Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— К-хх-м…

— Товарищ…?

— Мичман…

— Товарищ мичман! Краснофлотец Луговых, прибыла к вам, для доставки к новому месту службы! Хотела бы узнать, где могу разместиться. Документы предъявлю по первому требованию, только у вас сейчас руки очень грязные…

— И куда вас доставить? Товарищ… Краснофлотец…!

— Мне сказали, что на Ханко, в распоряжение штаба береговой базы.

— Ну, тогда всё верно. Как ремонт закончим, так и выйдем… А разместиться… У нас, пассажирских кают нет, пока в кают компанию пройдём, а там как командир решит. Давай за мной… Под ноги только смотри!

Он занырнул в какой-то люк на носу, за которым узкая крутая лестница уходила в темноту или это только со света так показалось. На ощупь, спиной вперёд, нащупывая ногой каждую следующую ступеньку, я спустилась вниз. Здесь хоть и не ярко, но горела лампочка в сетчатой защите… Краем своего музыкального слуха слышала шепотки оказавшихся здесь матросов "Как баба, задом вперёд по трапу…", "Дура! Ей так на роду написано! Не скакать же ей в юбке, как тебе — вахлаку…"

Степаныч стоявший впереди повёл головой и крикнул:

— Касимыч! Ты, где? Снулая ты какракатица!

— Степаныч! Ну, чего ты опять кричишь? Где я ещё могу быть? А вы чего тута регочете! Караси мокроухие! А, ну, марш отседова!..

— Степаныч! А чего это кок на старших по званию голос повышает, при посторонних тем более? — Обратился к мичману лопоухий рыженький моряк.

— А ещё и добавлю! Правильно он сказал! Караси вислохвостые! Нактоузную катушку каждому в полуклюз и в три лиселя завернуть, да с вымбовкой в самый степс до шпангоута под рундуком! С таких осьминогов даже камбала под сланями со смеху подохнет! Почему я ещё вас здесь вижу?! Стеньги вы без такелажа! А, ну, все, по заведованиям растворились! Перед тем, как командира будить сам по постам пройду и не дай вам племянник русалочьей матери, если непорядок найду! Брысь! Сказал! Кефали бестолковые! — Степаныч разразился громоподобной тирадой, к концу которой кроме меня рядом остался только помянутый Касимыч. Если от этого рёва где-то неподалёку спал командир, то просто не мог не проснуться, а мичман похоже тихо изъясняться с подчинёнными не умеет.

— Степаныч! А с меня чего хотел?

— Да, вот пассажир… пассажирка у нас, обиходь уж, не посрами наш славный экипаж…

— Всё в лучшем виде сделаем! А ты девичка садись, нет в ногах правды. — Он так смешно через звук "И" говорил слово "девичка", что я едва поняла о чём он говорит. — Кушать хочешь?

— Я бы поела. Товарищ мичман! А мы когда поплывём?

— Товарищ краснофлотец! Запомните! Корабли не плавают! Корабли ХОДЯТ! А мы отойдём, как ремонт закончим и… Как командир решит, в общем… Прикидываю, что часа через три… — Тем временем вернулся кок уже в когда-то белой куртке и поставил передо мной на стол кружку и миску, в которой на паре широко нарезанных кусков чёрного хлеба лежало по кусочку масла и пара кусков колотого сахара сбоку.

— Извините! Но от обеда только командиру порцию оставили, я, думаю, что её можно пополам поделить, командир не рассердится, но советую вам только червячка заморить и желудок не набивать, а то укачает и с полным животом хуже будет. Вы ведь опыта на таких кораблях в море не имеете?

— Не имею… И не надо ничего делить! Спасибо! Касимович.

— Вот сразу видно, городскую культурную девичку! А, Степаныч?

— Ты мне зубы не забалтывай! У самого то на камбузе всё в порядке?!

— Продукты получили, угля загруз почти полный, два пробитых бидона с водой поменяли, только заводские один сильно мятый подсунули, но мы посмотрели, вроде не течёт. Ужин будет вовремя, а уж завтрак, придётся сухим пайком давать, если всю ночь идти будем, только чай смогу вскипятить по полбака за раз…

— Ладно! Касимыч! Не сердись, это я так! Устал просто.

— Так тоже сядь, чаю попей, с гостем поговори, уважение покажи…

— Вот умеете вы на востоке правильные слова находить… — Я только после этого заметила, в чертах Касимыча общее с лицом дядьки Ахмета. — Наливай, да покрепче! Ещё неизвестно, когда поспать удастся…

Степаныч обтёр руки тряпкой, положил на лавку помятую фуражку и принялся изучать мои документы. Удовлетворённый, после просто неспешно пил со мной похожий на дёготь чай из парящей кружки, а я уплетала божественно вкусный ржаной хлеб. Хоть не наелась, но решила прислушаться к совету бывалого человека, ведь то, что не укачало по пути в Кронштадт, ещё ни о чём не говорит, вон двоих еле вывели из катера, а с полным желудком кажется, правда укачивает сильнее. Бабушка даже говорила как-то, что сразу после обеда на телеге никуда ездить не нужно, а то желудок растрясёт.

