— Браво, браво, — захлопал Дэрил в ладони, пугая Дьюка. — Сколько драмы! Только мне ни нахуя не нужно это дерьмо.

Собака, почувствовав появившееся в воздухе напряжение, быстро лизнула охотника в щеку и, гавкнув, снова скрылась в чаще.

Теперь Рик и Дэрил остались наедине, если не считать, конечно, сидящего довольно далеко от них, на крыльце, Тайриса. Он не успеет подойти, если что-то случится, а точнее, если Диксон все же попытается его убить.

— Что мне нужно сделать, чтобы все вернулось?

Дэрил резко встал на ноги. Рик не видел его лица, но что-то подсказывало, что он в бешенстве. Мужчина уже практически прошел мимо него, когда Граймс все же заставил себя пошевелиться и схватил охотника за руку, не давая вырваться, впиваясь ногтями в крепкое запястье.

— Черт возьми, Дэрил, — рыкнул он. — Чтобы я отвязался, ты мне должен все объяснить.

Дэрил зло дернулся, пытаясь вырваться, но, поняв, что это не так-то просто сделать, провел по волосам, наконец-то откидывая длинную челку с глаз.

— Я не твоя сучка, никогда не был и не буду, — так же напряженно сказал он. — Найди себе бабу и трахай ее, делай что хочешь.

— Черт, ты не понимаешь. Я любил Лори, она умерла. Я не хочу другую женщину, не сейчас, не хочу снова ее потерять. Ты не представляешь насколько это больно. — Он тяжело шепнул, не зная, услышал ли его Диксон, — Я не хочу терять снова.

Было больно произносить слова, о которых думал, но которые боялся произнести вслух. Слова, которые не знаешь, правдивы они или нет. Слова, которые потом не вернуть назад.

Ему было больно, горько и страшно. Рик не знал, сможет ли он вернуться, сможет ли он откинуть эти сгустки тумана, что нависли на нем. Он был сломан, как чертова балерина в шкатулке Мэгги. Только балерину можно починить, и она снова начнет свой веселый танец. Рик сломался окончательно.

— Я сломан, Дэрил. И мне нужно что-то, что сможет сдерживать меня, кто-то. Мне кажется, что я действительно схожу с ума.

Хватка ослабла, и он отпустил чужую руку, чувствуя себя просто раздавленным. Он больше не мог ругаться, не мог спорить. Он просто устал. Наклонив голову к самой груди, пряча взгляд в траве, он слышал только шорох одежды, однако отлично понимал, что остался один.

Успокоившись, Рик отправил Тайриса обратно в дом, а сам остался на дежурстве. Прохладный, свежий воздух отрезвлял, не позволяя действовать необдуманно. Но, смотря на холодные, бледные звезды, Граймс чувствовал горечь. Только недавно все было нормально, Рик думал, что все в его руках, но стоило появиться Диксону, как все просто развалилось. Рик снова чувствовал себя висящим на тонкой жердочке над пропастью. Он боялся, правда боялся, но не того, что должен был.

На фоне темного леса легко угадывалась шатающаяся, высокая фигура, и Граймс, прихватив нож, тут же ринулся к нему. Он не собирался стрелять, только в самом крайнем случае, ведь выстрел раздастся на несколько миль и может собрать целую толпу. Нет, им не нужно было повторения той трагедии.

Рик не спеша подошел к ходячему, со спокойствием смотря в его изуродованное лицо, слушая его шипение. Ходячий протянул свои грязные пальцы к нему, неприятно клацая зубами, наверное, уже чувствуя вкус плоти во рту. Рик с легкостью перехватил направленные к нему руки и воткнул лезвие прямо в глаз. Нож с чавкающим звуком покинул тело, и Граймс с отвращением обтер его об тряпку.

Вернувшись обратно на крыльцо, Рик снова окинул быстрым взглядом поле, не замечая больше опасности, и уселся в кресло-качалку, вытягивая свои ноги. Он так бы и сидел в одиночестве, если бы к нему не присоединился Абрахам. Мужчина тяжело прошел по крыльцу, заставляя слабые половицы заскрипеть. Блеснул огонек зажженной кубинской сигары и в воздухе потянуло тяжелым сигаретным запахом.

— Просто решил присоединиться или что-то случилось? — спросил он.

— Я хотел поговорить с тобой, — выдохнув едкий дым, сказал мужчина. — Мы скоро уедем.

