Недалеко от морского побережья посреди джунглей стояла метка. Когда Даниэль увеличил изображение, оказалось, что она располагается точно в центре небольшой круглой поляны.
– Есть одна интересная деталь, – сказал Даниэль, – которая подтверждает мою правоту.
Он щелкнул мышью, поставив еще одну метку в углу экрана. Ирвин протер заспанные глаза и не поверил оным: в нескольких милях от поляны раскинулся небольшой городок Ретшахар.
– Это же… – произнес мгновенно проснувшийся Ирвин. – Папин друг, Масуд, был родом отсюда! Далеко это от нас?
– Больше суток на машине. С учетом, что дорог там почти нет… А потом еще несколько часов пробираться по лесу… – Даниэль вздохнул. – Слушай, Ирвин, сами мы ничего не сможем сделать. Нам понадобится целая экспедиция, чтобы там что-то раскопать. Если там и правда что-то есть.
– Есть, – уверенно улыбнулся Ирвин, натягивая футболку. – Мы уже слишком близко к цели, чтобы сдаваться. Если нужна экспедиция – значит, соберем ее!
– Надо рассказать профессору Ривзу, – Даниэля вдруг пробило на смех. – Надеюсь, он не подумает, что я мозгами тронулся от жары.
– Невероятно! – доктор наук, выдающийся историк Алан Ривз скакал по всему номеру, как ребенок, держа перед собой в дрожащих руках листы с расчетами Даниэля. – Это самое прекрасное, что я видел за сорок лет своей научной деятельности! Храм Тысячи роз… Бог мой, он существует! Даниэль, сынок, сами небеса послали тебя на мой факультет!
Профессор сгреб Даниэля в медвежьи объятия, и у того хрустнули несколько позвонков.
– Клянусь, этот юнец получит ученую степень раньше, чем начнет бриться! – сказал Ривз стоящему у двери Ирвину.
– Я уже начал… – прохрипел Даниэль. – В прошлом году…
Профессор Ривз, наконец, высвободил его из своей мертвой хватки и, не обращая внимания на то, что парень согнулся пополам в приступе кашля, умчался на улицу.
– Нам срочно нужен внедорожник! – донеслось с террасы.
Удивительно, но всего за пару часов Ривз где-то раздобыл видавший виды, но вполне боевой и, главное, просто огромный внедорожник. В него без труда поместился набор оборудования, запас продовольствия и свежесформированная мини-экспедиция: кроме профессора, Даниэля и Ирвина в поездку решено было взять еще двух выносливых парней. Выбор пал на Юджина, который несколькими днями ранее откопал гробницу и вообще был везучим малым, и его закадычного друга Тревора – этот хоть и слыл патлатым раздолбаем, зато мог развести огонь из старого башмака и зубочистки или ловить рыбу на крышку от пивной бутылки – словом, умел выживать в самых экстремальных условиях. И, наконец, в команду взяли одного из водителей, возивших археологов – вечно чумазого, пропахшего машинным маслом местного паренька по имени Риши. Он знал полстраны вдоль и поперек, да и с ездой по индийским дорогам лучше индийца никто справиться не мог.
К полудню экспедиция начала свой путь. Не успела машина выехать из города, как внезапно солнце закрыла темная туча, и на Матамаилу хлынул первый за несколько недель ливень. Он длился считанные минуты, после чего от раскаленной земли к небу потянулись ниточки пара. На улицах появились женщины, несущие кувшины на головах, босоногие дети плескались в лужах, а бродячие коровы жадно пили дождевую воду. Духота лишь усиливалась.
День прошел в ленивой полудрёме. Сначала Тревор и Юджин пытались травить байки, но вскоре их сморила усталость, и они развалились на задних сиденьях, крепко захрапев. Профессор время от времени разговаривал во сне сам с собой. Даниэлю было тяжелее всех, он накрыл голову мокрым полотенцем, на всякий случай положил в карман свои таблетки и тоже отключился. Только Ирвину, который не мог спать в машине, приходилось любоваться пейзажами индийской саванны.
Порой на пути попадались небольшие деревни и городишки, где на придорожных рынках можно было купить абсолютно всё – от мобильного телефона до легких наркотиков. Тревор решился попробовать специфическую местную «жвачку» из скатанных листьев, в результате чего до следующего утра впал в состояние багажа.
