– Ты чего это руки опустил? Когда мы так просто сдавались? Давай-ка эту курочку сюда, – она кивком указала на Микки, которую Берт тут же усадил на вторую кровать и развязал кляп. – Рассказывай, красотка, куда смылся твой босс?

– Да откуда я знаю? – прошипела Микки сквозь зубы и заскулила, получив от Суниты болезненный пинок по лодыжке.

– Тогда рассказывай, что знаешь! Или я начну отрывать твои наращенные коготки по одному и медленно.

Наблюдая за этой сценой, Берт горделиво улыбнулся – мол, моя школа.

– Меня завербовали во Фриланде накануне отъезда студентов в Индию, – начала рассказывать Микки. – В мои обязанности входило следить за Ирвином и отчитываться о каждом его шаге. Затем мне велели заполучить ключ. Но план с соблазнением провалился, и пришлось прибегнуть к жестким методам. Я не знаю, где сейчас Скиннер. Мне давали ровно столько информации, сколько было нужно для моей работы. Моим последним заданием должно было стать убийство Ирвина, после чего я залегла бы на дно где-нибудь в Мексике…

Ирвин слушал вполуха, сосредоточив внимание на Даниэле, который неподвижно лежал с закрытыми глазами. Можно было подумать, что он провалился в глубокий сон, но внезапно раздался его слабый голос:

– Блин… В голове всё плывет… Когда я отравился таблетками, было так же хреново…

– Чего? – прищурился Ирвин. – Это когда было?

– В шестнадцать лет. Я был болен, одинок и никем не понят. Я достал из аптечки разные таблетки и проглотил целую горсть. Если бы мама меня вовремя не нашла… – Даниэль зевнул и, не открывая глаз, перевернулся на бок, словно рассказывал о летних каникулах у бабушки в Лондоне. – Это был единственный раз, когда я загремел в больницу не с сердцем. Зато как загремел! Год реабилитации, психотерапевты… Отец меня просто ненавидел.

Ирвин поежился, его будто обдало холодом с ног до головы, несмотря на послеполуденный зной.

– Ты почему мне не рассказывал?

– Не хотел, чтобы ты знал… – произнес Даниэль и приподнялся на локтях. На его лбу выступили капли пота, дыхание заметно участилось. – Почему я сейчас всё это рассказываю?.. Меня тошнит…

Ирвин быстро сгреб его в охапку и потащил в ванную. Там Даниэля долго и мучительно рвало – так, что он чуть не потерял сознание. Затем Ирвин сунул его под прохладный душ, после которого Даниэль окончательно пришел в себя и мог крепко стоять на ногах.

В комнате к этому моменту допрос Микки зашел в тупик. Берт задумчиво чесал подбородок, измеряя шагами пространство между кроватями.

– Ладно… У вас всё в порядке? – спросил он у Ирвина и Даниэля и, получив утвердительные кивки от обоих, деловито хлопнул в ладоши. – От нее толку мало, но есть еще один вариант. У нас в сарае заперт связанный Фред.

– Эм… – Ирвин за этот сумасшедший день уже устал удивляться. – Даже не буду спрашивать, как он там оказался.

– Поехали, – Берт хлопнул Ирвина по плечу. – Микки пока оставим здесь, Сунита ее посторожит. А ты, мелкий, с нами или как?

– Хватит меня так называть, мне вообще-то двадцать лет! – огрызнулся Даниэль из-за спины Ирвина.

– Смотри-ка, ему и правда полегчало! – с нескрываемой радостью Берт потрепал Даниэля по макушке. – Итак, нам понадобится тачка.

Одолжив у Аджита его минивэн, парни выдвинулись в путь. Даниэль дремал на заднем сиденье, Берт крутил руль. Машина плавно лавировала в дорожном хаосе центральных улиц, всё вокруг шумело, кричало, гудело клаксонами, торгаши и попрошайки буквально бросались под колёса, едва заметив за лобовым стеклом белых иностранцев, на что Берт, не стесняясь в выражениях, грозился выйти и отдубасить наглецов. Вскоре центр остался позади, сменившись тихими спальными районами. Молчавший всю дорогу Ирвин, наконец, решился задать непростой вопрос.

– Берт, – начал он негромко, оглянувшись на спящего Даниэля. – Я должен спросить тебя кое о чём. Ты знал правду о моем отце?

Берт продолжал ровно вести машину, и только его верхняя губа чуть заметно дернулась.