На расспросы Степаныча и Касимыча рассказала, что я и кто я, так как повода делать из этого тайну не видела. Потом мичман ушёл, а я говорила с Касимовичем. Сосед снова оказался прав в том, что кок — это бесценный источник самой разной информации. Он рассказал, что Ханко — это полуостров, где находится арендованная у финнов после войны морская база, которой командует суровый мужик — капитан первого ранга Колбасьев. Что с первого дня войны, хоть Финляндия тогда в войну ещё вроде не вступила, на базу начались регулярные налёты немецкой авиации, а на второй день, опять без официальной войны наши береговые позиции были атакованы отрядами шведских добровольцев и шюцкоровцев, то есть формально Финская армия вроде и не при чём, о чём они дали ответ, а за действия отдельных граждан правительство не отвечает. А шведских добровольцев в Финляндии очень много, хорошо вооружены и очень хотят воевать против СССР. Их страна официально нейтральная, вот они и едут к финнам.[13] Шюцкор — это местная финская националистическая организация, у которой свои отряды добровольцев. Есть её женский аналог "Лотта Свярд", и эти дамочки на полуострове тоже уже успели отметиться, как в качестве медицинских сестёр, так и в качестве связисток, наводчиц и снайперш. Оголтелые фанатички, которых в плен взять не удаётся, потому, что стреляют в себя и подрываются при опасности попасть в плен.

А по поводу ремонта и пути сюда рассказал, что шли с конвоем из Таллинна и несколько раз подвергались атакам немецкой авиации…

— …там к нам один пикировщик прицепился, хорошо, что у него только одна бомба осталась, и он не попал, но гад такой, раз пять на нас в атаку заходил. Из пушек и пулемётов по нам стрелял. Хорошо, что у нас зенитные крупнокалиберные пулемёты, а то не отбились бы наверно. Ребята его зацепили и он с дымом уходил, только как не смотрели, не упал вроде…

— А вы откуда всё так хорошо знаете, вы же кок?

— Ай! Девичка! Не веришь, да? Я же по боевому к зенитному пулемёту приписан, вот мы вдвоём с правым ДШК управляемся, но пикировщиков этих ещё пойти попади и даже попасть мало, я точно видел много раз попал, а он летит. Вот из пушки бы, так сразу куски от него полетят…

— Верю, просто я не знаю ничего, вот и спрашиваю. Я же только вчера присягу приняла и сюда направили…

— Ой! Девичка! Не дело это тебе на войне быть! Ай!.. Я лучше дальше расскажу. Этот гад нам в мотор попал, механики заделали, как могли и мы сумели дойти, хотя и не могли полную скорость дать. А знаешь, как у нас корабль при полном ходу идёт? Красота, брызги летят, а мы на волне вперёд летим! Дырки в бортах и палубе нам ещё ночью заделали. А вот с машиной возятся, слышала наверно.

Потом он рассказал, что двоих раненых сильно зацепило, их в госпиталь отправили, а трое легкораненых и командир остались… Вот так, подумала я. Вот она настоящая война и пока до этой Ханки дойдём, на нас могут немецкие самолёты налететь. А ещё есть финский флот, в котором даже два старых броненосца, у которых одного снаряда хватит, чтобы от нас одна пыль осталась. Вот поэтому и торопятся, чтобы самый опасный участок ночью в темноте проскочить, хотя, какая сейчас темнота, если белые ночи, пара часов сумерек и всё, зато ночью ветер стихает и на гладкой воде нас ещё дальше видно будет. Страшно мне? Наверно нет и не потому, что я такая смелая, а просто не понимаю по-настоящему, что меня ждёт…

вернуться

13

Насколько мне известно, сначала эти отряды никак не были организованы и просто придавались частям финской армии, а потом учитывая их выучку и количество, их стали сводить в отдельные части. Так 62-й полк державший фактически весь фронт по Свири был весь шведский и территории между Ладогой и Онегой были шведам обещаны в личное владение после войны. В частности в деревнях Шокша, Каскесручей, Шелтозеро были открыты школы для изучения местными детьми шведского, а не финского языка, и многие привезли в эти края свои семьи, которые жили здесь во время оккупации. Вообще, больше половины офицерского корпуса финской армии, особенно старших офицеров, составляли этнические шведы, вплоть до того, что приказы часто даже не переводились на финский язык, и практически весь документооборот шёл на шведском и немецком языках.

49
{"b":"658645","o":1}