость и отчаяние смешались в его крике, однако через минуту он снова зашелся лающим смехом. Сколько злорадства…

Отразить фиолетовый импульс еще никому не удавалось, и я не стал исключением. Конечно, его лучехват уже давно валяется на грязном сыром полу, но прежде эта тварь все-таки успела пробить во мне огромную дыру. Она нещадно разъедала мою грудь, однако умирать сейчас было нельзя… И тут он сказал слова, которые ранили меня сильнее этого злосчастного выстрела:

– Как жаль, что не успеешь с ней попрощаться, – в голосе плясала издевка. – Она ведь не поймет, почему ты так поступил.

Ком подкатил к горлу, как валун, и боль душевная на время заглушила физическую. В голове появился образ того светлого и легкого, что было дороже всего на свете. Уже недостижимого. Единственное, что имело теперь смысл, – защитить это, пусть даже ценой собственной жизни.

– Это ты не понимаешь, – сдавленно ответил я. – Таким, как ты, и не понять никогда.

– Ой, как трогательно, – съязвил он. – А хочешь подползти поближе и в последний раз полюбоваться ее милым личиком?

Это уже было слишком.

– Мерзавец, ты своими словами подавишься!

Железную дверь сорвало с петель мощным импульсом, и в подвал ввалилась целая толпа в черно-красной форме. Ну куда столько? В глазах все мельтешило, и невозможно было что-либо разобрать.

– Капитан! Капитан, вы в порядке?

– Барьер! – только и смог прокричать я. – Сейчас же! Я долго не смогу сдерживать Подчинение!

В эту же секунду на полу раскинули геометрическую сеть, создавшую сдерживающее поле. Успели. Можно выдохнуть… В глазах темно, тело немеет, а сквозь мое сознание, как луч света, прорывается до боли родной женский голос:

– Марк! МА-А-АРК!

– МА-А-АРК! СО-О-ФЬЯ!

Мальчик проснулся от оглушительного крика бабушки.

– Незачем так орать, – простонал он, лениво спускаясь вниз по лестнице.

– Марк, куда подевалась твоя сестра? – ворчливо спросила бабушка, расставляя на полках пыльные книги. – Опять где-то слоняется.

– Она нашла семью енотов в лесу. Видимо, решила прожить оставшиеся дни лета с ними.

– Очень смешно. Сходи приведи ее – вы мне сейчас оба понадобитесь.

Долго Фию искать не пришлось: как и ожидалось, она была в том же месте, где Марк видел ее в последний раз. Девочка склонилась над трухлявым бревном, некогда бывшим высоким мощным дубом. Чуть ли не целиком засунув туда свою голову, она непринужденно с кем-то беседовала через дупло дерева.

– И как ты их еще не распугала? – прокомментировал брат эту картину.

Марк и Фия были двойняшками – обладателями голубых глаз, белокурых волос и ямочек на щеках: у мальчика – слева, у девочки – справа. Мама постоянно ругала их за неопрятный внешний вид, пытаясь приучить к аккуратности, но все было тщетно. Выйдя из дома причесанной, Фия уже через десять минут возвращалась вся растрепанная, попутно нахватав новых дырок на джинсы; не говоря уже о Марке, который категорически не признавал никаких других расчесок, кроме собственной пятерни. Однако чего еще ждать от подростков двенадцати лет…

– А тебя, наверное, зовут Фундук, – доносился из дупла немного писклявый голос сестры.

Такую возможность, по мнению Марка, упускать было нельзя. Предельно осторожно он подкрался к ней и, набрав в легкие побольше воздуха, закричал прямо в ухо. От такого рева с перепугу разлетелись все птицы в радиусе километра. Эффект не заставил себя ждать – словно по цепной реакции завизжала и сестра. Сделала она это, конечно же, в дупло.

От сверхгромкого крика, переходящего практически в ультразвук, жившие в бревне еноты, пулей разлетелись из всех отверстий. Марку даже показалось, что один из енотов пробил новую дыру в этом несчастном бревне. Всем так или иначе удалось сбежать, кроме самой Фии – ее голова намертво застряла в злосчастном дереве.

К этому времени у Марка от смеха кончился воздух в легких. Упираясь ногами и руками в огромное бревно, его сестра отчаянно пыталась освободиться, но все было безуспешно. Полюбовавшись на эту картину некоторое время, брат стал ей помогать и после долгих пыхтений и ругани резким движением все-таки вызволил ее из западни.

– Ты все испортил! Мы почти нашли общий язык, а теперь эксперимент провален!

В ее голосе звучали возмущение и неприкрытая обида. Казалось, даже нарисованный сестрой на розовом свитшоте кролик смотрит на Марка с укором. Дело в том, что Фия, как никто другой, улавливала эмоции животных: понимала их по взгляду, читала движения. Она прекрасно чувствовала их радости, страхи и обиды. Домашние питомцы сразу же шли к ней на руки, а вот с дикими только предпринимались первые попытки выйти на контакт. И поэтому вредная шутка брата стоила ей почти недели бесполезных стараний.

– Да брось, ни один енот не сможет понять твоих чокнутых мыслей, – Марк покрутил пальцем у виска.

– О да, намного проще понять тебя и твои космопушки, – съязвила девочка.

– Если бы в этом мире был хоть один енот, разбирающийся в бластерах, он стал бы самым крутым в мире! – возразил брат. В его голове всплыл образ полосатого героя, стоящего на задних лапах в скафандре с пушкой в руке.

– Зачем ты сюда вообще пришел? Чтобы испортить мне настроение?

– Будто мне больше нечем заняться, – скривился мальчик. – Ладно, извини… не думал, что все эти еноты были так важны.

Сестра какое-то время еще подулась, но быстро оттаяла.

– Ну так и зачем ты здесь?

– Бабушка послала за тобой, мы ей зачем-то нужны.

– Опять? Я больше не буду чистить ее кастрюли, от них странно пахнет, – Фия красноречиво высунула язык.

– Да, я до сих пор чувствую эту вонь на своей одежде. Что у нее там вообще такое?

– Пахнет как старые потные носки, – хихикнула девочка.

– От нашей бабушки можно ждать чего угодно.

Обсуждая содержимое бабушкиных кастрюлей, двойняшки направились в сторону дома. Стоял жаркий летний день, и в расположившейся за сотни километров от мегаполиса деревне местные жители изнывали от пекла и духоты. Всеми способами они пытались бороться с этим зноем: кто ходил купаться на речку, кто предпочитал отсиживаться в тени крыш своих домов. Единственным местом, наполненным свежестью и прохладой, куда местные не решались сунуться, был высокий густой лес, по которому сейчас и шли неспешно Марк и Фия. Только они могли свободно по нему разгуливать. Вовсе не потому, что местные жители опасались встретить там волков, медведей или же заблудиться в лесной чаще. У них была иная причина избегать этого места. Заключалась она в доме на отшибе, одна часть которого выходила в лес, а другая – сразу на обрыв. Точнее, не сам дом пугал их, а женщина, проживающая в нем. Несмотря на двадцать первый век, вся деревня искренне считала ее ведьмой, стараясь лишний раз не попадаться ей на глаза.