Следующие несколько часов брахманы проводили всевозможные ритуалы, чтобы судьбы жениха и невесты как можно крепче связались в единое целое. Гости в это время уплетали угощения. Так и стемнело.

Когда со всеми формальностями было покончено, молодоженам разрешили снять с себя большую часть неудобного и тяжелого облачения, и началось настоящее безумие. Тут-то американцы и узнали, почему индийцев считают самой танцующей нацией на планете. Старшее поколение осталось веселиться в шатре, а молодежь, прихватив с собой группу приглашенных на праздник артистов, шумной толпой повалила на улицу. Зазвучали барабаны, зажглись факелы, друзья Суниты хором запели какую-то индийскую песню, и процессия двинулась по улице. Артисты шли впереди и жонглировали факелами, водители проезжающих мимо машин изо всех сил жали на клаксоны, а некоторые прохожие присоединялись к веселью, ныряя вглубь толпы и тут же начиная танцевать на ходу. Вскоре песенный репертуар сменился мировыми поп-хитами, и голоса двух континентов зазвучали в унисон.

Процессия вышла на центральную площадь, огненное шоу продолжалось, а совсем рядом, вопреки всяким нормам пожарной безопасности, хлопотали ответственные за фейерверк. Спустя несколько минут всё было готово, и в небо с жужжанием взметнулись ракеты, рассыпаясь над площадью сотнями разноцветных искр.

Берт и Сунита, не отпуская рук друг друга, восторженно наблюдали за салютом в их честь. Рядом Ирвин обнимал за плечи Даниэля.

– Клянусь, это круче любой вечеринки из всех, на которых я побывал! – сказал Берт. – Подумать только, я трезв и абсолютно счастлив!

– Это Индия, приятель! – подмигнул ему Ирвин и крепче притянул к себе Даниэля. – Здесь пьянит не алкоголь.

– Я люблю Индию, слышите?! – заорал во всё горло Берт, пытаясь перекричать грохот фейерверка. – Где бы я еще встретил такую женщину?!

Он грациозно подхватил Суниту за талию и опрокинул ее почти до самой земли, прильнув к ее губам в страстном поцелуе под одобрительные возгласы со всех сторон.

– Решил остаться здесь? – спросил Ирвин, когда парочка вернулась в вертикальное положение.

– Вообще-то, нет, – ответила Сунита вместо своего новоиспеченного мужа. – Берт мне столько рассказывал о вашем колледже, что я решила поехать учиться в Гринстоун. Так что, как только мне дадут визу, ждите нас во Фриланде!

– Круто! – не скрывая своей радости, Ирвин хлопнул Берта по плечу. – Ну, а в команду вернешься? Ты был отличным капитаном!

Берт на секунду задумался и посерьезнел.

– Знаешь, год назад, когда я уходил, мне казалось, что я уже достиг предела того, что мне было под силу… – и вдруг его лицо вновь засияло радостью. – Но сейчас я уверен, что мой предел – как минимум Супербоул! Конечно, я вернусь, Хардвей, что за вопрос? Вы же там совсем расслабились без меня!

Салют отгремел, и толпа отправилась дальше, песнями под стук барабанов сгоняя сон с притихших улиц ночного города.

Даниэль стоял на просторном балконе с чашкой чая в руках. Солнце уже высоко поднялось над крышами Матамаилы, но особняк, да и весь город, будто вымерли после вчерашних гуляний, которые продолжались почти до рассвета. Свежий ветер шуршал листвой деревьев, слегка выгоревшей за месяцы адского зноя. Духота уже не ощущалась так сильно, как в самые первые дни экспедиции, по небу всё чаще плыли легкие облака, иногда проливавшиеся дождем – скорый приход осени чувствовался даже в тропиках.

Со дня на день археологов ждал долгий полет домой. Даниэль думал об этом с радостным волнением и грустью одновременно. Он скучал по холодным вечерам во Фриланде, когда мог провести часы наедине с книгой, свернувшись калачиком в кресле; по засаженным кленами аллеям Гринстоуна, по родителям, по доктору Петтерсону, к которому Даниэль собирался попасть как можно скорее – просто чтобы убедиться, что всё в порядке после таких приключений.

Позади затарахтели деревянные бусы, служившие занавеской. Даниэль обернулся.

– Ты чего так рано встал? – спросил вышедший на балкон Ирвин.

– Уже одиннадцать.

– И, тем не менее, все еще спят. А ты, вон, даже чай где-то выпросил? – Ирвин подошел и наклонился к чашке в руках Даниэля, вдыхая аромат пряностей.

– Прислуга увидела, что я слоняюсь по дому, и сама предложила. Пей, я уже не хочу, – Даниэль отдал Ирвину чай и облокотился на перила. – Матрас жесткий, вентиляции в комнате нет, дышать нечем… – он вздохнул и опустил голову.

– Надо было брать такси и ехать в отель, – сказал Ирвин, опустошив чашку и поставив ее на пол. – Даже мои силы на исходе… Это были самые сумасшедшие каникулы.

– По крайней мере, у меня теперь достаточно материала для диссертации. Как думаешь, прав Ривз, что я скоро ученую степень получу? – Даниэль вопросительно взглянул на Ирвина и вдруг, не дожидаясь ответа, истерично всхлипнул: – Боже, я так устал! Хочу в наш уютный домик, в свою тихую лабораторию…

– Знаю, знаю… Иди ко мне, – тихо сказал Ирвин и обвил Даниэля руками, прижимая к своей груди. Он мягко целовал его лицо и волосы, затем взял в руки его ладони и поднес к губам. На несколько минут Даниэль расслабился в его объятиях, но вскоре обеспокоенно посмотрел за спину Ирвина, где с балкона, в общем-то, открывался неплохой вид на окрестные улицы.

– Может, не надо на виду у всех, а? – Даниэль нехотя отстранился, сделал шаг назад, и стоящая у его ног чашка со звоном опрокинулась. Он наклонился, чтобы поднять ее, и из кармана легких брюк выпало кольцо. – Да что ж такое! Я его точно до Фриланда не довезу…

– Ты хотя бы ключ с собой не таскаешь? – усмехнулся Ирвин.

– Нет… – Даниэль рассеянно посмотрел на серебристого уробороса в своей ладони. – Знаешь что… Поступись уже своими принципами. Оно же на тебе как влитое сидит, – с этими словами он схватил левую руку Ирвина и примерил кольцо на каждый палец. Оно идеально подошло на безымянный.

Несколько мгновений оба молча рассматривали обновку, пока Ирвин не расплылся в широкой улыбке.

– Ух ты! Кажется, мы теперь обручены!

Даниэль, не сразу осознавший происходящее, поднял на него недоумевающий взгляд.

– Это… Я, вообще-то, не…

– О-о-о, твоя бабуля будет в восторге! – не дал ему сформулировать мысль Ирвин. Он попятился к выходу, едва сдерживая смех, ведь на лице Даниэля за секунду отразились все эмоции, на которые тот был способен.

– Что… При чем тут моя бабуля? Она что, знает обо всём? – с каждой фразой Даниэль делал шаг в сторону Ирвина, а тот, в свою очередь, в противоположном направлении. – Пока я валялся в больнице, ты ей разболтал всё о нас, да?!

Долго сохранять грозный вид у Даниэля не получилось. Парни одновременно рассмеялись в голос, и Ирвин всё же бросился наутек по залам и коридорам особняка, время от времени позволяя Даниэлю догонять себя и запрыгивать на спину. Топот ног по плиточному полу гулко раздавался даже в самых отдаленных комнатах, поднимая гостей и хозяев дома из постелей. Матамаила просыпалась.