Рик кивнул, он отлично помнил условия, поставленные Фодам, когда тот присоединился к ним. Все это было ненадолго.

— В Вашингтон собираетесь, — протянул он.

— Да. Мы уже имеем достаточно продовольствия. Я хотел бы, чтобы вы отправились с нами.

— Я подумаю, — тихо протянул Рик.

Между ними повисла тишина. И Граймс, и Абрахам понимали, что на самом деле этот разговор был бессмысленен. Рик не был готов отказаться от этого места. Вашингтон был слишком далеко, и на самом деле он боялся, что там ничего не окажется. Что-то подсказывало, что там будет твориться то же самое, что и в Атланте. В общем, сплошное дерьмо да и только.

Только ранним утром его пришел подменить Гленн, все еще сонный, расстроенный из-за того, что пришлось покинуть теплое место с любимой. Можно было его и отпустить, но Граймс чувствовал какое-то мстительное желание сделать так, чтобы мужчине стало так же плохо, как и ему. Это было глупо, подло, но, черт возьми, у Гленна было все, в то время как Рик потерял столь многое.

Рик сразу же определил свободные комнаты женщинам, две из них ушли парочкам, а в третьей спали Мишонн, Кэрол, Саша. В гостиной же чаще всего спали оставшиеся мужчины. Впрочем, Мишонн нередко оставалась именно с ними, предпочитая отдыхать в глубоком кресле или вообще на полу, но не в эту ночь. Тайриз и Юджин заняли два свободных кресла, Карл же отвоевал себе диван, самое удобное место в этом доме. Дэрил тоже был здесь, под самым окном, в тени, еле различимый среди мебели. Но куда бы тот не спрятался, Рик его чувствовал. Это было словно проклятьем.

Граймс огляделся, пытаясь найти место, где прилечь, чтобы на него в итоге не наступили. Это оказалось не так уж и просто. Было довольно странно, что из-за присутствия одного единственного человека все начало меняться, места просто катастрофически не хватало. Но все же Граймс нашел место неподалеку от Диксона, у стены, где он точно никому не будет мешать, да и сможет поспать чуточку подольше.

Однако все получилось не так, как он думал. Стоило удобно устроиться, подложив под голову грязную куртку, Граймс закрыл глаза, пытаясь уснуть. Вот только сон не шел. В этом мире такие явления довольно странны. Казалось бы, начинаешь привыкать спать урывками, искать любой шанс, но случалось, ты лежишь часами, просто не имея возможности заснуть. Вот и сейчас было то самое время. Рик тупо пялился в потолок, даже ни о чем особо не думая, просто находясь в странном оцепенении. Сначала ему казалось, что в комнате тихо, но дом жил, скрипя старыми досками, словно дышал. Комната была наполнена разнообразными звуками, и эти звуки ему сейчас невыносимо мешали.

Повернув голову, он всмотрелся в очертания фигуры рядом, следя, как слегка приподнимается и опускается его грудь при каждом вдохе и выдохе. Он мог бы поспорить, что когда он вошел, Диксон, как всегда, проснулся, но сейчас тот спокойно посапывал, упираясь носом в стенку.

Ночью все воспринимается по-другому. Присутствие человека, дыхание ребенка, ощущение щекочущего ветерка. Все становится мистически нереальным. Рик бы мог встать и подойти к лежащему мужчине, прикоснуться к его черным в темноте волосам, вдохнуть запах, устроиться рядом с ним, вытягиваясь в полный рост, вжимаясь грудью в сильную спину. С ним всегда было спокойно.

Рик часто, очень часто задумывался над тем, что же все-таки их связывает. Это не было простой дружбой, давно уже не было. Но и в то, что это могло бы быть любовью, Рик не верил.

Здесь таилось большее, нежели он думал. Ему было больно, когда Дэрил сбежал — от его возможного предательства, от его отчужденности. Но и когда Диксон был рядом, Рик особенно о нем не задумывался — как о вещи, какой-то безделушке, которая нужна просто как напоминание. Чем дольше он жил, тем сильнее чувствовал в себе просыпающийся цинизм, отвращение ко всему. И Дэрил, как губка, просто поглощал его отрицательные эмоции, позволяя Граймсу не скатиться в эту ужасную темноту.

Рику нравился их секс, но он мог прожить и без него. Ему, скорее, нужна была его преданность, его подчинение. Здесь он отлично понимал Мерла, хоть тот и был ублюдком, раз трахал собственного брата, Рик в этом не сомневался.