— Мама, мне очень нравится моя комната, — заключила принцесса, вбегая в спальню матери.

Эсмерленд улыбнулась и погладила девочку по волосам.

— А тебе нравятся твои комнаты? — задал вопрос жене владыка, вошедший следом.

— Нравятся, — ответила она, продолжая улыбаться ребенку.

Галандиль вошла в комнату и, присев в реверансе перед королем, обратилась к королеве:

— Миледи, ужин для принцессы накрыт в малой столовой, как вы велели, вы с милордом присоединитесь?

— Галандиль, оставь этикет, ты можешь обращаться ко мне по имени, когда мы в узком семейном кругу, — сладко произнесла Эсмерленд и бросила взгляд на мужа. — Я оденусь и присоединюсь к вам, а милорд?

Трандуил кивнул, продолжая наблюдать за женой.

— Пойдем, дорогая, — взяв за руку ребенка, сказала Галандиль.

— Папа, я люблю тебя! — проворковала малышка и повернувшись к маме спросила:

— А ты, мама, любишь папу?

— Очень, — ответила Эсмерленд, не глядя на владыку.

Когда дверь за ними закрылась королева отвернулась и сказала:

— Мне нужно переодеться к ужину.

— Эсмерленд, давай поговорим.

— О чем поговорим? Ты хотел, чтобы я стала твоей женой, я стала, но надеюсь, ты не рассчитываешь на большее? — Она выразительно посмотрела на закрытую дверь, соединяющую их спальни.

— Ты отказываешь мне в правах мужа? — не сдержав усмешки, спросил король.

— Отказываю.

Трандуил быстро подошел к жене и притянул её к себе.

— Отказываешь, значит, — сказал он, накрывая её губы своими.

Королева уперлась руками в его грудь, не желая отвечать на поцелуй. Он резко от неё отстранился, заставив жену схватиться за стол, чтобы не упасть.

— Эсмерленд, это глупо, ты ведь желаешь меня также, как и я тебя, не упрямься.

— Я не рабыня своих желаний, — переведя дыхание, ответила она.

— Упрямица, — ласково произнес владыка. — Хорошо, я подчиняюсь желанию дамы, — сказал он и откланялся.

Трандуил решил не давить на жену, хотя понимал, что даже если бы сейчас взял её, она бы долго не сопротивлялась. Но он хотел помириться с ней целиком и полностью, а не только с её чувственной половиной, и готов был недолго подождать.

— Я уже предупреждал тебя, чтобы ты не ходила с отрядом в лес. Сколько тебе нужно это говорить, чтобы вдолбить это в твою кудрявую голову? Или, может, мне моим солдатам отрубить головы, чтобы ты поняла? — еле сдерживая гнев, обрушился на жену владыка.

— Это и мое королевство, и я хочу помочь отчистить его, а солдаты просто выполняют мои приказы, — спокойно ответила Эсмерленд.

— Я не хотел подвергать сомнению твой авторитет, но ты вынуждаешь меня отдать приказ, чтобы тебе подчинялись только слуги на кухне и горничные!

— Отдавай, — пожала плечами Эсмерленд.

— Я запрещаю тебе заходить в ту часть леса!

— Я не подчиняюсь приказам, которые мне не нравятся. — Королева поднялась и сделала шаг к выходу.

— Я не закончил, — твердо сказал Трандуил.

— Я не служанка, мне не нужно твое разрешение, чтобы уйти.

— Эсмерленд, а ты знаешь, что упрямство — достоинство ослов?

Её щеки вспыхнули от злости, и она опрометью выскочила из кабинета.

Трандуил поднял глаза к потолку и начал произносить про себя замысловатые названия известных созвездий. Все его попытки наладить отношения с женой разбивались о глухую стену непонимания и упрямства. У него было стойкое ощущение, что она испытывает его терпение на прочность. Трандуил считал себя достаточно терпеливым мужчиной, но Эсмерленд сводила его с ума. Подарки она не принимала, застать её одну стало практически невозможно, дверь в её спальню была заперта и даже если бы он захотел воспользоваться своим ключом, открыть эту пресловутую дверь все равно бы не получилось. Или от него, или от самой себя Эсмерленд стала закрывать дверь и на внутренний замок. А идти ночью через две пары стражей королю не позволяла гордость.

— Что ты такой хмурый? — спросил вошедший в кабинет Синголло.

— Мой дворец превратился в поле битвы, — устало ответил Трандуил.

