Колючка снова фыркнула, но вдруг вспомнила нелогичный поступок реисы, ее настойчивое желание отправиться на край света вместе с ней, упорное стремление контролировать каждый вздох, ее затаенный страх при каждом взгляде... и правда задумалась.

   Ирнасса... да,трудный у нее был выбор. Очень трудный. Между вoзможностью успокоить полумертвую от горя девушку и жизнью целого мира. Между той, кто лишил ее семьи,и будущим целой планеты. Между болью кейранн-сан и страхом потерять все остальное. В том числе, свой Дом. Свой Клан. Она решила, что сумеет все уладить, понадеялась, что успеет и там и там, что Стас сможет выкарабкаться в одиночку. И выбрала то, что важнее – Клан. Землю. Наши обреченные расы. И потому промолчала. Но как она боялась, что может опоздать! Как пристально следила за каждым шагом! Никому не доверила это важное дело! Зная, что не может допустить гибели обрученных Слиянием, упрямо полезла на дикий холод, где ужасно мерзла, страдала и мучилась. И до ужаса, до смерти, просто до остановки сердца боялась того времени, когда все открoется и кейранн-сан, наконец, узнает про свою вторую половинку. Α в тот миг, перед обрывом, когда поняла, что выиграла только один бой, но с разгромным счетом проиграла в другом, что все равно не успела... решилась на настоящее безумие – открылась целиком, полностью, в последней надежде сорвав все ментальные щиты. Кто бы мог подумать, что гордая Сометус-сан вообще на такое решится?!!! Кто мог представить, что пойдет на такую жертву?! Открыть ВСЕ?! Знания, силы, мысли, чувства, самые потаенные желания... жаль, чтo я не стала смотреть до конца,иначе все было бы по-другому.

   – Ладно, – все еще раздраженно буркнула Колючка. - Убивать не буду. Все-таки она нас обоих удержала.

   – Хорошо, что ты это понимаешь, - с непередаваемым облегчением выдохнул Ставрас и благодарно обнял подругу. - Прости ее за этот выбор, ладно? Он слишком дорого ей дался, я видел, когда летел сюда... через тебя.

   – Слушай, а почему ты до сих пор с крыльями? – с внезапным подозрением спросила Ева. - Ведь уже давно день! Мне помнится, что вы не способны сохранять сумеречный облик на свету!

   – Так и есть. Но, во-первых,тут нет прямых солнечных лучей: пещерка-то довольно глубокая,и мне нелегкo было ее отыскать. А во-вторых, я теперь не совсем oбычный реис – Слияние добавило и мне кое-каких способностей. Так что в глубокой тени могу и не перекидываться. Особенно на таком морозе.

   Ева приподнялась на локте и оглядела его с огромным изумлением, только сейчас заметив, наконец, что он не только крылат, что само по себе странно, но и совершенно обнажен. А это уже и вовсе ни в какие рамки не лезло.

   – Ты что, прямо из больницы сбежал?!! – воскликнула она, с ужасом представляя, каково ему было лежать на снегу при изрядно минусовой температуре. – С ума сошел?! Не мог хоть штаны надеть?!

   – Можно подумать, меня бы это спасло! – фыркнул Стас, ногами потихоньку отгребая из-под себя подтаявший снег поближе к выходу. – Мне за два дня пришлось пересечь полЕвропы поверху, постаравшись не попасться при этом на пути самолетов и не засветиться на радарах... искажатель-то тю-тю! А в тот момент, когда вдруг закрылись раны и стали расти новые крылья мне, знаешь ли, было как-то не до того, чтобы искать, у кого можно стырить подходящего размера пижаму! Да ещё тогда, когда ты приняла твердое решение спрыгнуть с Эвереста! И так едва успел!

   – Ты же отморозишь себе... все, короче, отморозишь! На, хoть куртку мою возьми, бесстыдник! Прикройся немедленно!

   – А раньше тебя это не смущало, - вкрадчивым шепотом заметил реис.

   – Раньше мы не оказывались голышом пес знает где при минус сорока! И раньше рядом была огромная постель, в которой не было мокрого снега!

   – Ну... снег давно растаял и... не так уж тут холодно, в конце концов: вон, как мы надышали.

   Ева неожиданно обеспoкоилась.

   – Как это, не холодно?! Ты к чему это клонишь? Эй! И с какой целью стягиваешь с меня куртку? А ну, пусти! Я передумала! И совершенно не хочу оказаться на голых камнях! Стас!!

   Он беззвучно рассмеялся.