На ночлег решили остановиться на берегу небольшой речки, купаться в которой рискнул только Риши. Наконец, палящее солнце уплыло за горизонт, стемнело почти мгновенно, и небо замерцало тысячами звезд. Ирвин и Даниэль молча лежали на крыше внедорожника, глядя на раскинувшуюся перед ними Вселенную. Казалось, что стоить протянуть руку – и дотронешься до звезд, сделать один шаг – и ты паришь среди них.
– Только ради этого уже стоило лететь на край света, – шепнул Даниэль, поуютнее устраиваясь в объятиях Ирвина.
Внедорожник продолжал колесить по холмистым индийским просторам. Далеко позади остался асфальт, всё реже встречались на пути магазины с автозаправками, то и дело пропадал мобильный сигнал. Узкая грунтовая дорога долго извивалась в чаще леса, и к вечеру второго дня путешествия уперлась в морское побережье. Дальше путь лежал пешком сквозь джунгли.
Лес обрамлял с трех сторон большую покрытую мягкой травой поляну. От морского ветра ее надежно защищал пологий холм. Путники разбили палатки и разогрели на костре еду. Длинная тень холма медленно наползала на лагерь, а небо над морем разгоралось закатом.
После ужина уставший Риши завалился спать в машине, профессор Ривз что-то печатал в нетбуке, сидя на траве, а Юджин с Тревором резались в карты неподалеку. Ирвин и Даниэль решили осмотреть окрестности. Они миновали вершину холма и спустились на песчаный берег тихой бухты. Оранжевый солнечный диск медленно плыл над морской гладью, а по воде к нему выстилалась золотистая дорожка.
Даниэль снял кеды, закатал бриджи выше колен и подошел к кромке воды. Мелкие волны едва касались его босых ног. Он присел на корточки и дотронулся до воды ладонью, будто поглаживая море.
– Индийский океан… Говорят, он умирает.
Ирвин молча стоял позади, любуясь спокойным золотом воды. На фоне этого умиротворяющего пейзажа Даниэль смотрелся удивительно гармонично, будто всегда был здесь, будто каждый день приходил босой на берег и говорил с океаном.
– Весь не умрет, что-то да останется, – произнес Ирвин и подошел сзади к Даниэлю, дотрагиваясь до его плеч.
– Ничто не умирает навсегда, – ответил Даниэль и, поднявшись, достал из кармана кольцо-уроборос. – Всё возрождается. Снова, и снова, и снова.
Он вытянул вперед руку с кольцом, и почти уже коснувшееся горизонта солнце оказалось внутри него.
– У Вселенной не было начала и не будет конца. Выходит, ее центр может быть в любой ее точке. Хоть в этом самом месте. Представь, Ирвин: мы в самом центре бесконечности, – говорил он, неотрывно глядя на багровый солнечный диск сквозь кольцо. – Мы и есть бесконечность.
Даниэль развернулся и оказался в объятиях Ирвина. Их взгляды встретились, как встречались каждое утро, в отеле, дома, в самолетах, в больницах, в капсуле Лондонского Глаза, на крыше общаги лунным осенним вечером, в первое рукопожатие посреди заваленной вещами комнаты и все миллиарды лет с самого сотворения мира.
Вдруг Ирвин сделал ловкую подсечку и аккуратно повалил Даниэля на песок. Оба засмеялись.
– Эй! Я тут о вечном распинаюсь, а тебе смешно! – Даниэль притворно отбивался, однако вскоре Ирвин сел на него верхом и прижал его запястья к песку. – Так не честно! Ты больше и сильнее!
Но тут же Ирвин подавил последние вялые попытки сопротивления поцелуем. Даниэль откинул голову назад, не заботясь о том, как долго потом придется вытряхивать песок из волос. Он вздрагивал от контраста щекотавшей ноги прохладной воды и горячих губ Ирвина, переместившихся на его шею, а потом дальше вниз. Дыхание перехватывало от морского бриза, смешавшегося с ароматом чужого дезодоранта – запах одновременно знакомый и новый. Рвано всхлипнув, Даниэль забрался руками под футболку Ирвина и кончиками пальцев словно впервые обводил рельефы окрепших от тяжелой работы на раскопках мышц. Ирвин тем временем проник пальцами под пояс его бриджей и начал их стаскивать, и Даниэль с силой прикусил нижнюю губу, чтобы вновь напомнить себе, что это реальность – что его, странного, забитого, больного мальчишку из Уилберга действительно сейчас так жадно ласкают на диком пляже, затерянном в индийских джунглях. Он глухо застонал и обвил ногами бедра Ирвина, нетерпеливо прижимаясь ближе. Никогда прежде Даниэль не чувствовал себя более живым.
