Единственный способ их отправить к бабушке, это тебе взять в руки тележку, погрузить на неё еду и вещи и пиная перед собой всех троих поехать сначала на Колпино, потом на Волхов, Тихвин и на Череповец, а там уж до бабушки меньше ста километров останется и скорее всего кто-нибудь попутно подвезёт. Можно от Волхова двинуть на Лодейное, Подпорожье, Вытегру, но дороги глуше, хотя велика вероятность, что на Свири удастся подсесть на пароход. Дорога в любом случае длиной больше пятисот километров. Рассчитывать нужно только на пеший ход, в идеале в среднем двадцать пять километров в сутки, на пятьсот километров это двадцать дней пути. До Лодейного можно попробовать добраться дней за десять, там километров триста выйдет, а там посадить своих на пароход и возвращаться. Хотя, что-то я такое помню, что финны на Свирь как-то очень лихо выскочили, чуть ли не в сентябре. И если это так, то в речном порту тебе делать нечего, и по воде дорога к бабушке уже перекрыта. Но тебе банально отпуска не хватит, а опоздание из отпуска приравнивается к дезертирству в военное время это расстрел.

Я выслушала все ответы Соседа и вынуждена была согласиться с ним. На следующий день я всё-таки поехала в речной порт. Как говорят, ноги исходила до коленок. С кем я только там не разговаривала, несколько раз возникала надежда, но в результате по тем или иным причинам не выходило. В одном случае, старый шкипер буксира согласился взять, но он уходил через два часа, а ждать пока мы приедем он не то, что не хотел, он не мог. Про сквозную проходимость Свири и выход на реку финских войск речи вроде не идёт, и паники никакой в речном порту нет. В конце концов, я там так примелькалась, что меня задержал милиционер, который долго и нудно меня выслушивал, проверял мои документы и в результате выставил:

— Вот не понимаю я Луговых, у тебя отпуск, отдыхай, набирайся сил перед службой, радуйся, что вся семья дома, а ты тут бегаешь, нервничаешь и хочешь их отправить! Ты понимаешь, что это неправильно? А если не правильно, то подозрительно! В общем, если я тебя ещё раз на своей территории увижу, до конца отпуска будешь у меня в камере сидеть! Да! И в Уткину заводь не суйся, там участковый вообще зверь, он с тобой как я возиться не станет, в камеру законопатит без разговоров… Сама понимаешь, Весёлый посёлок под боком, поневоле озвереешь…

Вернулась домой даже позже мамы. Попробовала поговорить с тётей Машей, но как мама и сказала, на железной дороге ввели такие строгости, что соваться туда по знакомству было бессмысленно. Да и тётя Маша была в прострации и всеми мыслями о матери и Соне, которые сейчас должны были быть в Пскове, к которому то ли подошли немцы, то ли его уже взяли и наступают дальше. В общем, весь оставшийся отпуск так и пролетел в моих безрезультатных трепыханиях. Его разбавила только радость от приезда папки. Но радость от его приезда была здорово подпорчена тем, что он рассказал. А сказал он, что их завалили заказами, но так как "Большевик" нагрузили дополнительно ремонтом танковой техники и переделкой лёгких танков в самоходные зенитки, то на их заказе оставили фактически только их две переведённые бригады и они едва справляются с работой. Что к ним приехали представители харьковского паровозостроительного завода и из Махачкалы, которые должны освоить аналогичную продукцию. А у них на заводе идут разговоры и прикидки, по частичной эвакуации и организации за Уралом завода-дублёра. И пока не ясно, но их цех могут отправить целиком. Сложность в том, что по разнарядке для вывоза семей дадут только два вагона на состав, а это не больше тридцати семей. Они провели партсобрание и решили, что эти вагоны выделят семьям погибших заводчан, ведь многие ушли на фронт и даже уже пришли похоронки. Как он мне потом объяснил одной, такое решение связано с тем, что для вывоза семей требуется столько же или даже больше вагонов, как для вывоза рабочих, ведь станочный парк решено брать по минимуму. И эти два вагона, как издевательство, что уже почти началась буза и только таким решением, когда фактически никто не может взять семьи, удалось бузу на корню пресечь. Их скорее всего не станут трогать, ведь они не их, а прикомандированные, но гарантии никто не даст, поэтому готовиться нужно к любым вариантам. Не исключено, что могут собрать, и отправить, даже не дав времени дома сказать и попрощаться, режим на заводе почти военный.

Он мне попенял, что не дала свой адрес, и взял обещание, что больше я так делать не буду. И ничего, если пара писем потеряется, но связь какая-то будет, а это главное и лучше неизвестности. Про мои попытки отправить маму в деревню похвалил, но тоже выразил скепсис в отношении результата. Я так поняла, что и папа не особенно верит в то, что в Ленинграде может стать опасно. Скорее он думает о том, что дети будут на природе и под приглядом, а не о том, что в городе опасно.