– Нет, – спокойно ответил он. – Клянусь.

Вновь повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шумом колес по пыльной дороге.

– Где пропадал целый год? – спросил Ирвин спустя пару минут.

Берт сделал глубокий вдох и, не отрывая взгляда от дороги, начал рассказ:

– Я узнал об этом год назад. Фред мне всё разболтал по пьяни, и я был так зол… Нервы сдали, я напился пару раз и вылетел из футбольной команды. Это была… как точка невозврата, что ли. Я хотел упрятать Фреда за решетку любой ценой. А он вдруг исчез, ну и я исчез. Для него, для всех. Знаешь, так странно быть невидимкой… Он вёл меня как по кровавому следу, из штата в штат. По Америке прокатилась волна странных смертей, и отовсюду торчали уши этой банды… Они всё обставляли как несчастные случаи или самоубийства. А я читал некрологи в газетах и всегда мог в красках представить, как Фред выводит из строя тормоза в машине или подсыпает яд в виски, – голос Берта оставался невозмутимым, но вздувшаяся на лбу вена и побелевшие костяшки на сжимающих руль руках выдавали его внутреннее состояние. – Я знал, что рано или поздно они возьмутся и за тебя. Я глаз с них не спускал, всегда смотрел им в спину. И за вами приглядывал тоже. Вы улетели в Индию, а они – следом. Вот тогда я испугался. Примчался сюда почти без гроша, и если бы случайно не встретил Суниту, так и жил бы на улице. Правда, волею ее папаши мы оба сейчас живем в коровнике – долгая история, я потом расскажу… Но там не так уж и плохо.

– А Фред как там оказался?

– Выследил меня как-то. Уж насколько он неумный, а выследил… Но всё обернулось против него. Я сам не ожидал, что мне удастся его заболтать и выведать ваше местонахождение. Я бы и больше узнал, но Сунита вырубила его бревном.

Ирвин усмехнулся:

– Боевая у тебя девчонка!

– А то, – Берт засиял самодовольной улыбкой.

Позади заворочался Даниэль. Ирвин обернулся, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке, и не сразу заметил, что Берт внимательно изучает выражение его лица. Смутившись, Ирвин снова уставился на дорогу, которая уже вывела их за город, а затем негромко произнес:

– Спасибо, что помогаешь нам обоим.

– А как иначе? Мои друзья попали в переделку, так что это – мой долг, – сказал Берт и, немного помолчав, добавил: – Вы же, парни, друг без друга подохнете. Он – так точно бы довел до конца то, о чём рассказывал сегодня, если бы тебя не встретил, – Берт посмотрел на вмиг нахмурившегося Ирвина. – Только не укоряй его за это. Всё в прошлом.

Ирвин вздохнул. Машина повернула на запад, и в лицо ударило начавшее катиться к горизонту солнце. Впереди уже виднелась притаившаяся в тени деревьев гошала.

– Я всегда думал, что ты недолюбливаешь Даниэля, – признался Ирвин.

– Слушай, я никогда не желал ему зла, Ирвин, – ответил Берт, взглянув ему в глаза. – То, что было в колледже… С тех пор мы все изменились, повзрослели. Да, я бываю бестактным, могу вас подкалывать, и довольно грубо… Но я всегда буду на вашей стороне, – он улыбнулся и дружески похлопал Ирвина по плечу.

Минивэн остановился у ворот гошалы. Берт заткнул пистолет за ремень джинсов и прикрыл его футболкой, Даниэля разбудили, и все трое вошли на территорию коровника. Животные как раз отправлялись на пастбище ужинать. Берт беззаботно помахал рукой пастуху и, когда стадо вместе с белозубым индийцем скрылось за воротами, повел Ирвина и Даниэля между бесчисленных хозпостроек в самый дальний конец гошалы, скрытый от любопытных глаз. Остановившись у одного из старых сараев с крепкой деревянной дверью, Берт достал из кармана связку ключей, минуту провозился с ржавым замком, и, наконец, засов со скрипом отворился.

На куче отсыревшего сена сидел Фред с заклеенным скотчем ртом, его руки были привязаны к балке, подпирающей ветхую крышу. Он исподлобья посмотрел на вошедших и издал подобие гортанного рыка, словно загнанное в капкан животное.

Ирвин протянул руку в сторону Берта, не сводя глаз с Фреда.