– Марк…

– Что?

– Я буду очень скучать по маме и папе, – тихо сказала девочка и прижала к себе подушку.

Марк пересел к сестре на край кровати и приобнял ее. Его тоже волновало расставание с родителями – тем более все лето они провели врозь, но он постарался скрыть обуревающие его чувства за улыбкой и приободрил сестру:

– Не грусти, бабушка же сказала, что мы будем приезжать на каникулы домой.

У Фии встал ком в горле, она ничего не могла ответить. Девочка просто уткнулась брату в плечо, тихо хлюпая носом, и он обнял ее еще крепче.

– Мы уезжаем уже сегодня?! – вопль Фии разнесся по всему дому.

– Все верно, – кивнул отец. – Полетите через Москву, а до нее – на поезде.

– А почему сразу не вылететь из Петербурга?

– Так дешевле, – коротко ответила бабушка. – Меньше вопросов, больше дела. Начало учебного года уже не за горами, вам еще надо разместиться в интернате, купить необходимые учебники, форму и прочие вещи.

– Но как же?.. Мы даже не успеем попрощаться со своими друзьями?

– Вы сами приняли решение о переводе, – подхватила мама. – Назвался груздем – полезай в кузов. А с друзьями всегда по телефону связаться успеете.

Фия надулась, но возражать больше не стала.

– Я в комнату, – объявила девочка. – Надо позвонить Кристине, Лизе, Веронике, Алисе, Милане, Насте, Кате, Ане и…

– Опять это девчачье собрание на два часа, – проворчал Марк. Но Фия его уже не слышала: она добавляла номера своих подруг в групповой чат.

– Марк, – обратился к нему отец, приглашая в гостиную, чтобы не мешать маме паковать чемоданы детей, – нам с тобой надо серьезно поговорить.

– О чем?

– Вы уезжаете в чужую страну, нас там рядом не будет, считай, вы сами по себе. Я хочу, чтобы ты мне пообещал одну вещь, – отец положил руки Марку на плечи и внимательно посмотрел на него. – Обещай, что вы не станете влипать ни в какие неприятности, наживать себе проблем на ровном месте и не будете искать приключений на ту самую точку.

Сын качнул головой.

– А главное – держитесь друг друга. Ни при каких обстоятельствах не позволяйте никому вас поссорить или разлучить. Пока вы есть друг у друга, вы со всем справитесь.

– Ты так говоришь, будто мы летим на другую планету, а не в другую страну.

– Готовым надо быть ко всему, – сказал отец и потрепал сына по волосам. – Ладно, давай тоже собирайся, скоро выезжать. Путь до Москвы долгий, лучше бы тебе зарядить планшет.

День отъезда выдался жарким, совсем не свойственным для Петербурга, а после вчерашнего дождя стояла еще и такая духота, что воздух можно было резать ножом. Дети с бабушкой прибыли на Московский вокзал вовремя и уже полчаса ожидали задерживающийся поезд.

Лениво прогуливаясь вдоль перрона, Марк без конца раздумывал над несколькими вещами: почему они уже тридцать минут ждут стандартный поезд до столицы; почему родители так легко отпустили их учиться в другую страну; о чем был их с бабушкой разговор и, что самое главное, как они будут объясняться перед мамой и папой, когда приедут после года обучения в Германии и не смогут, в общем-то, свободно говорить на немецком, как должны, – в этом он видел огромную проблему.

Фия, в свою очередь, о таких вещах не думала. Купив в привокзальной лавке хлеба, она закармливала им до отвала шайку голубей. Это отвлекало ее от грустных мыслей о длительной разлуке с родителями и от волнения перед началом необычного учебного года.

– Нет, от такой жары можно и помереть ненароком, – причитала бабушка. – Вчера был дождь, и весь город ходил в плащах и резиновых сапогах, а сейчас хоть в купальник наряжайся.

– Так ты сними шерстяную кофту, – предложила наиболее логичный выход из ситуации Фия.

– Вот еще! Чтоб вы знали, эта одежда – единственное, что меня еще уберегает от обморока.

– Толстый свитер? – с иронией в голосе спросил Марк.

– Этот «толстый свитер», как ты выразился, сделан из специальной ткани, которую можно найти только в Термонии.