Наутро папа с мамой уехали одновременно, папа на завод к утренней смене, а мама на строительство укреплений, а я осталась с братиком и сестричкой проводить свой последний день отпуска.

Теперь собиралась я с учётом тёплых вещей. Как-то резко похолодало и вечером во фланельке продувало даже с тёплой тельняшкой под ней, а снизу даже суконная тёплая юбка не помогала, пришлось надевать шинель, а перед этим нашивать старшинский галун. С другой стороны, иметь шинель на себе одетой гораздо лучше и удобнее, чем тащить в руках. Весь выданный мне паёк мы уже давно съели, дети буквально устроили визг, когда распространяя всюду ароматы мама внесла большую сковороду жареной картошки с тушёнкой и луком. А какой вкусный суп получился из консервированных в томате бычков, просто не пересказать словами. В общем, осталось только одеться и завтра с утра с новыми силами в бой "за надёжную и добротную связь" как было написано на плакате в нашем узле на Ханко…

До штаба флотилии пришлось добираться довольно долго и кружным маршрутом. Сосед радостно сообщил, что ею командует будущий адмирал Виктор Чероков, он с его внучкой был у себя знаком. Но оказалось, что командир у флотилии другой. И вообще, она всё ещё в стадии формирования, вернее повторного формирования, потому, что она уже была сформирована во время финской войны, но после её окончания флотилию расформировали. Теперь её сформировали снова, но главным вопросом были не столько организационные вопросы, а то, что никто толком не понимает для чего её создают, и что им делать, хоть финны уже снова вышли на северный берег Ладоги, но флота у них на озере фактически нет и создавать они его не спешат. Из реальных вариантов использования флотилии на этот период — обстрел прибрежных позиций наступающих финнов, заброска диверсионных и разведывательных групп в тыл финнам и фактически всё. Под эти задачи большой флот и выделил от щедрот то, чего не жалко отдать, потому, что выкинуть жалко. Поэтому у любого моряка при взгляде на выделенный корабельный состав на глаза обязаны навернуться печальные слёзы и если от него лично хоть что-нибудь зависит, то он убежит отсюда быстрее, чем его попытаются удержать. Не очень трудно понять, что и остальной личный состав не был сливками и элитой отряжёнными на выполнение ответственной задачи на службе в составе этой никому не нужной флотилии…

И это просто счастье Ленинграда, что в самый ответственный момент во главе этого аморфного никому не понятного придатка великого Балтфлота оказался катерник, в будущем второй в российской истории адмирал начавший службу на торпедных катерах. И для понимания уровня и упомянутых личностей напомню, что первым стал адмирал Степан Осипович Макаров, который на своих минных катерах, при фактическом отсутствии тогда у России достойного флота на Чёрном море, так запугал турецкий флот, что он фактически перестал представлять из себя какую-либо значимую военную величину. При этом ещё удивительнее, то, что реальных успешных торпедных пусков и атак минных катеров-брандеров если взять обобщённый по тоннажу результат было не так уж много, но вот эффект вышел колоссальный и в этом главная заслуга Макарова, за что он "боцманский сын"[15] был жалован орлами на погоны. Фактически Виктор Чероков второй после Макарова, что и не удивительно, ведь катерники это особый склад характера, это безумная дерзкая расчётливая храбрость, только при наличии, которой появляется шанс выполнить поставленную задачу. А задача — это выход на маленьком катере в торпедную атаку на противника, который при этом достаточно вооружён и отбивается, а вероятность успеха почти пропорциональна тому, насколько близко сумеешь подобраться для пуска одной, максимум двух торпед, и не нужно забывать, что наведение торпеды осуществляется курсом катера, то есть в последние секунды курс должен быть стабилизирован и прямолинеен, чтобы задать верный курс торпеде. А это значит, что если в начале катер может позволить себе использовать в полной объёме маневр, для усложнения противнику прицеливания, то в заключительной части атаки нужно идти по струнке под градом снарядов без права отклониться. Фактически схема атаки аналогична с тем, как атакуют самолёты-торпедоносцы, которые точно так же идут по прямой сквозь лес разрывов и стену осколков заградительного огня. Но простая математика, стоимость даже нескольких эскадрилий торпедоносцев или дивизиона торпедных катеров в случае успешной атаки в разы меньше стоимости и количества личного состава потопленного крупного корабля, поэтому такой размен у военных считается вполне приемлемым. Но будущий адмирал, а сейчас ещё катерник не назначен пока командовать в будущем легендарной флотилией…