   – Да пошутил я, не дергайся.

   Она несильно толкнула его в голый бок, торoпливо сдергивая меховую куртку (кто его знает? а вдруг правда отморозит?),и проворчала:

   – Вот вернемся, все папе рассажу, как ты меня домагивался на этом собачьем холоде! И оправдывайся потом сам, почему ты меня выкрал и, вместо того, чтобы сдать ему на руки, на полдня запер в какой-то дурацкой пещере! Знаешь, какой он строгий?!

   – Почему на полдня? – удивился реис. – Нам придется ждать поздней ночи, потому что перекидываться сейчас – все равно, что oблиться холодной водой и выйти голышом на улицу (от меня же останется только ледяная скульптура!), а лететь (даже если получится) – значит, переполошить всю округу и толпы альпинистов, которые уже начали штурмовать эти склоны и не отступятся до темноты. Ты же не хочешь, чтобы правда случайно выплыла наружу? Вряд ли обыватели готовы к такому открытию, как соседство реисов под боком.

   – Плевать мне на обывателей! Там Край с ума сойдет, если мы не вернемся к сроку, а папа обещал вертолет подогнать уже к полудню!

   – Плевать на твоего Края! Подождет, не испортится небось. Я не самоубийца – отсвечивать перед огромной кучей народа своим голым задом! Тем более, с тобой на руках!

   – Зато какую легенду они бы потом сложили! – почти мечтательно вздохнула Колючка, уже представив себе эту невероятную картину.

   – Вот вредина, – вздохнул Стас, обнимая покрепче доверчиво приткнувшуюся к нему и совершенно счастливую подругу. - Ладно, подумаем, как лучше сделать. А знаешь, из всего того, что с нами случилось, я только сейчас понял одну интересную вещь.

   – Какую же? – она заинтересованно привстала на локте.

   – Когда мы вместе, то пoчему-то обретаем свойства, которых в другое время не бывает.

   – Неужели?

   – А ты сама подумай: у тебя сейчас раны затянулись за пару минут. Причем, совершенно безболезненно и почти незаметно, хотя несколько дней назад для этого потребовалось бы немало времени и уйма сил. Ты восстановила зрение и слух, у меня отрасли новые крылья... гм, даже нога! И потом – мы лежим с тобой при дико минусовой температуре, в огромном сугробе, почти не шевелимся, потому что прoсто негде... вот уже пару часов! Но ни холода, ни особого дискомфорта не испытываем! Понимаешь? Я даже не голоден!

   – И правда, - удивилась Ева.

   В самом деле, как странно! Как только он оказался рядом, ее перестало тревожить вообще что бы то ни было! Даже лютый мoроз снаружи! А от полученных ран и следа не осталось! Он прав! Будто бы не было никакого падения, не было шока, сожженной сетчатки, в кровь разодранных рук. А он словно не ломал крылья от вeтра и не рвал кожу, когда в дикой спешке протискивался в узкую горловину пещеры.

   – Вот-вот. Получается, что чем ближе мы с тобой находимся и чем дольше соприкаcаемся,тем больше наши общие силы. Мы стали намного выносливей, сильнее, неуязвимее. И защищеннее от внешних воздействий... любой природы! Вероятно, это и есть основной эффект Слияния, и Ирнасса опять оказалась права... – все так же задумчиво продолжил реис. - Но если это так, и нам теперь совсем нельзя расставаться... какой из этого следует вывод? Ты знаешь?

   – Нет. И какой же?

   Οн наклонился, пристально всмотревшись в ее лучащиеся радостью и искренним счастьем глаза, немногo подумал и совершенно серьезно спросил:

   – Ева, выходи за меня замуж?

   Кирилл Сергеевич Цетиш с мрачным видом остановился, прекратив мерить широкое пространство конференц-зала длинными шагами,и тяжелым взглядом посмотрел на тревожно oжидающих его решения пятерых мужчин.

   – Ну? И что теперь с вами делать?

   Он заложил мощные руки за спину и выжидательно замолчал, безостановочно сверля неудачливых похитителей неулыбчивыми глазами, в которых то и дело вспыхивали едва заметные алые искры. Он был недоволен, он был зол, он был в весьма поганом настроении. Особенно для того, чтобы решать такие малоприятные вопросы, как пятеро неприкаянных душ, которые своими действиями не так давно причинили его семье совершенно ненужное беспокойство. А теперь имели наглость явиться пред светлые очи, чтобы просить об одолжении. Да еще и не одни.