Дети вопросительно посмотрели на бабушку.

– Планета, на которой перепады температуры происходят от плюс сорока до минус пятидесяти градусов в течение одного терранского часа, – пояснила она. – И чтобы хоть как-то переносить такой климат, жители Термонии разработали специальную терморегулирующую ткань. В одежде из этого материала ты одинаково комфортно будешь чувствовать себя как в центре Везувия, так и на пике Эвереста в январе.

– Но тебе все равно жарко.

– Я ж не покрыта этой тканью с ног до головы, это же очевидно, что мне жарко!

Наконец раздался долгожданный звук прибывающего поезда, и все трое, подхватив багаж, отправились на поиски нужного вагона.

Дорога была скучной. Дети играли в карты, а бабушка читала книгу с замысловатыми иероглифами на обложке. Когда Фия спросила, на каком языке написана эта книга, бабушка отмахнулась, сказав, что на французском. Хотя буквы на страницах больше походили на арабскую вязь.

Проиграв три раза подряд и выслушав шквал насмешек от победившей его сестры, Марк решил прогуляться по вагону. Однако за пределами купе ему также не встретилось ничего интересного: весь поезд отчаянно пытался убить время до прибытия в пункт назначения кроссвордами, книгами и фильмами с планшетов. Бездумно слоняясь по салону, Марк остановился возле окна и стал наблюдать за проносящейся мимо чередой нефритовых деревьев.

– Какой отвратительный транспорт! Почему такой низкий уровень цивилизации? – брезгливо просипел женский голос за закрытой дверью купе.

– Хах, хорошая моя, это ты еще во Всеболотье не была. Там до сих пор сотни километров преодолевают на коркусах, – голос ее спутника был низким, но таким же осипшим – будто каждое слово давалось с трудом.

– Ты шутишь… Сколько дней они тратят на путь от Изумрудного Пруда до Мелкоморья?

– Около месяца.

– Вот же ж хорб, – выругалась дамочка.

Поезд качнулся, и дверь купе слегка приоткрылась. Вплотную прильнув к стене, Марк теперь мог разглядеть собеседников. Справа от окна сидела худощавая женщина в черном бархатном платье. Ее огненные волосы были собраны в тугой узел, а кожа отливала изумрудно-зеленым цветом. У нее были широкие рыбьи глаза, узкая полоска рта с острыми зубами и два маленьких отверстия вместо носа. Лица сидящего напротив нее мужчины по-прежнему нельзя было рассмотреть, зато огромный серый плавник, прорывающий пиджак, очень даже отчетливо просматривался на его широченной спине.

– Невероятно, что мы тратим время и силы на такие долгие перемещения! – продолжала причитать женщина, скрипя своими острыми мелкими зубками. – А ведь могли бы в сотни раз быстрее… Все этот проклятый Совет!

– Тише ты! Хочешь, чтобы нас арестовали на полпути в Черное Гнездо? – прошипел громила.

Недовольная пассажирка притихла.

– Мы тут не просто так трясемся, и, если твой длинный язык привлечет чье-нибудь внимание, допрос в Комитете нам обеспечен. А я сомневаюсь, что тебе удастся соврать истнусу.

– Да поняла я! Нечего меня тут отчитывать…

Вагон снова покачнулся, и Марк, не удержав равновесия, зацепил ручку двери. Разговор оборвался.

В руках мужчины что-то сверкнуло. Он осторожно поднялся со своего места и стал медленно приближаться к источнику шума. Задержавшись на секунду, резко распахнул двери купе и стал оглядываться по сторонам. Он сильно удивился, увидев пустой коридор вагона, – звук был достаточно отчетливым. Постояв некоторое время, мужчина скрылся в купе, плотно захлопнув за собой дверь.

Марк сидел за тележкой с чаем, беспечно оставленной молодым проводником. Он еле успел отскочить и теперь, сидя на полу, пытался перевести дыхание. Сердце бешено колотилось, вырываясь из груди.

Как они могли тут оказаться? Связаны ли они с Метаполией? Неужели тот Совет, о котором они говорили, – это Совет Четырех Столпов?

– Ты что тут сидишь? И с каких это пор в наших поездах обед на тележках развозят, где ты ее нашел?