Приезд старого друга хоть немного, но скрашивал его королевские будни. Они часто вспоминали молодость, и владыка в эти моменты отвлекался от мыслей о строптивой жене.

Эсмерленд быстро спускалась по ступенькам в надежде поскорее глотнуть свежего воздуха. Неудачный разговор с мужем окончательно выбил её из колеи. Они абсолютно перестали понимать друг друга. Королева тяжело вздохнула. Если бы Трандуил, приехав к ней тогда в Ривенделл, сказал, что любит её, и она нужна ему, всё было бы по-другому. Даже если бы он сейчас это сказал, даже если бы это было ложью, она бы поверила и кинулась в его объятия. Но он молчал, пытаясь попросту купить её благосклонность: драгоценности, наряды, произведения искусства — он готов был дать ей все кроме своей любви. Это удручало.

Королева Лихолесья пыталась занять себя настолько, насколько это вообще было возможно. Она планировала свой день так, чтобы времени придаваться мыслям о муже не оставалось: когда Эсмерленд была не с дочерью, она занималась обязанностями хозяйки этого дворца, как и несколько лет назад, а также тренировалась с Тауриэль и Леголасом, который отложил свои странствия с Арагорном и осел во дворце. Ну, и вылазки в лес действительно имели место быть, что жутко злило Трандуила. Когда она приходила в свои покои, у неё не было сил на мысли о супруге, и тем более, на действия.

Придворные эльфы тоже чувствовали напряжение в отношениях короля и королевы и старались не попадаться лишний раз на глаза. Хотя при посторонних супруги вели себя сдержано и подчеркнуто вежливо, но владыка стал раздражителен и за любую оплошность строго отчитывал.

Эсмерленд, преодолев последнюю ступеньку, вышла во двор и пошла на звук бьющейся друг о друга стали. Выйдя на место учебной тренировки, она увидела ставших в позицию для ближнего боя Леголаса и Тауриэль. Эльфы уже привыкли часто видеть здесь свою госпожу и при её появлении учтиво кланялись, но от занятий не отвлекались.

Она стала возле высокого ветвистого бука и, облокотившись спиной о ствол, начала наблюдать за поединком. Соперники двигались грациозно, как хищные звери. Эсмерленд только и успевала следить глазами за делающей молниеносные выпады стражницей, волосы которой под тусклым осенним солнцем отливали красным.

Меч её соперника порхал, как бабочка, но жалил не хуже самого смертоносного паука. Эльфийский принц ловко отражал каждый удар, а когда сам шел в стремительную атаку, Тауриэль вынуждена была сдавать позиции. Эти двое представляли собой настоящий убийственный тандем.

Веселый бархатный голос, прозвучавший в нескольких метрах от нее, заставил Эсмерленд обернуться.

— Миледи не хочет составить мне компанию в поединке на мечах? — спросил Синголло.

— Сейчас у меня настроение наблюдать. — Она кивком указала на кружащуюся с клинками пару.

У него загорелись глаза, и он проговорил:

— Я думаю, мне стоит попросить Леголаса уступить мне свою партнершу.

— Я думаю, любой из присутствующих согласится составить тебе компанию, — решила поддразнить его Эсмерленд.

— Сегодня мне хотелось бы, чтобы компанию мне составила дама.

— Ну-ну, — с понимающей улыбкой произнесла королева.

Светловолосый синда поменялся с принцем местами и, достав меч, широко улыбнулся Тауриэль. Та, окинув его холодным взглядом, стала в боевую стойку.

Королева и принц, подошедший к ней, зачарованно смотрели за происходящим на плацу действом. Синголло сражался, будто танцевал! Его движения были настолько точны и изящны, что не получить наслаждения от такого боя было просто невозможно. Но самое главное — там была страсть. Если Леголас и Тауриэль дрались, как хорошо слаженный механизм, то это был поединок воли и характера. Мужчина хотел покорить женщину, но она не соглашалась и яростно сопротивлялась.

Старый друг Трандуила оказывал знаки внимания рыжеволосой эльфийке с самого своего приезда. И Эсмерленд искренне изумлялась холодности Тауриэль. Помимо того, что Синголло был действительно красивым мужчиной, он был остроумен и весел, галантный кавалер и прекрасный рассказчик. И сейчас королева воочию убедилась, что он еще и умелый воин. Неужели его пылкость не тронула даже малую толику души командира стражи Лесного королевства?